– В этом вы с ним похожи, – заметила Даника.
– Чем похожи? – поинтересовалась Лина, кинула странный взгляд. В последнее время ему все ее взгляды кажутся странными. – Тем, что не желают слушать, или тем, что оба дураки?
– Ага… – Алек моргнул, помотал головой. Даника была без рубахи, плечо перехвачено повязкой, а на груди… богато шитая женская лента. И лента смотрится вполне.
М-да, выросла девчонка, не успели оглянуться. Того и гляди, осенью придут просить венков… хотя у воличей этот обычай шиворот-навыворот…
– Куда это ты уставился, братец? – поинтересовалась Даника.
– Больно?
– Немного. – Сестра шевельнула рукой. – Заживет…
Давным-давно, в начале всех времен,
Когда
Последний свет творения
Еще
Не расточился мраком,
Война,
Титанова великая война
Гремела…
Война затмила Солнце и Луну,
Светила,
Обратила скалы в спекшийся песок
Нечистый,
Спалила землю в бесплодный пепел,
Прах,
Вода кипела, обратившись паром
Ядовитым,
Шли ветры злые,
Аэр
Нес зловоние
Смерти…
Земля кричала,
Истерзанная,
Мертвая планета…
Создания,
Великие и в мудрости, и в силе, и во зле,
Погибли,
Уничтожив себя сами, и после
Смерть
Владычествовала череду веков…
Но зри —
Сколь дивен Бога мир!
Из праха
Он восстал и залечил все раны!
И ныне
Воздух свеж, пригоден жизни
Вот скалы,
Расколотые молниями Первых,
Они сточились
Ветрами и поросли уж камнеломкой,
Вот реки
По трещинам в земле несут волну,
И снова
Зеленые леса смеются шелестом!..
Напоминанием
Лишь только Злые Земли
Служат,
Там, далеко, за новыми горами.
Они
Расскажут людям о безумье
Первых,
О силе наших пращуров,
Титанов,
Чтоб мы не повторили их ошибок…
…Прошло много дней, и этот начинался как обычно в череде себе подобных. Алек проснулся рано, отправился на игровую поляну. Днем в новых синяках и ссадинах зашел в дом только для того, чтобы взять лук. На стрельбище толпились подростки, молодые войи. Даника гарцевала на Пегасе, повязку уже сняли, но девушка пока не касалась лука.
Алек выстрелил издалека и подхватил стрелу мыслью, ведя насколько достало воли. Стрела ударила в центр мишени. Лина снисходительно кивнула, натянула тетиву, промедлила мгновение и стрела с белым оперением впилась в центр щита так близко к его стреле, что между ними нипочем не поместилось бы еще одно древко. Алек послал еще одну стрелу, попал в край щита.
Даника хихикнула и тут же притворилась, что ни ее, ни Пегаса здесь нет. Алек бросил еще одну стрелу, наконечник срезал белое оперение и стрела вонзилась вплотную к остальным.
Лина хмыкнула:
– Стрелу испортил, выпендрежник… – Она начала говорить что-то еще и вдруг запнулась. Карие глаза наполнились ужасом, от щек отхлынула кровь. Жива плеснула в разные стороны, как вода озера, в которое Амар бросил свой молот, и в следующий момент девушка пронзительно завизжала.
Бегите
Боль кнутом хлестнула Алека, он скорчился, закрыл ладонями уши, пытаясь спрятаться от голоса смерти. Что-то легко ударило в спину, он упал на колени, с отрешенным интересом разглядывая стрелу, выставившую из его груди окровавленный наконечник, и умер.
Встань
Скорее
Должен предупредить
Скорчившись, он лежал в луже, желая только одного – чтобы все оставили его в покое. Но покой все не приходил.
Предупредить предупредить предупредить всех
Скрюченные пальцы рванули ворот, прикоснулись к тому месту, где длинный граненый наконечник раздвигал его ребра…
Ничего. Нет там ничего. Нет совсем ничего, ничего нет.
Потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что смерть пришла не к нему.
Встать! – Знакомый голос, он снова на игровой поляне, молодой наставник орет, приказывает подняться. – Встать ученик покой будет потом ты не сдох еще!
Алек схватился за солнечный свет, успел увидеть, как в нем растворяется чей-то силуэт. Успел узнать и попрощаться.
С трудом поднялся, цепляясь за то, что было перед ним, проморгался и обнаружил, что перед ним была Лина. Ее голос доносился откуда-то издалека. Алек сгреб девушку в охапку, подозвал Пегаса. Он не знал пока, что случилось, но было ясно, что что-то ужасное.
Он подсадил Лину за спину сестры, хлопнул Пегаса по крупу. Лина дергала поводья, что-то говорила о том, что никуда не поедет без него, Даника ей вторила. В отчаянии юноша простер мысль и создал боль, стегнул коня силой Бога, как кнутом…
Пегас заржал, взвился на дыбы, едва не сбросив наездниц, и дернул с места в бешеный галоп. Алек повернулся к лесу, продолжая мыслью отслеживать коня, на котором сейчас уносились в будущее два самых дорогих для него человека.
