– Какое? И зачем?
– Нет, у вас, землян, просто какая-то неуемная мания задавать вопросы! Мне надо срочно найти место, где сейчас находится правительство Чинерты. По некоторым косвенным данным я могу судить, что оно переместилось из столицы куда-то в северо-западную часть страны. Но это очень-очень большая территория! Сосредоточьтесь на этой цели как на технической задаче, во имя нашего общего дела!
– Понял вас, – облизнув губы, кивнул Купфлер. – Пожалуй… да, это теоретически возможно. У зондов есть функция звукозаписи. А у меня имеется программа речевого анализа для чинетского языка по ключевым словам. Но чтобы активировать зонды, нужен Хименес, а чтобы он попал в правильное место, требуется Дайк.
– Что же, это можно решить. Мистер Дайк сейчас гостит у меня. Я могу взять с собой мистера Хименеса, а вы, полагаю, сможете дать им указания.
– Но вы их вернете обратно? Нам предстоит зимовка, а Джим в это время года совершенно незаменим!
– М-м-м… Я подумаю над тем, чтобы вы соединились. Скажите, а кого бы вы назвали наименее нужным членом вашей команды?
– Пожалуй, Джоша. Сейчас, к сожалению, у него почти не осталось прямых обязанностей.
– Я запомню.
– Да, а у вас есть какая-либо информация о Хэмилтоне? – вдруг вспомнил Купфлер. – Неужели он совсем пропал?
– Нет, он нашелся. В данный момент он тоже находится у меня.
– Вместе с Дайком?
– Н-нет, скорее, по отдельности. К сожалению, мистер Хэмилтон повел себя немного неадекватно.
– В чем это выразилось? – нахмурился Купфлер. – Я могу его увидеть?
Господин Землерой слегка нахмурился, но затем к нему пришло очередное озарение.
– Да, сможете! Давайте вы полетите со мной вместе с мистером Хименесом! Вы тогда лично дадите инструкции нему и мистеру Дайку, а затем встретитесь с Хэмилтоном. И зададите ему вопросы, несколько вопросов… Например, почему он враждебно к нам настроен. Он же не посвящен в наше общее дело?
– Н-не знаю, – неуверенно протянул Купфлер. – Очевидно, нет. Земля вообще прислала его как ученого. У него действительно есть публикации, и весьма качественные…
– Но он, тем не менее, оказался еще и агентом. И мне интересно узнать, чьим.
– Если он действительно агент, он ничего не скажет, – резонно заметил Купфлер.
– Безусловно. Но важно, как именно он это сделает. В чем признается и о чем промолчит. Вам придется хорошенько запомнить вашу беседу, чтобы в максимальной точности передать мне его слова.
– Пересказать?
– Да. Разговор не будет записываться. Мне придется пообещать это мистеру Хэмилтону и, конечно, я выполню это обещание. Я заинтересован в его лояльности. Но чтобы вы были в курсе, на нем будет надет специальный ошейник.
– Что-о?!
– Не волнуйтесь так, мистер Купфлер. Так называемый ошейник принуждения – это, можно сказать, часть нашей культуры. Популярный киношный образ… так, кажется, говорят у вас? В кинофильмах, когда его надевают на персонажа, внутри должно быть взрывчатое вещество, а другой человек может привести в действие. Или он взрывается при попытке снять его.
– То есть, так бывает только в кино? – уточнил начальник базы.
– Да, в кино. Но это очень распространенный, очень популярный образ. Но мистер Хэмилтон, кажется, это не знает. Мне пришлось постараться, чтобы он поверил. Поэтому, когда будете разговаривать с ним, просто не затрагивайте эту тему. А если он первым начнет, постарайтесь уйти с нее. Только, пожалуйста, не выдавайте мой маленький секрет! А не то мне придется расстаться с мистером Хэмилтоном, что будет плохо для него и неприятно для меня.
– Хорошо, я попытаюсь привести его в чувство, – с кислым видом пообещал Купфлер. – Но разговор может повернуть в такую сторону, что мне придется частично посвятить его в известность о нашем деле.
Господин Землерой задумался.
– Хотите перевербовать его? Попытайтесь, но дальше первого уровня пока не заходите. И вы понимаете, что если вы потерпите неудачу, мистер Хэмилтон не сможет вернуться на Землю?
– Я постараюсь не допустить такого исхода.
– Что же, буду надеяться на вас. Тогда зовите мистера Хименеса и собирайтесь поскорее сами! У нас не больше часа до отлета, потому что потом начнет портиться погода!
– Все, – счастливо выдохнул первый пилот Маард, финальным нажатием клавиши отправляя громоздкий отчет о проверке навигационного оборудования по назначению. – Реэрн, вы наш спаситель! Сами Звезды привели вас к нам!
– Пустяки, шкип, – отозвался Реэрн, помогая Боорку поставить на место кожух. – В конце концов, я не люблю долго сидеть без дела.
– Нет, – с чувством произнес Маард. – Мы как-то обязаны вас отблагодарить!
– Не стоит! Разве что… Сейчас мне надо будет прогуляться по базе. Можно ли будет временно оставить мою аппаратуру у кого-то из вас в каюте?
– Можете ко мне, – предложил Боорк. – Я заступаю оперативным дежурным только через три часа, а пока что у меня небольшой отдых.
– Благодарю.
Реэрн подхватил чемоданчик с аппаратурой и зашагал вслед за Боорком.
