– Нет, выигрываются, и я тому примером. Вам ведь было удобнее продолжать работать с Дипстолом, верно? В последний момент вы стали поддерживать меня, но я бы получил большинство голосов и без вас. Общественная поддержка – это мой капитал, и я не желаю, чтобы кто-то у меня его отнимал!
– С некоторым трудом я усматриваю наличие у нас с вами общих интересов. Чего вы от нас хотите?
– Абсолютно ничего! Мне нужно только ваше согласие. Я отберу у Движения улицу, поставлю их вне закона и уничтожу. Но для этого мне придется производить определенные действия, которые могут со стороны показаться… беспокоящими. Мне понадобится новая сила. Союз «Возрождение» – слишком грубый инструмент. К тому же, он мне полностью не подконтролен. Я буду собирать людишек вокруг себя. Прошу отнестись к этому с пониманием.
– Хотите обзавестись собственной сворой, Кирстен? – Стайс бросил проницательный взгляд на президента. – На кого вы собираетесь ее натравить? Неужели на Движение – эту мощную политическую силу, которая имеет лишь четыре места в парламенте?
– Целых четыре, господин Стайс. И это с первого раза, с минимумом умения, денег и связей. Кроме того, они взяли власть в дистрикте Ойдевиз. Они быстро учатся и набирают силу. И они выступают именно против вас, господа! Они хотят отобрать у вас собственность, они требуют, чтобы большой бизнес подчинялся придуманным им правилам! Эту шлюпку надо топить сейчас, пока она не превратилась в броненосец!
– Против маленькой шлюпки не нужны большие пушки, Кирстен.
– Вы правы, – президент на мгновение опустил взгляд. – У меня есть и вторая цель, более крупная. Выходцы из Заморья и их потомки. Или, говоря попросту, черные.
– Отвратительные твари! – очнулся старикашка Гид. – Ур-роды!
– Возможно, вы увидите в моих действиях личные мотивы и в чем-то будете правы, – усмехнувшись, продолжил Кирстен. – Терпеть их не могу! Но на самом деле, они имеют более рациональный характер. Черные становятся реально опасны. Они не просто не хотят вписываться в наше общество. Они создают свое, чуждое и враждебное для наших порядков. С собственным правосудием, кассами взаимопомощи и, говоря по-ученому, прочими горизонтальными связями…
– Короче! – снова не выдержал Пирам Моддель.
– В общем, они держатся друг за друга, помогают друг другу и поэтому преуспевают. У них уже завелись денежки, чтобы покупать полицию и чиновников. Они подгребают под себя торговлю и мелкий бизнес, а некоторые из них уже замахиваются и на большее. В последнее время у них возникла тяга к образованию. Уже сейчас встречаются черные врачи, юристы, бухгалтера. А что будет дальше? Черные инженеры, финансисты, политики?! Их пока немного, чуть меньше десятой доли населения. Но эта цифра растет, ведь рождаемость у них выше, чем у остальных. Я не стану ждать, пока они наберут влияние, а прихлопну их сразу. Подниму кое-какую денежку в доход государства и получу работников на строительство железных дорог. Раз вы не хотите в них вкладываться, использую бесплатную рабочую силу!
– Интересная идея, – оценил Стайс. – Если у вас получится, пожалуй, можно и поучаствовать. Когда появятся конкретные проекты, дайте знать. Но только под нашим контролем! Вообще, не ленитесь согласовывать свои действия с нами. Мы не любим сюрпризов! И не забывайте: деньги могут победить только большие деньги, а большие деньги не победит никто! Я бы не хотел, чтобы некоторое недопонимание с вашей стороны когда-нибудь вызвало между нами ссору, чреватую неприятными последствиями.
Кирстен чуть опустил голову, пряча глаза.
Слегка усмехнувшись, Стайс встал, вежливо попрощался с хозяином и покинул Малый Зал. За ним последовали остальные. Встреча завершилась.
После ухода последнего посетителя прошло несколько минут. Лёрид Кирстен неподвижно сидел в кресле. Наконец дверь слегка скрипнула, и в зал вошел шурин президента Сеймор Скэб, занимавший важную, хотя и скрытую от глаз общественности должность главы аппарата сотрудников президента.
Сеймору Скэбу было, как и президенту, сорок шесть лет. Двадцать три из них – ровно половину жизни – он был ближайшим другом, помощником и соратником Лёрида Кирстена. По первому впечатлению Скэб не представлял из себя ничего особенного. Маленький, щуплый, одно плечо чуть ниже другого, невыразительное лицо, очки в металлической оправе, жидковатая, начавшая седеть шевелюра. Типичный чиновник – педантичный, незаметный и невзрачный.
Однако первое впечатление было, как всегда, обманчивым. Умный, цепкий, беспощадный взгляд темных глаз за стеклами очков сразу выдавал в нем незаурядного человека, прошедшего рядом с Кирстеном весь путь к власти, причем как равный, а не как ведомый.
Увидев, что Кирстен заметил его приход, Скэб включил телевизор, нашел музыкальный канал, прибавил звук и только после этого присел на подлокотник ближайшего к президенту кресла.
– Не помешает, – коротко бросил он, имея в виду телевизор. – Как я понимаю, стороны к консенсусу не пришли?