Из леса выбегали засадники второго круга. Сейчас братьев Али и Сагана не узнала бы и родная мать. Старший, Али, шатался, по лицу текла кровь, Саган поддерживал его. Они попытались пройти мимо Алека, явно не замечая его, когда он схватил Сагана за рукав, тот попытался ударить его, уронил брата и свалился сам. Илину волокли двое, а Влад нес Шанку и Гнома, два клубка живого огня. Дети держались за руки, Узор вокруг них кипел первозданным хаосом, и ветер едва не валил с ног, дул во все стороны.
А из леса…
Алек открыл рот, поперхнулся ветром и закашлялся. Из леса, как в кошмарном сне, выходили показавшиеся ему бесконечными ровные шеренги людей в одинаковой одежде, ступают в ногу, наконечники копий сияют, словно осколки солнца. Белые пятна одеяний патэ, которые для боя сменили балахоны на туники, серые сампо, черные рубахи баиров. Разум холодно подмечал несущественные детали, в теле была странная легкость…
Не останется никого, с тоской подумал он. Приказ ясен: убить.
Он вдруг оказался очень близко. Видел искаженные лица, чувствовал полные ненависти мысли солдат и спокойные – пастырей… Которое вели свое послушное стадо…
Враг мой передо мной.
Рука сама полезла в колчан, он на ощупь определил цвет оперения. Волчья для волков, стрела для хищников.
Не рукой сражу его -
Разящий рукой сражен будет.
Пятка стрелы скользнула по тетиве, и заскрипел натягиваемый лук.
Не оружием сражу его -
Разящий оружием сражен будет.
Жизнь за жизнь. Ты убил моего друга, я убью тебя.
Волей своей сражу его…
– Смерть нас рассудит!!! – закричал Алек и спустил тетиву.
Резкая боль ударила в основание большого пальца, отрезвила. Стрела бесполезно канула в вихри. Слишком далеко, даже лиц не разглядеть. Патэ Киоша не может там быть. Он обознался.
Я впервые стрелял в людей. Стрелял, чтобы убить.
Деревня была охвачена паникой. Из домов выбегали люди, метались перепуганно, кричали, собаки выли, возмущенно ревел Самсон.
Засадники и молодежь со стрельбища ворвались в деревню. Ряды копейщиков отчего-то замерли, в коричневом замелькали белые одежды – суетились пастыри. Наконец им удалось навести порядок в своей армии, и она снова наступала воличам на пятки. Первый ряд наступающих перешел на бег, ощетинившись копьями, второй остановился и вскинул луки…
Стрелы взлетели и ударились в стену ветра. Залп пропал впустую, но тут ветер агонизирующе взвыл и умер окончательно.
Макс с отчаянием повернулся, выдергивая лук из налучи, наложил стрелу, натянул. Тетива с хлопком лопнула, стегнула по рукам…
– Смотрите! – закричал кто-то, и все замерли в удивлении и страхе.
Задрожала земля, и высокие бревенчатые засеки на входе в деревню начали валиться на пути копьеносцев. Взвилось облако пыли, раздался нечеловеческий вопль. Бревна раскатились, чья-то могучая мысль играла ими словно соломинками.
В наступившей после грохота и криков тишине громом раздался тихий вздох Шанки, потерявшей сознание и обмякшей на руках Влада. Лицо Гнома было бело как мел, из носа бежала кровь. Алек устало уронил руку, повернулся, и люди попятились от него.
– Чего уставились?! Хватайте все что можно и бегите!!! – заорал он.
– Быстррро! Проверить все дома, хватайте детей и оружие, коней, собак, живо! – Макс с удивлением понял, что кричал он. Принял у Алека лук. Люди разбегались по домам, хватали все, что подворачивалось под руку.
– Нашла о чем беспокоиться!
– Сам же сказал, брать собак! – огрызнулась Кати, подхватывая за химон Клыка и засовывая в седельную сумку. Большеголовый щен сучил лапами и пищал, Рыжка бежала рядом, скулила жалобно…
На развалинах вскипели схватки.
Алек выскочил из длинного дома с мечом и наскочил сразу на троих. Его мастерства еле хватило, чтобы не пасть разрубленным на кусочки в первые мгновения боя, но тут рядом оказался учитель Хархан. Убил одного, второго разрубил мало не пополам. Меч застрял в грудной клетке, старый вой не успевал…
Меч Алека сам метнулся вперед, отведя вражеский, и возвратным движением чиркнул по руке, повернуться, страхуя клинком близко у тела и – выпад!
Глаза врага страшно выпучились, он выронил меч и стал медленно-медленно заваливаться назад, клинок с хлюпаньем пополз из тела. Алек смотрел, как гаснет сияние жизни, а руки его знали все наперед, освободили меч резким рывком с поворотом, не позволив тяжести упавшего тела вывернуть рукоять из ладони. Человек упал странно мягко, и сразу было видно – жизнь ушла.
Старый вой ударил Алека по лицу, загоняя обратно поднявшуюся к горлу желчь, пинком указал нужное направление.
– Защищай тех! – проревел он и взмахнул мечом, воющий клич рассек шум боя. Вооруженные как попало войи сплотились вокруг старика.