– Еще не решил. И да, вы от меня что-то еще хотите?
– Если можно, контакт для подхода к Макленту. Я все-таки хочу попытаться.
– Хм, как говорится, каждый извращается по-своему, – Энноу ненадолго задумался. – В Тогроде есть такая фирмочка «Социометр», адрес я вам сейчас дам... Социологические и экономические исследования, опросы, сбор и анализ информации… все такое. Ее шеф, Вилам Таркин, еще тот старый крокодил. Но он вроде бы хорошо знает Маклента. По крайней мере, его сын, погибший на той войне, был у него командиром танкового батальона. Только ни в коем случае не ссылайтесь там на меня! Я – карта не из той колоды. Лучше закажите им какое-то исследование или поинтересуйтесь имеющимися у них материалами. Как специалисты они весьма компетентны.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил Алекс. – Постараюсь воспользоваться вашим советом.
Рыжеволосая Тиззи собрала пустые чашки из-под скайры, бросила на гостя еще один очень заинтересованный взгляд и проводила к выходу. Алекс ощущал эмоции секретаря, от которых его слегка бросило в жар, но красавица, похоже, не получила приказа заняться им поплотнее, а на собственную инициативу не решилась.
Церемонно попрощавшись с ней, Алекс покинул замок и вернулся на стоянку, где его ждала машина. Возле авто уже собралась целая стайка любопытных мальчишек.
На обратном пути Керл молчал, да и Алекс не спешил завязывать новый разговор. Вечером его ждал очередной отчет Джейсону Купфлеру, и он старался уложить в голове впечатления о новой стране, куда его привела филлинская миссия.
Барганд, с одной стороны, ассоциировался у него с Германией. Причем не столько с межвоенной Веймарской, сколько с существовавшим на Земле лишь в альтвистори «Миттельрайхом» – образовавшимся еще в Средневековье сильным национальным германским государством. По крайней мере, в пользу этой параллели свидетельствовала любовь баргандцев к тяжеловесной монументальной архитектуре, а также капусте с колбасками, которые принято было запивать киншем – местным пивом.
С другой стороны, свою прежнюю колониальную империю Барганд создавал с истинно британскими усердием и искусством, да и в умении управлять подконтрольными национальными элитами применял типичные англосаксонские методики. А вообще, само его возникновение стало бы настоящим праздником для земных специалистов по альтернативной истории, если бы они узнали о существовании на другой планете такого государства.
Алексу приходилось слышать, что когда-то очень давно в России существовала секта хроноложцев… или, может, новохроников... которые утверждали, что к европейской истории зачем-то приписали тысячу лет, и после падения Римской империи сразу последовало, грубо говоря, открытие Америки. Самое интересное, что на Филлине эта альтернатива реализовалась.
Тогродская империя, которую можно было условно считать аналогом Рима, не сгнила до конца, прекратив свое существование под ударами варваров. Она рухнула вследствие внутреннего кризиса – гражданских войн, восстаний рабов и дворцовых переворотов. А правителям тогдашнего Барганда, полуварварского королевства, затерянного в лесах северного Приморья на окраине цивилизации Срединного моря, удалось собрать заново коренные земли империи и объединить их в новое могучее и централизованное государство.
От моря и до моря раскинулась империя Барганд. Там было все, что нужно для успешного развития, – невысокие лесистые горы, богатые полезными ископаемыми, и плодородные равнины, судоходные реки и удобные морские гавани, обильные села и богатые торговые города, смелые воины и усердные ремесленники и землепашцы. Столицей нового Барганда стал все тот же имперский Тогрод – самый большой и самый старый город Приморья. И населяли его свободные люди, потому что рабство было уничтожено, законы крепки и всякий, без различия происхождения или вероисповедания, мог рассчитывать в молодом государстве на карьеру и фортуну.
Несколько десятилетий вражеская нога не ступала на землю Барганда. Под скипетром императоров расцвела торговля, тронулась с места наука, начался технический прогресс. Очень быстро Барганд стал сверхдержавой, даже превысив уровень прежней Тогродской империи. Он не стал отвоевывать ее бывшие земли, но изобрел концепцию опеки, которую можно было сравнить с земным неоколониализмом второй половины ХХ века.
Правители формально самостоятельных стран Приморья считались вассалами баргандских императоров. Наследница древней цивилизации Срединного моря империя Картагонар, занимавшая северное Заморье, сочла за лучшее установить дружественные отношения с могущественным соседом, разграничив с ним зоны влияния.
После завоевания господства в Приморье экспансия продолжалась. Но путь на восток был закрыт неожиданно возникшим в восточных степях королевством Чинерта, также объединившим под своей эгидой обширные земли, когда-то тоже принадлежавшие Тогродской империи. После ста с лишним лет войн, проходивших с переменным успехом, Барганд отгородился от беспокойных чинетов рядом небольших буферных государств и обратил свое внимание на запад.
