– Тридцать два, – бормочет адъютант.
Маршал кивает. Он знает способности своего подчиненного. Значит, тридцать два... А сколько...
– Около шестидесяти, – продолжает адъютант, как всегда, не дожидаясь вопроса. И виновато добавляет, – Я не успел точно подсчитать...
Впрочем, это уже не столь важно. Пришельцы потеряли половину или около этого. Признаться, он рассчитывал на две трети, а то и три четверти. Но сейчас и это не важно. Просто на долю остальных придется больше.
Танки спускаются по гребню медленно и почти торжественно. Но корректировщики все еще на местах, и две передние башни «Тикрина Феску» выплевывают четыре снаряда, показывая, что дальше идти не стоит.
По кораблю дает залп вторая девятка «Молний», еще сохранившая остатки боезапаса. Зенитки эсминцев выстраивают на их пути стену из огня и металла. Но три ракеты из девяти, пройдя сквозь огонь, бьют точно в цель, отрывая линкору нос почти по первую башню, словно отрубая руку, посмевшую подняться на слуг Императора.
Одним рывком танки преодолевают зону обстрела. На этот раз филиты молчат. Может, им уже больше нечего сказать. Зрелище трех десятков могучих боевых машин, наступающих на километровом фронте, завораживает... до тех пор, пока один из «Охотников» не взлетает на воздух в оглушительном взрыве.
– Всем стоп! – орет замкомандира боевой части дистанционного управления, как всегда, забывая, что его подчиненные находятся на расстоянии вытянутой руки.
Но тяжелые машины, успевшие разогнаться и набрать инерцию, мгновенно не остановить. Прежде, чем кто-то успевает понять, в чем дело, новый взрыв подбрасывает еще один «Охотник».
– Что это? – изумленно-испуганно шепчет один из операторов, и его голос прокатывается по внезапно замолчавшей главной рубке, вызывая нервный смешок у зампотеха.
– Мины! – первым понимает Мивлио. – Но какие-то примитивные!
Его можно понять. В Империи минами называются самонаводящиеся устройства, снабженные целеанализаторами и системами опознавания «свой-чужой». Но против таких мин танки худо-бедно защищены. Против мощных фугасов, просто закопанных филитами в землю – нет.
Командир лихорадочно вспоминает нужную главу из книги о старинном оружии. Мины раньше срабатывали... срабатывали... срабатывали, когда на них наступали или наезжали!
– Поднимайте машины на антигравы! – находит он верное решение.
Танки приподнимаются в воздух и следуют дальше, преодолевая коварное минное поле. Внезапно следует еще один взрыв. Прямо в открытое брюхо неудачливого «Громовержца» бьет из-под земли сноп поражающих элементов. Машина неуклюже валится вниз.
Этого – в утиль!
– Стоп машинам! – орет старший-один. – Прокрутите назад записи камер! Что, тьма побери, произошло?
Вскоре находится и ответ. Танк перед гибелью попытался подмять под себя торчащий из земли металлический штырь.
Тьма! Да он тут не один! Впереди они торчат плотными рядами на высоту человеческого роста – не перелететь и не объехать. Может быть, и не под всеми закопаны мины, но как проверишь?
Но как преодолеть это препятствие? Танковые антигравы плохо приспособлены для маневров по вертикали. Кроме того, мины могут иметь дистанционное управление. Беспилотников, способных протаранить вражеские заслоны, у него больше нет. А машины для разминирования остались на базе на Тэкэрэо или вообще в Метрополии. Как ненужные в этой кампании, м-да…
– Каскадные пушки, – зампотеху приходит в голову хорошая идея. – Пусть выжгут все на метр вглубь.
Совет принимается и оказывается весьма ценным. Плазменные заряды проделывают целые просеки в частоколе штырей. Что-то с грохотом взрывается, разочарованно свистят бесполезно врезающиеся в воздух осколки.
Танки перестраиваются в колонны и движутся по этим проходам. Они по-прежнему висят на антигравах. Ни Мивлио, ни Пээл не решаются дать команду опуститься на землю. Ведь в ней могут скрываться другие мины.
Напряженность в рубке нарастает. Тишина кажется зловещей. Все ждут новых ловушек, но не знают, что еще приготовили для них филиты.
Продолжение книги - уже в среду. Не пропустите!
Глава 20. Тороканские ворота (часть 3)
Ох, ну и канонада же была! Собеско с усилием поднял голову. Только что рядом с ними шел бой. Земля сотрясалась, гудела и глухо стонала от множества попаданий. Казалось, даже пришельцам не уцелеть в этом аду. Но они прошли через него. Потом были еще взрывы, ближе и совсем близко, а дальше наступила тревожная тишина. Значит, пришел их черед.
Сердце бешено заколотилось, но Собеско первым встал и осторожно выглянул наружу. Им говорили, что наибольшую опасность для них представляют летающие разведчики пришельцев. Но он не видел ни одного.
– Чисто, – обернулся он. – Идем.
– Пири, – услышал он за спиной голос Млиско, обращающегося к Шанви. – Не волнуйся, все будет пучком. Если увидим несколько целей, ваша – самая ближняя. Лады?
– Лады.
«Лады», – повторил про себя Собеско. От деловитой собранности напарника ему самому стало спокойнее. Они заняли позицию, изготовились к стрельбе и снова стали ждать. В засаде.
