Кэноэ не надо было больше объяснять. Пилюли счастья, получаемые из листьев кустарника сугси, – небольшие овальные таблетки цветом от бледно-розового до насыщенно пурпурного – были одной из главных бед Империи, одинаково поражающей и трущобы, и дворцы. В малых дозах активное вещество приносило легкую эйфорию и эмоциональный подъем. В больших – красочные видения и фантастические галлюцинации, необратимо разрушая мозг и приводя к неминуемой гибели не позже, чем через дюжину лет. Главный источник доходов Синдиката и смертельная зараза, давно ставшая самой распространенной причиной преждевременных смертей.
– Так что же мы медлим?! – воскликнул Кэноэ в праведном гневе. – Надо немедленно хватать этого торговца смертью!
Его слова прозвучали неожиданно громко. На них стали нехорошо оглядываться. Из толпы выдвинулись трое. В их руках недобро блеснули короткие клинки выкидных ножей.
– И кто это здесь такой борзый? – процедил старший из троицы. – Кому хваталки обрезать?!
Как ни странно, у Кэноэ это вызвало прилив энергии. Ни один из троицы не производил впечатления опасных противников – по крайней мере, против них с наставником.
– Отобьемся, мастер? – предложил он, чувствуя, как его наполняет веселым азартом схватки.
– Конечно, отобьемся, – хмыкнул Дядюшка. – Только смотри Кэно, не зашиби кого-нибудь…
Для Кэноэ его слова прозвучали где-то на грани восприятия. Он сосредоточился на своем основном противнике – бритоголовом крепыше в мешковатом темно-синем спортивном костюме с белыми полосками и цепочкой на открытой шее.
Нож выглядит сильнее голой руки, вспомнил он слова наставника. Но вооруженный противник строит тактику вокруг клинка, поневоле ограничивая свой арсенал приемов. Человеческое тело гораздо гибче и разнообразнее…
Так оно и получилось. Не упуская из восприятия тех двоих и напарника рядом, Кэноэ запутал противника с ножом быстрыми ложными выпадами, а затем неожиданно для него взмыл в воздух, нанося ему боковой удар в голову. Штаны жалобно затрещали, но выдержали, не порвавшись в самый ответственный момент.
Спружинив на руки, Кэноэ тут же откатился в сторону, чтобы не попасть под удар оставшихся противников. Но в этом уже не было необходимости. Пока он дрался, рядом раздались два легких хлопка. Теперь наставник стоял над двумя поверженными бандитами, держа стволом вверх небольшой пистолетик-парализатор. Бросив короткий взгляд на бойца, поверженного Кэноэ, он дострелил его в неприкрытую одеждой кисть руки, из которой уже выпал нож.
– Недурно, – оценивающе заметил он. – Но как ты смотришь на индивидуальные занятия?
– Положительно, – Кэноэ уже расслабился.
Следующего нападения можно было не опасаться. Толпа, потрясенная быстрой расправой, стремительно рассосалась. Куда-то исчез и злой клоун, очевидно, сбросивший с себя белую маску и приметный балахон.
– Удрал…
– Ничего, – оскалился наставник. – Все равно, мы его вычислили. Я сообщу Атуану, а он уже позаботится, чтобы отвадить этого гаденыша отсюда.
– А с этими что делать? – Кэноэ махнул в сторону валяющихся на земле бандитов. – Вызвать полицию? Или… бесполезно?
– Бесполезно, – проворчал Дядюшка, пряча парализатор. – Здесь с Синдикатом у них что-то типа пакта о ненападении. И вообще, они занимаются только охраной распределителей и борьбой с беспорядками. Рабочие дружины поучили бы их уму-разуму, но они выходят на улицы только вечером. Сейчас все на работе… Пошли отсюда!
До охраняемой стоянки, где наставник держал гравикатер, было и в самом деле совсем не далеко.
– Ты не слишком разочарован? – осторожно спросил он, поднимая машину в воздух.
– Ни в коем случае! – Кэноэ ничуть не кривил душой. – Это был один из лучших дней в моей жизни!
Ночью Кэноэ спал плохо. Мозг, переполненный дневными впечатлениями, не желал отключаться. Чужая жизнь не отпускала его, будоража душу и наполняя дремлющее сознание странными видениями.
Однако к утру все успокоилось. За ночь Столицу затянуло облаками, пошел нудный и унылый моросящий зимний дождь. Под мерный стук капель по карнизу вчерашние приключения казались сказкой, ярким сном, ушедшим к рассвету.
Прежняя жизнь как-то сразу затянула его обратно. Кузены равнодушно отнеслись к его похождениям. Даже рассказ о сражении с бойцами Синдиката оставил их почти безучастными. Коэло проворчал что-то типа: «Все простолюдины какие-то суетливые, не находишь?», и на этом все кончилось. Наставник начал проводить с Кэноэ индивидуальные занятия и подробно отвечать на задаваемые ему вопросы, но на новую прогулку не приглашал и сам о ней не напоминал.
И все покатилось привычным порядком: церемонии, ритуалы, приемы, упражнения, развлечения… скука! А где-то совсем рядом, за высокой стеной, жадно, торопливо, разнообразно жил громадный город.
