Двум ворам Зои-нэ перерезала горло, а Аджиту сломала ногу. Двое оставшихся, залепив свои раны живицей, помогли королю карманников встать и уволокли прочь в жутком молчании, даже не взглянув на павших товарищей. Альда тряслась от эмоций, руки и ноги слушались ее с трудом. Еще до того, как воры скрылись из вида, она кинулась к Кирану; ученик морвита лежал, словно мертвый, и левая сторона его лица медленно наливалась синевой.
Не этим должен был закончиться ее Поиск…
– Я знала, что отец пошлет кого-то следить за мной, – тихо проговорила она, не сводя глаз с лица Кирана. – И догадывалась, что это будешь ты. Или вас несколько?
– Несколько, – подтвердила Зои-нэ и принялась разглядывать свои ножи. – Но Балу и Бабара я отправила следить за Аджитом, потому что вчерашнее происшествие на рынке мне не понравилось. Видимо, он оказался хитрее и ускользнул от них… – Она тяжело вздохнула, спрятала клинки в ножны. – Смелый мальчик. Но в этом мире лишь раз в тысячу лет рождаются люди, способные словом останавливать оружие. Он, к сожалению…
– …не из их числа? – тихо и невнятно сказал Киран.
Альда ахнула, Зои-нэ тихонько рассмеялась. Ученик морвита завозился, открыл правый глаз и взглянул на них с непонятным выражением лица. Альде понадобилось несколько секунд, чтобы понять: он пытается улыбнуться.
– Я и не рассчитывал, – продолжил он и поморщился от боли в разбитом лице. – Я просто делал то, что должен. Как всегда. Помогите мне… подняться.
Зои-нэ деликатно отпихнула Альду и подняла Кирана одной рукой – казалось, приложи она чуть большее усилие, и он повиснет над землей, словно котенок или щенок.
– Я должен… – Он умолк, поморгал правым глазом и посмотрел… куда? – Я должен ими заняться. Мне еще нельзя, но кто-то же должен.
– Кем заняться? – спросила Альда и тут же поняла: мертвецы. Он говорил о мертвецах. Это стало неприятным напоминанием о том, что истинным долгом морвита было избавление души от посмертных страданий, а не тела – от прижизненных.
Взмахом руки отказавшись от поддержки Зои-нэ, Киран подошел к первому вору и, шатаясь, опустился на колени. Посидел так несколько секунд, потом вздохнул и положил правую руку на грудь трупа, прямо на темное и все еще влажное пятно крови. Закрыл глаза, что-то сказал.
Его черную кисть свело судорогой, пальцы вонзились в мертвую плоть, в точности как прежде – в лицо короля карманников. Альде показалось, что она услышала не то вздох, не то всхлип, а вслед за ним – далекий раскат, похожий на гром. Краем глаза она увидела, как морщится Зои-нэ, и поняла, что ей не померещилось.
Киран встал, побрел ко второму мертвецу, и все повторилось.
– Идем домой, – сказал он, взглянув на Альду с таким измученным лицом, что у нее сжалось сердце. – Я очень устал.
И они пошли домой.
В это же самое время безымянный торговец, которому на протяжении дня становилось все хуже, вернулся на постоялый двор, сумев-таки вопреки слабости заключить пять сделок и коснуться в общей сложности двадцати трех человек. Теперь он попросил хозяина, чтобы ужин принесли в комнату и оставили на столике у двери, а сам рухнул на тюфяк, не сняв сапоги, и заснул, чтобы уже не проснуться.
Он был слишком слабым для той черной атмы, которую принес в великий город.
Впрочем, атма уже нашла себе множество достойных, крепких носителей.
– Разве это не против правил? – спросил Киран. Левая половина его лица была багрово-желтой и одутловатой, но после того, как вчера над ним весь вечер хлопотал морвит, левый глаз открывался почти так же широко, как и правый. – Разве ты не должна вести свой Поиск сама, без помощи охранников?
Альда поморщилась.
– Полагаю, – сказала она, – это не единственный случай, когда мой отец пошел наперекор правилам.
Они сидели на высокой стене, которая огораживала сад в восточной части округа Битых Горшков. Чтобы на нее забраться, пришлось пересечь чужой внутренний дворик, рискуя привлечь к себе внимание хозяина, важного чиновника из городской канцелярии, или кого-то из его домашних. «Никто не выйдет, – с уверенностью заявил Киран. – Я часто здесь бываю, в послеполуденные часы все они отдыхают. Никто ничего не заметит, даже если мимо пройдет армия». Дворик Альде понравился: маленький и уютный, заросший буйной зеленью, в которой почти утонули беседка и две купальни для птиц.
Рисковать стоило: отсюда открывался вид на город, каким Альда его еще ни разу не видела. Когда она смотрела на Ахимсу из окон Гиацинтовой башни, ее взору открывались лишь крыши самых высоких строений, а все прочее тонуло в тумане. Сейчас она не видела ни тумана, ни облаков; небеса сияли болезненно-яркой синевой, и лучи солнца щедро раскрашивали в золото дома, храмы, башни, мостовые, арки и стены вроде той, на которую забрались они с Кираном. Ахимса была чашей, испещренной золотисто-зелеными узорами и наполненной ароматным вином, чей запах – запах корицы, перца, амомума, турмерика и чего-то невыразимого, немыслимо прекрасного – к ним время от времени приносило ветром. Альда отстегнула вуаль и, закрыв глаза, подставила ветру лицо.
