Значит, это все-таки был только допрос?!
Нет, Илья больше не был в этом уверен. В ее вопросах было что-то… очень личное.
Поэтому вместо того чтобы снова пересказывать легенду, он начал просто излагать ей всякие забавные… и не очень случаи, которые реально происходили во время их с Братцем подготовки. Он жалел лишь о том, что не может рассказать и показать ей свою настоящую жизнь – новый мост через Миасс напротив старой Оперы, «космические» аттракционы в парке Гагарина, смешные фигурки роботов, собранных из всякого металлического хлама на заднем дворе музея Южного Урала, залитые разноцветными огнями площади Китежа, набережную на Тургояке…
Все это сейчас хранилось в самой дальней глубине его души, без права на воспоминание, но призраки этих образов, казалось, незримо витали между ними.
Потом что-то рассказывала Ние, а он слушал ее, развесив уши – в самом прямом смысле слова. Затем они обсуждали нечто важное, и надо было очень постараться, чтобы не только не выдать какие-либо свои секреты, но даже ничем не показать, что они у него просто есть… И все равно, это была волшебная, неповторимая ночь...
Илья даже рассердился, когда услышал за своей спиной хриплый голос Жабыча:
– Эй, хватит вам шелестеть старыми перьями! Милостивая госпожа, этот мозгоклюй вас, наверное, совсем ухайдакал, работать не дал. Ложитесь, наконец, спать, а то утро уже скоро, а у вас опять впереди день долгий.
На этот раз он, правда, дежурных колотушек не заработал, но до самого рассвета продремал, скорчившись у дверцы в углу кабины, пока Братец Хо и Жабыч вели машину. А проснувшись и продрав глаза, увидел, что они прибыли в обширную промышленную зону.
– Лоос, – наставник широко зевнул. – Паучий город.
Илья поначалу не понял спросонья, при чем тут пауки. Потом догадался. Движение сильно замедлилось. Дорога впереди была запружена фургонами и грузовиками. Кузов одного из них был набит словно огромными тюками ваты. А в другом, стоявшем на боковом шоссе, которое вливалось в основную магистраль, можно было заметить большие катушки искусственного волокна.
По-видимому, у кронтов или имперцев тоже была своя версия мифа о ткачихе Арахне, за что-то превращенной в паука.
– Сейчас мы едем по главной улице, – продолжил просвещать их Жабыч. – Слева земля великого босса, достославного и почтеннейшего Ган Бир Сума. Здешними фабриками управляет его наследный сын Фур Бин Гек. Именно для него предназначен наш нынешний груз.
– А затем мы у него загрузимся текстилем? – уточнил Братец Хо и удостоился легкого подзатыльника.
– Ткани и готовая одежда из Паучьего города расходятся по всей планете. Но Фур Бин Гек поставляет отборный товар, предназначенный для лоокхов, а не для всяких глупых комков путаных перьев! Наша сторона – правая, которую держат мелкие боссы и самый крупный из них – Ньям Банн Пукх!
Это имя Жабыч словно выплюнул, брызнув слюной, и Илья рискнул задать новый вопрос.
– Ни в этих ли краях когда-то подвизался босс Вонючка?
– Здесь, здесь когда-то находилось его смердючее гнездо! Мы разорили его, но прошло совсем немного лет, и оно было отстроено заново, став еще больше и гаже.
– Может, просто это место такое проклятое? – вспомнил старинную байку Илья.
На этот раз Жабыч задумчиво промолчал, а через несколько минут набросился на Братца Хо, потребовав от него скорее принять вправо и сворачивать. Трейлер проехал мимо большого офисного комплекса и свернул на хозяйственный двор, где и встал в очередь на разгрузку.
– Спасибо, вы очень помогли мне.
Из ниши выбралась Ние, а Илья мимоходом подумал, что кронткам проще приводить себя в порядок по утрам, потому что им не надо заботиться о прическе. После ночевки в кабине девушка, конечно, выглядела слегка помятой, но все равно свежей и очаровательной.
– Будем прощаться. Здесь наши пути расходятся.
Они все выбрались из кабины. Ние совсем по-родственному обняла Жабыча, обменялась церемонными поклонами с Братцем Хо и… встала напротив Ильи, который непроизвольно сглотнул. А его уши совершенно без участия управляющих биотоков сделали некий хитрый финт.
– До свиданья, Лин! Спасибо, что меня выслушал, – улыбнулась она ему совсем человеческой улыбкой.
В какое-то мгновение Илье показалось, что она сейчас поцелует его. Он даже подался слегка вперед, но ничего так и не произошло. Взмахнув рукой на прощание, она ушла. Ее маленькая тонкая фигурка как-то очень быстро затерялась в толчее хозяйственного двора.
Илья опомнился, лишь получив очередной подзатыльник от Жабыча.
– Закрой рот, глупый птенец, и беги садись за руль! Разве ты не видишь, вислоухий олух, что стоящая впереди нас машина вот-вот тронется, а нам надо продвинуться на ее место?
Илья поспешил выполнить указание, но чувствовал себя не в своей тарелке. Он никак не мог понять, то ли это его маска выдала такую вполне правдоподобную и естественную реакцию, то ли молодая кронтка и в самом деле что-то затронула в его душе.
