Женщина улыбнулась – зубы у нее были подпиленные, острые, поэтому от улыбки бросало в дрожь. Она проговорила, громко и четко, словно обращаясь к идиоту:
– Нам. Приказано. Препроводить морвита. В Гиацинтовую башню. Вызови его немедленно, тридцать три тумера тебе в глотку. Или хочешь, чтобы в дверь его спаленки постучался целый взвод?
Киран втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Он с подобным уже сталкивался в детстве: горшечник Хани был дехом, представителем низшей касты, а с такими городская стража никогда не церемонилась. В строгом смысле слова, сделавшись учеником морвита, Киран возвысился над всеми своими родственниками, пусть статус его и был немного… зловещим.
– Зачем взвод? – произнес он с теперь уже неподдельным спокойствием. – Заходите сами, не стесняйтесь.
И, шагнув в сторону от двери, гостеприимно взмахнул правой рукой, на которой – поскольку он находился у себя дома и не ждал гостей – не было перчатки.
Зубастая двинулась вперед, словно вознамерившись и впрямь отправиться на поиски затаившегося морвита, но ее напарник замер на ступеньках, хмуря брови и явно припоминая рассказы об ужасных тумерах, которые могут прицепиться к посетителю Дома исцеления, если от него отвернется удача. Ну конечно – ведь сюда приходят люди, пораженные самыми разнообразными недугами. И кто знает, насколько усердно ученики морвита моют полы после визита очередного страждущего…
Да еще эта рука – черная, сухая, словно и не человеческая конечность, а паучья лапа.
Зубастая вздохнула, закатила глаза – она, в отличие от напарника, явно не была испугана, но пускать в ход мощные кулаки тоже не хотела. Повернувшись к Кирану, она сказала:
– Слушай сюда. Его светлость доминус хочет видеть морвита – точнее, не он сам, а кое-кто из дорогих ему людей. Смекаешь? Давай не будем тянуть гата за хвост, и ты просто позовешь своего учителя?
Киран растерянно прикусил губу.
– Но он действительно не может выйти к вам и уж подавно не сумеет отправиться в Гиацинтовую башню. Он… – Занят? Болен? Первое выглядело пренебрежением и, разумеется, оскорблением в адрес доминуса, а второе в лучшем случае вызвало бы язвительный смех – все знали, что морвиты не болеют; в этом их суть. С другой стороны… а что еще люди знали про морвитов? – Он заперся в своей комнате для, э-э, медитации. Время от времени каждый морвит должен оставаться наедине с собственными мыслями и чувствами, чтобы… чтобы оценить, насколько верно он служит Великой Избавительнице. Его нельзя отвлекать – это чревато очень нехорошими последствиями.
Зубастая посмотрела Кирану прямо в глаза, и каким-то чудом он сумел не покраснеть и не отвернуться. Легчайшее дрожание белесых ресниц подсказало: уловка сработала.
– И что ты предлагаешь? – спросила она, не меняя тона.
А в самом деле, что он предлагает?..
Чтобы из ученика стать полноправным морвитом, требовалось личное благословение Великой Избавительницы, и никто не мог предсказать заранее, когда – если! – она его даст. Одним приходилось ждать годы, другим – десятилетия, и Киран слыхал об одном ученике, который повстречал Госпожу, когда и передвигаться самостоятельно уже не мог. Ученик морвита исцелял от тумеров, но – как всем было известно – не освобождал души. Если Ишу так настойчиво звали в Гиацинтовую башню для первого, а не для второго, что ж…
– Я могу пойти вместо него, – сказал Киран.
Зубастая окинула его внимательным взглядом и приподняла бровь. В темно-синих глазах сверкнули лукавые искорки. «Я прав, – подумал Киран, – никто в башне не ждет Освобождения – просто один из Чистых, спустившись с небес, случайно наступил в грязь. Иначе она бы сразу воспротивилась».
Он перевел дух и расправил плечи.
Позади что-то стукнуло, звякнуло – открылась дверь черного хода. Киран повернулся и увидел Илу и Каси с большими корзинами, полными покупок. Из одной красноречиво торчал хвост лакка, а другая источала пьянящую смесь ароматов – Ила опять дала себе волю в лавке с пряностями, где любили ученицу морвита, но особенно – бездонный кошелек ее учителя. Оба младших ученика растерянно уставились на Кирана и двух охранников в гиацинтовой униформе, так что ему оставалось лишь справиться с последними остатками тревоги, широко улыбнуться и заявить:
– Когда учитель закончит, э-э, медитировать, передайте, что я отправился к доминусу Арналдо выполнить свой долг.
Они испуганно кивнули, не издав ни звука, а потом Ила, спохватившись, побежала за его сумкой и перчатками. Черно-синее учительское одеяние Киран повесил на крючок – за порогом дома начинался другой мир, и сын горшечника Хани не хотел в этом мире никого обманывать больше, чем этого требовали обстоятельства.
Гиацинтовая башня, одна из полусотни башен Ахимсы, располагалась в четверти часа ходьбы от дома Иши – по всей видимости, к ним пришли по той простой причине, что остальные морвиты жили дальше, большей частью в других округах. Идя следом за гиацинтовыми стражами, Киран пытался представить себе, что его ждет впереди – какая непростая задачка, какой тумер или атма. А если окажется, что в сумке нет нужного средства? Конечно, ученик морвита – как и сам морвит – мог справиться с любым тумером, просто доминусу вряд ли понравится, если это произойдет весьма кровавым и мучительным образом. С другой стороны, любую заразу надо выжигать и вырезать как можно скорее – уж в этом-то Киран за последние годы убедился.