И однажды, когда над Столицей снова засияло не по-зимнему яркое солнце, Кэноэ решился. Дверь тайной комнаты открылась перед ним, сработав на прикосновение запасной карточки. Там ничего не изменилось: в шкафах висела одежда, на полочках стояла разномастная обувь, а в ящике стола валялись небрежно перетянутые резинками пачки денег. Кэноэ взял оттуда три банкноты – дюжинку, две дюжинки и полусотню. Конечно, у него и так достаточно оставалось с прошлого раза, но, пополнив запас, он почувствовал себя увереннее.
Барьер в подвале тоже не стал его задерживать. А небольшой моторный вагончик в тупичке словно так и ждал его появления.
Пройдя по переходу на многолюдную станцию экспресса, неузнанный и незаметный посреди толпы, Кэноэ остановился в нерешительности. Он так волновался о том, выпустят ли его вообще из Дворца, что совершенно не продумал дальнейший маршрут. Одиночество, которое он испытывал, пожалуй, впервые в жизни, не пугало, а, скорее, приятно возбуждало его, давая упоительное чувство свободы. Но без проводника он не совсем представлял, куда ехать или идти. Наверное, он был бы не против снова навестить школу Атуана, но не знал точно, где она находится, и не представлял, как туда добраться.
Его внимание внезапно привлекла большая карта-схема, висящая на стене. Кэноэ с облегчением рассмеялся. Город так велик! Куда не поедешь, обязательно найдешь что-нибудь интересное!
– Значит, он стал часто посещать город? – уточнила принцесса Инноэне.
– Да, Ваше Величество, – с достоинством склонил голову ее собеседник. – В последние две декады он совершал поездку каждые два или три дня.
– Что же он там делает, где бывает?
– Как правило, в Ближнем Правобережье. Набережная, деловой центр, парки, прилегающие районы. Гуляет, заглядывает в кафе и книжные лавки, знакомится с достопримечательностями. Вчера, например, посетил Музей Космоса. С кем-либо в контакты не вступал.
– Турист, значит?
– Не совсем. Дважды ввязывался в драки. В первый раз с бандой карманников, попытавшихся украсть сумку у пожилой женщины. Во второй – защитил девчонку от хулиганов. Мы не вмешивались ни в первом, ни во втором случае. Жизни и здоровью его высочества ничто не угрожало.
– Правильно, – одобрила принцесса Инноэне. – Спас, значит, прекрасную даму... Романтическое продолжение последовало?
– Нет. Принц не проявил интереса. Очевидно, девушка не привлекла его внимания. Обычная малолетка. Школьница выпускного класса.
– Ну, нам всем хорошо известен взыскательный вкус его высочества, – чуть изогнула уголок губы в полуулыбке Императрица-мать. – Тем не менее, это уже много. Равнодушия я боялась больше всего. Продолжайте наблюдение.
– Может… организовать ему… новую возможность проявить себя?
– Пока не стоит. Пусть внучок порезвится, – добрая бабушка покачала головой. – Время терпит. Мы пока еще можем рассчитывать… просто на случай.
Продолжение - уже завтра утром. Заглядывайте!
Глава 8. Весь мир голодных и рабов (часть 1)
– Как ты стоишь?! Как стоишь?! Вислоухий долбоклюй! Деревенщина! Какая отрыжка пьяного тюленя учила тебя правильным манерам?!
Палка в очередной раз хлестко прошлась по затылку и плечам Ильи. Отключив боль и размеренно дыша, он еще раз изобразил глубокий поклон, положенный кронту перед начальником из высшей расы.
– Спину, спину сгибай, избалованный птенец трахнутой наложницы! Гибче надо быть, гибче! – на этот раз Жабыч прошелся по хребту. – Поверни, наконец, свою дурацкую шею и хотя бы взгляни направо! Если не доходит через задницу, поучись у своего брата!
Илья послушно скосил взгляд на Братца Хо. Ему эта наука и в самом деле давалась лучше. Как шутил сам вьетнамец, срабатывала историческая память, ведь его предки, насколько можно было проследить, происходили из самых, что ни на есть, сиволапых крестьян. Илья, прямо скажем, тоже был не из графьев, но правдоподобно изображать униженность и подобострастие у него получалось хуже. Точнее, для этого надо было задействовать мозги, тогда как в здешнем обществе подобные вещи следовало доводить до автоматизма.
Уйдя в медитацию, он еще раз послушно согнул спину, и в этот раз у него вышло удачнее.
– Неужели в твоей пустой яичной скорлупе хоть что-то завелось?! – Жабыч слегка, можно сказать, ласково стукнул его палкой промеж отвисших от усталости ушей. – А теперь чего расселись, короткоухие лентяи? Машина уважаемого мастера Храм Да Бина сама собой чиниться не станет! Быстро, быстро, быстро!!!
Илья и Братец Хо привычно взяли с места в карьер, чтобы избежать очередных колотушек, до которых Жабыч был большой охотник. Иногда Илье казалось, что он специально отыгрывает перед ними зверя-сержанта из классических голливудских кинофильмов конца ХХ – начала XXI века.
Впрочем, эта беспощадная муштра в некотором смысле даже радовала. В ней чувствовалась методика, а это означало, что у кронтов имелась некая организация. Тайная, загнанная глубоко в подполье, но, бесспорно, существующая. В итоге выходило, что они с Братцем и их кураторы на Земле сделали правильный выбор, находились на верном пути.
Правда, вьетнамец со знанием дела отмечал, что приемы их наставника имели явное военное происхождение, а это нас