В коридорах жилой палубы было тихо. Только шумел где-то за углом автомат-уборщик, да в отдалении слышался недовольный голос старшего механика.
– Вы нам сегодня здорово помогли, – сказал Боорк, останавливаясь у дверей своей каюты. – Раз, два и готово.
– Это моя работа. Так же как ваша – пользоваться этим оборудованием, а не проверять его.
– Скромность украшает человека, – улыбнулся Боорк, открывая дверь. – Заходите.
– Минутку...
Реэрн достал из кармана небольшую черную коробочку, из которой высунулась антенна. Стоя на пороге, он сосредоточено водил ей из стороны в сторону, затем нажал на кнопку сбоку коробочки, пропустил в каюту Боорка, зашел сам и закрыл за собой дверь.
– Вот и все, – весело сказал он, засовывая коробочку обратно. – Теперь порядок.
– Порядок в чем? – заинтересовался Боорк.
– Я заблокировал следящее устройство. Ваша каюта, как, впрочем, и все остальные, под наблюдением. Разве вы этого не знали?
– Нет, не знал. А что теперь показывает это устройство?
– Что в каюте по-прежнему никого нет. Теперь нам можно спокойно поговорить. А я бы хотел поговорить с вами. Сразу скажу, я не представляю ни СБ, ни конкурирующую фирму. Скорее, нечто противоположное. Понимаете?
– Понимаю. И кроме того, понимаю, что у вас ко мне какое-то дело. Я вас слушаю, хотя заранее предупреждаю, что это безнадежно. Кстати, а вы не боитесь, что я после этой беседы донесу на вас в спецотдел?
– Я знаю, что вы – честный человек, – покачал головой Реэрн. – И знаю, что вы – не сторонник существующего порядка. Я верю в вас.
– Даже так? – усмехнулся Боорк. – Интересно, а на чем основана ваша вера? Я бы на вашем месте поостерегся. Посудите сами, мало ли чего можно ожидать от трусливого предателя, подлого дезертира с фронта борьбы за освобождение трудового народа, грязного пособника кровавых подонков из Военного Космофлота? Что вы на это скажете, коллега кровавый подонок?
– Вы – честный человек, – повторил Реэрн. – Я вас не осуждаю и ни в чем не обвиняю. Очень сожалею, что с вами так обошлись. Прошу вас, выслушайте меня. Мы полностью доверяем вам и нам нужна ваша помощь.
– Кажется, я должен сейчас со счастливыми слезами на глазах благодарить за возвращенное доверие, – язвительно сказал Боорк. – Извините, я не хотел вас обидеть. Но должен сказать вам, я уважаю вас как хорошего человека и хорошего специалиста, но как подпольщику вынужден отказать. Не надо думать, что я полностью перековался. Стать образцовым офицером Военного Космофлота и образцовым подданным Его Императорского Величества мне, увы, оказалось не под силу. Но от вашего движения я отошел. Решительно и окончательно.
– Вы не верите мне, – с огорчением заключил Реэрн. – Понимаю вас. К сожалению, мне нечем доказать, что я не провокатор.
– Почему, я верю вам. Зачем спецотделу или СБ устраивать со мной такую комедию? Но поверьте и вы мне. Я действительно вышел из ваших рядов. Вышел, потому что потерял самое главное. Я потерял веру в победу и веру в справедливость дела, за которое боролся. И не думайте, что я оправдываюсь, подвожу, так сказать, идеологическую базу под свое отступничество. Я вообще никогда не оправдываюсь, это не в моих правилах. Просто... знаете, иногда хочется поговорить с человеком, который бы тебя понял...
– Постараюсь понять вас.
– Хорошо. Тогда слушайте. Я много размышлял. У меня, знаете, для этого было достаточно свободного времени. И понял, что вы не сможете победить. Ваш противник слишком силен. На его стороне все – сила, власть, деньги, оружие, информация, многовековой страх, уже вошедший в гены, въевшийся в плоть и кровь. Это слишком простая машина, чтобы ее можно было сломать и слишком громоздкая, чтобы свалить.
– Она только выглядит страшной. На самом деле эта машина давным-давно проржавела насквозь. Экономика полностью развалена. Повальная коррупция, постоянный дефицит, нехватка самого необходимого, удушающее господство бюрократии – все это уже стало нетерпимым, завлекает в ряды недовольных миллионы и дюжины миллионов. Даже тех, чьи деды-прадеды как огня боялись всякой политики! Часть из них поддержит нас, когда мы выступим, а остальные и пальцем не пошевелят, чтобы защитить старые порядки. Вы же сами должны видеть: власть растеряна, она сама боится нас, а люди, наоборот, перестают бояться! Нам по силам свалить эту старую машину!
– Наверное, то же самое говорили и триста лет назад, перед Великим Восстанием. А закончилось все атомным ударом по Столице. Тогда погибло пятьдесят миллионов, а сколько погибнет теперь?! Вы так легко призываете народ к восстанию! Я знаю ваши прогнозы, потери должны составить от пяти до десяти миллионов человек. Вы готовы смириться с этим! Что для вас несколько миллионов погибших?! Ради благой цели...
– Если вы не верите в восстание, есть еще и демократы. Недавно мы с ними объединились.
– Эта так называемая легальная оппозиция? Они никогда и ничего не добьются. С системой, проповедующей насилие и опирающейся только на насилие, бороться можно только насилием. Я не верю, что можно изменить что-то с помощью обращений и петиций. Эта система давно отвергла здравый смысл, и апеллировать к нему бесполезно.