Она еще ни разу в жизни не ощущала такого умиротворения.
– А мне никто не дал шанса найти что-то свое, – задумчиво проговорил Киран, рассматривая правую руку. – Ты не подумай, что я злюсь на Ишу или в чем-то его обвиняю. Если бы не он, тумер бы в конце концов пожрал мое сердце, мое тело перестало бы жить, и какой-нибудь морвит отпустил бы мою душу, как я вчера отпустил души тех… нехороших людей. Он дал мне цель, дал смысл. До него я лежал и смотрел в потолок; там было, знаешь ли, сорок две трещины, и я каждую отследил от начала до конца. Но… эти цель и смысл я не выбирал. У меня даже не спросили, хочу ли я их.
Альда внимательно посмотрела на него.
– Может быть, – сказала она так же задумчиво и неторопливо, – мне вовсе не хочется странствовать по огромному городу в сопровождении малознакомого юноши, рискуя покалечиться или перестать жить. Может, я хотела бы сейчас сидеть в своей комнате на мягких подушках, слушать, как служанка играет на лютне, пить прозрачное как слеза вино и вкушать… какие-нибудь яства.
– Тебе и впрямь этого хочется?
– Может быть, – повторила Альда, улыбаясь самым краешком рта.
Киран тихонько рассмеялся.
– Да, я понял. Бессмысленно рассуждать о тех вещах, которые мы все равно не в силах изменить.
Альда снова перевела взгляд на город.
С утра они гуляли по округу Битых Горшков; ученик морвита знакомил ее с лавочниками и лоточниками, не забывая поведать о том, как он или Иша их лечили. Наверное, многим они помогли отпустить близких и друзей, но Альда уже заприметила, что об этом слуги Великой Избавительницы предпочитают не говорить – по крайней мере, при посторонних. Она вновь и вновь мыслями возвращалась к тому, что случилось накануне, и в ее памяти звучал тот самый вздох-всхлип, за которым следовал раскат грома. Почему-то раньше она думала, что истинная атма покидает тело со звуком лопнувшей струны, и эта маленькая несообразность ее задевала – она никак не могла взять в толк почему.
– Поиск, – повторил Киран. – Чем же он должен закончиться? Что ты должна найти?
Альда вздохнула.
– Мы ведем свой род от мудрейшего правителя Ризвельо. Если верить легенде, свою мудрость он приобрел после того, как сбежал из дворца за день до совершеннолетия и год провел среди простых людей, скрывая свое истинное имя. Прежде он жил в роскоши, но совершенно не понимал, как живут другие. Вот так дерзость юнца помогла миру обрести одного из самых справедливых королей… если верить легенде, конечно. Впрочем, как ты и сам наверняка знаешь, Ризвельо правил семьдесят семь лет и совершил немало славных деяний. Народ его любил.
Киран кивнул.
– Значит, вы просто подражаете древнему королю? Но на самом деле не знаете, что стремитесь найти?
Альда снова поморщилась.
– Принято считать, что каждый понимает сам, в какой момент его Поиск закончен.
– И что… ты думаешь по этому поводу?
– Я думаю… – Она встала, опасно балансируя на узкой стене, и Киран тотчас же вскочил и схватил ее за руку – уже в который раз? – Я думаю, что полдень давно миновал и послеполуденный отдых хозяев этого славного дворика скоро закончится. Если мы не поторопимся, можем с ними столкнуться – и, как знать, вдруг нам все-таки не удалось сбить Зои-нэ со следа? Давай хоть притворимся, что я веду свой Поиск как положено.
Он рассмеялся и повел ее к ступенькам. Миновав три яруса вертикального сада, они пробрались через узкий тоннель между двумя виллами и снова оказались в маленьком дворе с беседкой и купальнями для птиц. У самых ворот – которые, как бы там ни было, не запирались – их окликнули, и Альда крикнула: «Бежим!» Они бросились бежать, звонко хохоча, и остановились только через четыре квартала, еле дыша. Как-то само собой вышло, что Альда прислонилась к стене, а Киран уперся в ту же стену левой рукой, и в один миг их лица оказались друг напротив друга. Она посмотрела в его глаза.
То был миг, равный целому миру.
А потом Киран сглотнул, отодвинулся, и Альда уставилась на мыски собственных ботинок, чувствуя, как уши под накидкой становятся алее, чем пионы в саду. Он что-то пробормотал о том, что хочет еще многое ей показать в Ахимсе, и она ответила столь же невнятным согласием. Вскоре обоим удалось справиться с неловкостью, и остаток дня они посвятили прогулкам, как и планировали с утра. Лишь одно омрачило настроение Альды: в какой-то момент показалось, что из-за угла на нее смотрит Аджит. Но у незнакомца оба глаза были на месте, и ему явно никто накануне не ломал ногу. Да и как она могла узнать человека, которого видела всего дважды, издалека и под вуалью? Конечно же, померещилось.
В это же самое время на постоялом дворе сразу трех служанок сразила неведомая хворь: их бросало то в жар, то в холод, глаза слезились, из носа текло. Жена хозяина постоялого двора осмотрела девушек и, не обнаружив тумеров или атм, велела отдыхать. Сама она чихнула, закончив осмотр, но не обратила на это внимания.