– Банда мерзавцев! – прошипел Кирстен. Долго накапливающаяся ярость наконец нашла выход. – Они ведут себя как хозяева! Этот ублюдок Стайс обращался ко мне, президенту этой страны, как к дешевой фигурке!
Вскочив с места, он со злостью отвесил пинок тому самому креслу, в котором сидел миллиардер. Потом пнул еще одно. Скэб молча следил за ним.
– Они тебя провоцируют, – наконец негромко сказал он. – Знают, что ты выиграл выборы без них и вопреки им. Ты не зависишь от них. Поэтому тебя боятся и хотят задвинуть.
– Видит Единый, я честно пытался с ними не ссориться, – Кирстен саданул ногой еще по одному креслу, да так, что недовольно заскрипела кожаная обивка. – Если бы за ними встала моя великая Гордана, они заняли бы в мире по-настоящему достойное место! Но эти подонки с ноликами вместо мозгов хотят лишь паразитировать на стране! Без них она точно станет чище!
– Лёрид, не заводись, – хладнокровно посоветовал Скэб. – С «Дюжиной» тебе не совладать. Парламент свяжет тебя по рукам и по ногам. Закон здесь не на нашей стороне.
– Да чушь все это! Закон нужен только для слабых, для тех, кто не в силах преступить через него! Для сильных – это клетка! Я хочу... Я и есть закон! Я президент, вождь, я устанавливаю правила. И только я могу позволить нарушать и изменять их, и только если я этого захочу! Я долго думал, но я решил! Мне и Стайсу с его кодлой не ужиться вместе! Нам нужна не сила закона, а закон силы! Их надо не подчинить, а уничтожить, стереть с лица земли!
– Ты ставишь такую задачу?
– Да, ставлю! Я здесь президент и не позволю никому оспаривать свою власть!.. А это еще кто?! – громыхнул он, прислушавшись к телевизору. – Какой идиот мог выпустить в эфир осла, не умеющего правильно говорить по-гордански?!
В запале Кирстен даже ударил кулаком по спинке ближайшего кресла, но вдруг застыл, уставившись на экран.
То, что он увидел, до мельчайших подробностей повторяло картину, представшую пять часов назад перед глазами Кира Калансиса и его друзей. Глава Совета Пятнадцати был, правда, так же не в ладах с горданской фонетикой, как и с чинетской, но это не сильно затрудняло понимание.
– В чем дело? – недовольно поинтересовался Скэб, тоже разворачиваясь лицом к экрану. – Что ты мог найти интересного в этом ящи... ке?
В полном молчании они выслушали короткую речь и только на десятой секунде паузы Сеймор Скэб смог сбросить с себя оцепенение и подойти к телевизору.
– Что за мистика? – пробормотал он, переключая каналы, естественно, безрезультатно.
– Если это шутка, то весьма неудачная, – раздраженно заявил Кирстен.
– Эта штука кажется мне слишком сложной для шутки, – заметил Скэб. – Вот, наконец-то изображение. А, ч-черт!..
– Ты что-нибудь понимаешь? – недовольно спросил Кирстен, выслушав обращение инопланетянина во второй раз. – Совет Пятнадцати, Оонк, Звездная Империя? Что это, черт возьми?!
– Мне кажется, это именно то, над чем мы ломали голову. Сообщение о телефонном звонке от президента Чинерты Калансиса. И настоятельная просьба включить предварительно телевизор. Кстати, он должен связаться с тобой через десять минут.
– Проклятье! Вот оно, что! Значит, ему тоже показывали эту картинку! Получается, это все всерьез. Ты запомнил, что они нам предлагают?
– Весь Западный континент, часть Восточного, ограниченную с севера Великой Южной Стеной и Голубым хребтом, а с юго-запада линией Ригела, а также остров Валез в западном Приморье, – слово в слово повторил Скэб – у него была превосходная память.
– Какая еще линия Ригела, черт возьми?!
– Это я просто сказал короче. Ригел – это такой древний или не очень древний географ, который предлагал считать Заморье отдельным материком. И если провести линию от юго-восточного угла Срединного моря к заливу Геччи в Круглом океане, это и будет граница – линия Ригела.
– К чертям болотным географию! Меня сейчас больше интересуют другие вопросы. Пришелец болтал, будто его передачу принимают только во дворце. Но даже если он не соврал, кто еще мог его слышать? Черт, уйма народу – обслуга, секретари, охрана! Хорошо хоть, Ларга вместе со спиногрызами приедет только завтра. Выясни это, Сеймор. А потом поразмыслим, что нам теперь делать.
– Все не так уж и плохо, – докладывал Сеймор Скэб, минут через тридцать снова появившийся в Малом Зале. – Я прошелся по этажам. Все заняты делом: охрана бдит; начальник охраны с твоим секретарем обсуждают диспозицию твоего завтрашнего выступления. Сами охранники, кто не на дежурстве, дуются в карты – я на всякий случай вытащил из их ящика предохранитель. Обслуга наводит глянец перед рабочей неделей – там вообще пыль столбом и все снуют как муравьи. Им не до телевизора. В общем, все в порядке.
– А за пределами дворца?
– Я послал пару ребят в близлежащие дома – все тихо, мирно и никаких пришельцев. Малыши балдеют от мультиков, остальные смотрят какую-то исторически-истерическую белиберду.
– Неплохо. Это даже лучше, чем я предполагал. Что-то еще?