Западный континент был известен уже давно, но за его освоение ранее никто не принимался всерьез. Людей на Западном континенте не было, огромные пространства были свободны и ждали своих хозяев.
Всего за две сотни лет на незанятые земли за океаном переселились десятки миллионов людей со всего Восточного континента, большей частью, с самого Барганда и других стран западного Приморья, все еще твердо удерживаемых Империей в своей сфере влияния. Большинство селилось на севере – в крупнейшей имперской колонии Гордане, занимавшей все земли континента к северу от 35-го градуса северной широты. Гордана со временем приблизилась по численности населения к самой метрополии, там выросли новые города и заводы, раскинулись поля, протянулись дороги. Даже баргандский язык, смешавшись с языками других народов и немного упростив свою сложную грамматику, стал за океаном называться горданским…
– Чертова колымага!
Керл резко затормозил. Не ожидавший этого Алекс едва не «поцеловал» лобовое стекло. До ремней безопасности здешняя цивилизация еще не дошла. А может, его водитель просто не стал заморачиваться такой мелочью.
Подрезавший их здоровенный автомобиль с массой хромированных деталей тем временем продолжил нагло пробираться вперед, буквально расталкивая прочие машины. Такой нахрапистой, подумалось Алексу, исторически и была здешняя элита. Впрочем, она получила по заслугам.
Когда-то казалось, что Барганду судьбой предназначено навечно стать властелином половины мира. Над владениями императора не заходило солнце. Баргандский флаг – черно-оранжевый косой крест на белом поле – был известен даже в самых отдаленных уголках Восточного континента. Мощь имперской экономики и военной машины казалась неодолимой.
Но империи стареют, так же как и люди. Застывшая имперская система начала тормозить научно-технический прогресс. Устарела техника на баргандских заводах и фабриках. Просвещение народов подготовило почву для демократических преобразований.
Первым звонком, предвещавшим начало конца, стало отделение Горданы, после кровопролитной, но недолгой войны завоевавшей независимость. Баргандцы снова сменили направление экспансии, создав обширную колониальную империю в Западном Заморье, но надорвали свои силы, отправив туда слишком много хороших войск и умелых управленцев. В результате все более независимую политику стали позволять себе Гранида и Вилканд – крупнейшие страны западного Приморья. Их промышленные товары, изготовленные с помощью более совершенной техники, начали понемногу вытеснять баргандские на мировых рынках.
Серьезной ошибкой оказалось вмешательство в гражданскую войну в Чинерте. Потерпев там поражение, Барганд начал катастрофически терять влияние. Одна за другой стали избавляться от обременительной опеки зависимые государства в Заморье. Сопредельные страны окончательно обогнали старую империю в своем экономическом развитии. Тогда, стремясь любой ценой удержать свое положение мирового лидера, правительство Барганда, пришедшее к власти после переворота, восстановившего в стране абсолютную монархию, развязало новую войну, на этот раз против государств западного Приморья.
Силы были неравны. Население Барганда и его союзника Картагонара превышало население их противников в два с половиной раза, численность армий – в три. Но тут свое веское слово сказала Чинерта, незадолго до войны заключившая союз с государствами западного Приморья. В самый критический момент чинетская армия сокрушила войска союзных Барганду «буферных» государств и вступила на территорию самой империи.
Победители в тяжелой и беспрецедентно кровопролитной в истории Филлины войне не стали унижать побежденных. Картагонар распался на части в силу внутренних напряжений, но Барганд сохранил всю свою территорию. Его даже не стали серьезно грабить, ограничившись окончательным демонтажем остатков колониальной империи.
По этой причине, как подумалось Алексу, тут и не возникло своего Гитлера – не было такого острого стремления к реваншу. В то же время, для многих баргандцев нынешнее положение страны можно было сравнить даже не с Веймаром, а с Америкой второй половины XXI века, чье падение от статуса властелина мира до деградировавшего не пойми чего произошло на глазах всего одного поколения. Зато в Барганде должны были сохраниться старые кадры и отголоски имперского мышления, что в нынешних обстоятельствах было, пожалуй, хорошо. Эта страна, по его мнению, обладала потенциалом для оказания реального сопротивления пришельцам со звезд…
Расплачиваясь с Керлом, Алекс выдал ему повышенные чаевые – это было все, что он сейчас мог сделать для него и его товарищей. Его путь теперь лежал в столицу Барганда – великий Тогрод, который, подобно земному Риму, некогда был прозван Вечным Городом.
Об этом городе ему много говорили, часто с придыханием, однако Тогрод не произвел на Алекса особого впечатления. Может быть потому, что от древних времен в нем осталось не больше, чем в современном Париже – от римской Лютеции. Причем, что интересно, Тогрод не переживал ни сокрушительных пожаров, ни варварских завоеваний. Даже в недавнюю войну его центр почти не бомбили.