– Вы знали ее… тогда? – осторожно спросил он Жабыча, когда они придвинулись еще ближе к разгрузочному слоту.
– Это было чудо, которое хозяйка Судьба иногда подкидывает нам, простым смертным, чтобы мы не слишком жаловались на ее козни, – голос наставника был непривычно спокойным, а уши расправились и слегка поникли в знак тихой печали. – Уже тогда она была нашим маленьким солнышком, а сейчас это настоящее солнце, большое, яркое и обжигающее. Ты хочешь долететь до солнца, птенец?! Тебе понадобятся большие сильные крылья, а прежде всего – мозги, а не та каша, которой по недоразумению оказалась набита твоя голова! В какие проклятые дали снова направлен твой взор?! Прими влево к тому помосту, где нас уже нетерпеливо ждет писарь-приемщик. И почему я постоянно должен получать из-за вашей глупости новые неприятности на свои уши?!
Продолжая ругаться, наставник подхватил грузовую декларацию и другие документы, после чего буквально вылетел из кабины.
– А ты ее зацепил, – вдруг вполголоса заметил Братец Хо.
– Хм, я думал, что только меня задело, – Илья почувствовал, что уши выдают его, и поспешно свернул их.
– Ну, ты у нас известный любитель мягких перышек! Но вообще, это было заметно.
– Могут быть сложности, – признал Илья.
– Ага. При большой любви – много страданий.
– Братец, ты мудр, но это немного не в тему. Барышня слишком умная. Если кто-то нас может вычислить, то это – она.
– Большому кораблю – большие волны, – Братец Хо пожал плечами и повел ушами. – Для этого она слишком трезвая и здравомыслящая. А ежели вдруг поверит в невероятное, то тем проще. Ты ее завербуешь.
Илья в сомнении покачал головой, хотя где-то глубоко внутри почувствовал некое облегчение.
– Учти, она работает на какую-то имперскую контору. И наверняка еще на что-то чисто кронтское.
– Так мы же и стремимся законтачить с чем-то подобным, не так ли? И вообще – хорош, заканчиваем эти разговоры! Машину перед нами, кажется, разгрузили, и наставник уже машет, чтобы мы заезжали на ее место.
Завершив выгрузку и покончив с бумажными формальностями, они снова вырулили на главную дорогу, развернулись на кольце и влились в еще один поток машин, медленно втягивавшихся на территорию огромного хозяйственного двора.
На въезде Илья притормозил, пропуская в ворота… колонну детей?! В первый миг ему показалось, что он видит школьный класс на экскурсии, и не поверил своим глазам. А во второй его сердце болезненно сжалось. Полсотни ребятишек лет одиннадцати-двенадцати на вид конвоировали охранники-кронты с хлыстами и дубинками.
– У босса Ньяма больше половины работников – дети, – сухим надтреснутым голосом пояснил Жабыч. – Они трудятся на станках не хуже взрослых, а платить им можно в шесть раз меньше. И семьи соглашаются, ведь иной работы в Паучьем городе нет, а добрый босс не только берет их на прокорм, но и дает за них хоть какие-то деньги.
– Другие боссы тоже так поступают? – мрачно спросил Илья, уже зная ответ.
Кронтэа постоянно поворачивалась к нему все новыми сторонами. И каждая из них неизменно оказывалась еще мерзостнее предыдущей. Интересно, нет ли у босса Ньяма прозвища Людоед?
– Конечно же, так делают все. Как ты мог подумать иначе, глупый наивный птенец?! Просто у босса Ньяма это получается лучше, чем у других. Посмотри, сколько разных машин выстроились у него во дворе! Наш заказчик тоже хочет получить его товар, потому что он самый дешевый.
Илья мрачно свернул уши. Он уже обратил внимание на то, что складской комплекс, к которому они подъезжали, примыкает к зданию фабрики. Похоже, торговля здесь велась прямо с колес.
Сам двор был обнесен высокой стеной с колючей проволокой наверху и поэтому неприятно напоминал концлагерь. Довершала сходство высокая деревянная вышка, запиравшая его со стороны фабрики. На вершине, между двумя мачтами, было закреплено за четыре угла клетчатое полотнище самого вырвиглазного сочетания – кричаще-розовое с ультрамариновым. Над ним трепетала по ветру светло-синяя лента, словно символ поддержки со стороны звездных господ.
– В очередь! – надрывался местный распорядитель в клетчатом халате с натуральным мегафоном в руках. – В очередь, колесатые дети, в очередь!
Впрочем, дело здесь знали. Меньше чем через час они встали напротив рампы, и грузчики, подгоняемые непрерывной руганью бригадира, навалили им полный кузов тюков с плотно спрессованной одинаковой одеждой серо-сизого, буро-зеленого и просто черного цвета. Судя по всему, это была рабочая униформа кронтов, трудящихся на Ферме.
Принимая груз, Жабыч долго лаялся со складскими, а затем приказал Илье отъехать в сторонку, где уже стояло с дюжину фургонов и трейлеров.
– Эти протухшие клетчатые ощипанные хвосты потеряли последний страх! – громко разорялся он. – Им не удалось смухлевать с количеством тюков, но они заменили часть из них на более дешевые! Я так этого не оставлю! Я дойду до самого босса Ньяма и потребую уважения к Братству Перевозчиков!