В ответ мы ожидаем принятия вами ряда условий. Первое: официально признать верховную власть Императора и Совета Пятнадцати. Второе: допустить в администрацию Особой Зоны наблюдателей от Имперского Министерства колоний с правом решающего голоса с целью установления постоянного контакта с аппаратом управителя Филлины, а также постепенного приведения законодательства в соответствие с правовыми нормами Империи и подготовки к дальнейшему включению Особой Зоны Филлины в общеимперскую систему обязательных поставок. Третье: вплоть до достижения самообеспеченности снабжать колониальные власти сырьем, продовольствием и рабочей силой. (Пауза).
И запомните, – инопланетянин наклонился вперед, его бесстрастный голос зазвучал положительно зловеще. – На корабле Имперского космофлота, совершившем посадку в пустыне, ожидают положительного ответа в течение десяти филлинских суток. В случае его отсутствия Совет Пятнадцати уполномочил Вооруженные Силы Империи утвердить свою власть на Филлине военными средствами, не останавливаясь ни перед чем. Этими же средствами будет произведена очистка территории, не вошедшей в Особую Зону Филлины.
Кроме того, имейте в виду, что в этот же день альтернативный проект, предусматривающий создание Особой Зоны на Западном континенте, будет представлен президенту Горданы Лёриду Кирстену. Поторопитесь, ибо предпочтение получит тот, кто даст согласие первым, а думать, что из-за разницы часовых поясов вы имеете четверть суток форы, было бы непростительной глупостью.
Что-то негромко щелкнуло, а может, это всем только показалось, и изображение исчезло.
– Это ужасно, – выдохнула Эри Феланис.
И почти жалобно, глядя на мужа: – Друзья, ну разбудите меня кто-нибудь! Этого ведь не может быть! Это же не всерьез!?
Костас Феланис отвел взгляд. Тэй Негелис пробормотала что-то похожее на ругательство.
Гредер Арнинг напряженно следил за бегом секундной стрелки. Десять, пятнадцать, двадцать секунд – казалось, еще немного, и белая пелена на экране пропадет, возобновятся нормальные передачи, а странный инопланетянин останется сном, галлюцинацией, кадром из фильма, о, нет!
На сорок второй секунде на экране снова появился Председатель Совета Пятнадцати Оонк. Он повторил свою речь слово в слово – бесстрастно, спокойно, твердо, словно наслаждаясь растерянностью застигнутых врасплох слушателей. Он был хозяином положения и не скрывал этого.
– Ну и наглец! – возмущенно воскликнула Тэй Негелис, едва дождавшись окончания речи. – Кир, тебе не кажется, что этот типчик слишком много себе позволяет?!
Кир Калансис не отреагировал.
– Рейн, – повернулся он к Магранису. – Я уверен, вы, как всегда, знаете обо всем, что происходит в этом доме. Сколько человек – кто еще – слышали или могут услышать выступление пришельца?
Рейн Магранис был готов к ответу.
– Обслуживающий персонал сейчас занят. Секретариат тоже. Из журналистов сегодня никого нет. Остается только охрана. Ребята из бодрствующей смены. Я сам был у них в комнате, когда это началось.
– Хорошо, – президент слегка улыбнулся. – Они, думаю, не станут обо всем этом особенно распространяться, верно? И... Рейн, вы приняли меры для записи этого... гм... обращения?
– Да, господин президент, – отрапортовал начальник охраны. – Мы сразу же записали его на магнитофон, а перед тем, как идти к вам, я распорядился, чтобы принесли киноаппарат и звукозаписывающую аппаратуру.
– Отлично, – президент с благодарностью посмотрел на Маграниса. – Теперь пошлите своих людей в близлежащие дома. Пусть под любым предлогом выяснят, не принимают ли они эту передачу. Также дайте задание связистам, пусть попытаются выявить источник. Вас же, друзья, – повернулся он к собравшимся, – я попрошу сохранить в тайне все увиденное и услышанное.
Все это прозвучало достаточно жестко и требовательно. Барк и Тэй Негелисы синхронно кивнули. Торви Арнинг пробормотал что-то одобрительное. Остальные стояли, словно окаменев. Переход от мирного ужина в дружеском кругу к военному совету оказался слишком резким.
Хлопнула дверь – это Рейн Магранис быстрыми шагами вышел, почти выбежал из комнаты. Кир Калансис подошел к телевизору и выключил звук.
– Удивительно странная история. Неужели у инопланетян такие большие возможности? Нет, должно быть более простое объяснение… – недовольно начал он, но тут же оборвал себя, заметив, как покрылось мертвенной бледностью лицо Феланиса. – Что с тобой? Нейри, вызови врача!
– Не надо, – профессор с усилием перевел дух и присел на стул. – Инопланетяне – это правда. Один из них приходил ко мне. Около месяца тому назад. Выглядел как человек, но дал мне понять, что это не настоящий его вид. У него была синяя кровь!
– Как он к тебе попал? – удивился президент.
– Как обычный посетитель. Его невозможно было отличить от обычного молодого человека. Говорил по-чинетски бегло, но с небольшим акцентом. Они уже тогда были здесь…
– Чего же он хотел?