Спустившись по узкой лестнице, что безумными зигзагами металась среди домов, они вышли на широкую и красивую улицу Благоухающих Роз, где уже начались приготовления к Фестивалю цветов. Все жители округа с нетерпением ждали праздника, но обитатели этой улицы относились к нему с особым трепетом – еще бы, ведь им нужно каждый год представлять что-нибудь более впечатляющее, чем огромные синие и фиолетовые розы, которые и так цвели почти постоянно, распускаясь по вечерам и заливая округу изысканным ароматом. От крыши к крыше тянулись плетеные арки – между домами и над самой улицей, которую на этот раз решили превратить в коридор под цветочной крышей. Пока что арки были недоделаны, и один из рабочих, трудившихся над плетением на уровне третьего этажа, завидев Кирана, помахал ему.
Тот помахал в ответ.
– Твой друг? – спросила гиацинтовая стражница.
– Старший брат, – сказал Киран. – У меня их четверо, и еще три сестры.
Он сам не знал, зачем сообщил об этом, но стражница кивнула, поджав губы, – оценила, значит, величину семьи. В глубинах ее памяти что-то всколыхнулось, словно палкой потревожили донный ил. Она не из Ахимсы, а откуда-то с далекого запада – из краев, не познавших милости Великой Избавительницы. Интересно, как ее занесло в священный город?..
«Ты не об этом должен думать, – сердито приказал он самому себе. – А если в Гиацинтовой башне тебя ждет тумер из Кошмарной тысячи, что будешь делать? То-то».
Но зубастая была не против поговорить. Небрежным взмахом руки отпустила напарника, и дальше по улице Благоухающих Роз они с Кираном пошли вдвоем. Гиацинтовая башня виднелась вдалеке – не вся, верхушка утопала в низких облаках, – а за ней в туманном воздухе проступали расплывчатые очертания еще дюжины похожих башен.
– Мое имя Зои-нэ, – представилась она, подтвердив догадку: был на западе остров Хи-Брас, чьи жители носили причудливые двойные, а то и тройные имена. С этим островом во время последней войны приключилась какая-то серьезная неприятность, и очень многие, сбежав оттуда, разбрелись по всему свету. – Я здесь три года, и все никак не привыкну к некоторым… местным особенностям.
Да уж, нелегко ей приходится. Морвиты, тумеры и атмы – Киран по книгам знал, что за пределами царства Ахимса, над которым властвовал город с тем же названием, всего этого не было, но представить себе мир, живущий по иным правилам, он не мог. Да и книги скорее путали, чем разъясняли. К примеру, он так и не понял, растет ли за пределами Ахимсы живица.
Можно было спросить Зои-нэ, однако задавать чужестранцам такие вопросы считалось невежливым, почти оскорбительным, так что Киран обуздал любопытство.
– Как ты стал… таким? – спросила она, покосившись на его правую руку.
Киран машинально поднял ее и сжал кулак, ощущая привычные поскрипывание и треск туго натянутой кожи. Он давно перестал чувствовать боль – Иша с самого начала твердил, что болеть нечему, нервы отмерли и плотью теперь управляет только душа. Но время от времени Кирана охватывало странное чувство: рука, которая безукоризненно подчинялась любым мысленным приказам, была чужой. Наверное, даже искусственные конечности из живицы ощущались иначе.
– Мне повезло, – сказал Киран, глядя прямо перед собой. – Когда был совсем маленьким, я подхватил тумер, который питался моим сердцебиением. Он ослабил и замедлил мое сердце настолько, что я просто лежал целыми днями на циновке, смотрел в пололок и слушал, как за стеной шумит отцовский гончарный круг. У всех в нашем роду крепкое здоровье, так что я мог так лежать долго, очень долго… Но однажды пришел Иша и объявил, что ему указала на меня Великая Избавительница. Я стал его учеником, а когда-нибудь стану морвитом. Да, мне повезло.
Зои-нэ опять взглянула на него искоса, покачала головой и еле слышно прошептала невнятную фразу – должно быть, на своем родном языке.
Остаток пути до Гиацинтовой башни они преодолели в молчании. С каждым шагом решимость Кирана убывала, и он все сильней ощущал тревогу пополам с тоской, которую пробудила Зои-нэ своим бестактным вопросом. А еще внутри проснулся некий взволнованный голосок, который взахлеб перечислял всевозможные вероятные неприятности. Заткнуть его никак не получалось. В какой-то момент Киран почувствовал страстное желание швырнуть в стражницу и тюремщицу сумку и помчаться что есть мочи по одной из узких улочек. Зои-нэ тяжелее и старше, не догонит – а будучи чужачкой, заблудится в лабиринте улиц Ахимсы даже раньше, чем успеет запыхаться.
«Вперед!» – возликовал трусливый голосок.
«Заткнись», – велел Киран и принялся перечислять в уме Кошмарную тысячу тумеров, чтобы изгнать из головы все прочие мысли и голоса.