Тут совсем рядом захлопали выстрелы из «мухобоек». Это пришельцы вышли на первую линию истребителей.
Первая линия только здесь и сейчас называлось первой. Для построивших ее некогда картагонарцев она-то была крайней. Причем не тем последним рубежом, на котором полагается вставать насмерть, а так... вспомогательными точками, предназначенными для подкрепления огнем наиболее опасных направлений... Если, конечно, до этого дойдет... Во что картагонарские фортификаторы, похоже, не очень верили.
Поэтому дотов в этой линии было мало. Поэтому открыть огонь по танкам пришельцев вообще удалось всего нескольким расчетам. Поэтому стрелять им приходилось с неудобных углов, с неудобного расстояния (и неудобным оружием). Поэтому из всех ракет цели достигла только одна. И, наконец, поэтому несколько долгих, решающе долгих секунд никто на корабле не осознал, что же в действительности произошло.
Понимание пришло к командиру внезапно как удар молнии. Подземные укрытия можно было проигнорировать. Засевших в них филитов можно было проигнорировать. Даже неожиданную потерю одного-единственного «Громовержца», поморщившись, тоже можно было проигнорировать. Но боевой компьютер не умел игнорировать мелочи. «Выпущено снарядов: одиннадцать. Достигнуто попаданий: одно. Поражено целей: одна». Несколько секунд командир молча пялился на экран, не веря своему прозрению. Это было неслыханно. Это было чрезвычайно опасно. Это было...
У филитов появилось ручное оружие, способное уничтожать танки.
Решение пришло сразу же. Но машины уже успели дойти до второй линии.
Собеско уже сталкивался с танками пришельцев и знал, что они не производят много шума. И сейчас звуки, которые он слышал, никак не ассоциировались с механизмами. Скорее, их могли издавать исполинские звери, настигающую добычу, утробно ворча и подвывая, и толкая друг друга боками, покрытыми чешуей.
Этот шум приближался, и все же он вздрогнул, когда в его поле зрения появились два танка пришельцев – точно такие же как тот, что взял их тогда на прицел. Причем они не катились вперед на гусеницах, а словно медленно плыли невысоко над землей.
Нет, про летающие танки им тоже рассказывали. Но смотрелись они донельзя странно.
Тем временем его руки, не дрогнув, выполняли то, чему их учили в последние несколько суток.
– Кен, ложись, – услышал он за спиной спокойный голос Млиско. – Сейчас он сам влезет в прицел.
Собеско, не рассуждая, плашмя рухнул на землю. Шар-рах!!!.. Прямо над его головой со страшным грохотом ударил выстрел, тело обдало жаром. Через секунду хлопнуло во второй раз – этот отстрелялся расчет Шанви-Эванг. А затем громыхнуло снова, да так, что земля вздрогнула. Они попали!
Сейчас следовало удирать со всех ног. Но Собеско все-таки задержался на пару мгновений, чтобы увидеть восхитительное зрелище. Вражеский танк чадил развороченным бортом. И пусть стрелял по нему напарник, он тоже принял участие в этой победе, сполна расплатившись за страх и унижение.
Однако второй танк даже не зацепило. Он почему-то не стрелял, но, опустившись на землю, разворачивался к нему с самыми враждебными намерениями.
Собеско буквально рыбкой влетел в амбразуру. Благо, после того как оттуда убрали пулемет с бронещитком, она стала достаточно широкой, чтобы пропустить его без помех.
Однако старый карнагонарский дот не показался ему надежным убежищем.
Командир мрачен и суров. Еще восемь… целых восемь его машин уничтожены или получили тяжелые повреждения, требующие капитального ремонта! Который, понятно, никто здесь организовывать не станет.
И что бы ни говорили в штабе о потере темпа наступления, он не намерен оставлять в тылу такого противника.
Оставлять безнаказанным.
– Выжгите эти гнезда, – отдает он команду.
Он рад тому, что в его голосе нет ни малейших эмоций.
Танк медленно надвигается прямо на них, грозно опустив сдвоенную пушку. Нижний ствол тонкий и длинный, верхний потолще, с раструбом, похожий на шланг огнемета.
А они совершенно безоружны.
Тяжелая стальная дверь бункера приоткрыта. Десяток крутых ступенек ведут вниз, в соединяющий доты второй линии узкий подземный ход.
– Всем вниз! – кричит Собеско. – Он сожжет нас! Вниз!
Старший лейтенант Моностиу стоит на вершине скалы и, шевеля губами, напряженно корябает в планшете. Азимут... Дальность... Упреждение... Внизу солдаты возятся с реактивной установкой.
Проклятый механизм! Как много нужно знать, чтобы не промахнуться из него по совсем крохотным отсюда коробочкам вражеских танков. Они не успели… просто не успели поймать их при проходе через заранее пристрелянные ориентиры.
Вспышки, далекие взрывы... Вдруг танки останавливаются... и поворачивают обратно. Снова что-то сверкает, и не поймешь, что за дальностью расстояния.
Покрытое пылью лицо старшего лейтенанта расплывается в хищной улыбке. Остановка – это именно то, что ему нужно. Солдаты расчета, выполнив все необходимое, скрываются в укрытии. Внизу рядом с установкой остается только сержант. Его рука на рычаге. Осталось только не пропустить момент, когда пришельцы возобновят движение.