– Предупредить. Пришельцев много. Они готовят вторжение на Филлину. Гость принес с собой какой-то странный прибор. Похожий на телевизор, но совсем плоский как книга и раскрывающийся, словно папка для бумаг. Он показывал на нем различные изображения. Демонстрировал их оружие, рассказывал о тактике его применения. Я фотографировал каждый кадр. Все получилось. У меня с собой материалы…
Рассказ Феланиса не занял много времени. Его слушали, затаив дыхание.
– Потом все покажете! – нетерпеливо оборвал его Калансис. – Какие основные выводы вы смогли сделать?!
– Пришельцы опасны. Они очень сильны. У них есть ужасное оружие, способное уничтожать целые города. И очень много бомб и ракет. Они будут бить с воздуха.
– Этот ваш гость случайно не предлагал сдаться? – без всякой иронии спросил Барк Негелис.
– Нет. Он сказал, что не вправе давать нам наставления, а мы не обязаны ему верить.
– А что думаешь ты сам?
– Я поверил ему. Сразу и полностью. Ты же знаешь, когда столько лет принимаешь зачеты у нерадивых студентов, научишься различать правду и ложь. Ему не нравилось такое развитие событий – так он заявил. Может, он и с иной планеты, но он реально испытывал боль… за всех нас. И потом… когда показывал мне все, он был словно в исступлении. Мне приходилось видеть бойцов таком состоянии… на передовой.
– Значит, это война, – тихо и окончательно произнес Кир Калансис.
На несколько секунд наступила тишина. Гредер Арнинг невидящими глазами смотрел на экран, где пришелец беззвучно открывал и закрывал рот, старательно артикулируя звуки.
– Война, – неслышно, одними губами, прошептал он. – Опять...
Старые воспоминания вдруг со страшной силой нахлынули на него. Черные прямоугольные репродукторы на столбах и противный вой воздушной тревоги. Торопливые сборы, подвал, где он сидел между мамой и бабушкой, и где было очень скучно, так как свет был слишком тусклым, чтобы читать, дощатое сиденье неудобным и жестким, а взрослые сидели тихо и испуганно, не разрешали бегать и играть. И хруст от битого стекла под ногами, когда от близкого разрыва бомбы вылетели все стекла. И похороны их учительницы, погибшей при бомбежке, и плач соседки, которой пришла похоронка на мужа, и...
Но нет, та война, что им угрожает сейчас, будет другой войной. В памяти завертелись образы то ли из прочитанной книги, то ли из увиденного когда-то фильма. Гигантские шагающие машины, давящие дома. Взрывающееся нефтехранилище. Дискообразные летательные аппараты, преследующие людей. Воины в рогатых шлемах и со странным оружием, рыскающие среди руин. Хотя нет, воины – это из другого фильма...
И это конец, конец всему. И не будет больше ни программы Калансиса, ни ресторана под вывеской «Ларринг», ни новых выпусков газеты, и Рэл!
О, Единый! Рэл, малыш!
Гредер Арнинг судорожно сглотнул. Неужели нет никакой надежды?!
Надежда была. По крайней мере, у Тэй Негелис.
– Главное – не терять мужества, – решительно говорила она, энергично рубя воздух правой рукой. – Мы можем и должны сражаться! Мы победили баргандцев, дадим по зубам и этим гадам!
Она сделала паузу, чтобы вдохнуть воздух, и этим воспользовался Торви Арнинг.
– Да, мы можем воевать, – негромко сказал он. – Но должны ли?
Тэй просто задохнулась от возмущения.
– Как это, должны ли?! А что же нам еще остается?! Сдаться?!
Торви Арнинг был почти спокоен.
– Все это слова, эмоции. Да, отвергнуть с порога позорный, я повторяю, позорный ультиматум – это первое и наиболее естественное, что может прийти в голову. Но это же неразумно! Да, это тяжело, это страшно, но капитуляция – это лучший вариант из двух худших!
– Этого варианта вообще не существует! – отрезала Тэй. – Как только можно было предложить такое?! Да когда такое было, чтобы мы, чинеты, при первой же угрозе поджимали хвост, словно проклятые трусы, перед какими-то инопланетными ублюдками?! Да пусть мои дети лучше погибнут, чем станут рабами!
Детей у Тэй было четверо. Один родной и два ее двоюродных брата погибли на войне. Она понимала, о чем говорила.
У Торви Арнинга ярко порозовели уши, пальцы сжались в кулак, но по старой прокурорской привычке он сохранял хладнокровие.
– Опять эмоции, ничего, кроме эмоций, – голос его звучал ровно, даже чересчур ровно. – Конечно, кричать «К оружию!», «Все на борьбу с врагом!», «Свобода или смерть!» и тому подобное – легче всего. А что дальше? Они летают между звезд, а мы еще не вышли за пределы нашей планеты. Насколько же их цивилизация опережает нашу! Да в войне с ними у нас столько же шансов, сколько у дикарей, вышедших даже не с луками и стрелами, а с дубинами и копьями против пулеметов и танков!
– Было бы хорошо, если бы все было так просто, – пробормотал Барк Негелис. – Это не трусость – склониться перед противником, который сильнее тебя во много раз. Но мне не нравится кое-что у этих пришельцев! Прежде всего, нас втягивают в какое-то унизительное соревнование с Горданой. Кто быстрее прибежит с изъявлением покорности?! Допустим, мы успели первыми. Западный континент и Приморье обреченно готовятся к последнему бою. А что же получим от щедрых пришельцев мы?!