– А я-то почем знаю? Со мной сделка была только на куплю-продажу, я деньги отдала, хозяин взял – и все.
– Хозяин? – удивилась Лена. – Но здесь не было никакого хозяина, – она перевела взгляд на участкового, и тот подтвердил:
– Никаких мужчин. Проживали две женщины, это верно, но мужчин не было, и соседи тоже так говорят.
– Да я-то при чем тут?! – взвилась женщина. – Я купила, деньги отдала, документы оформлены, все по закону – какое мне дело, кто тут хозяин, а кто нет? Документы у него были, никто никаких вопросов не задал – квартира моя! И замки мне вчера тут поменяли, а что он скарб этот не вывез – так мы и договаривались, что оставит, я хотела под сдачу, думала: что-то подреставрирую, чтоб не тратиться на мебеля-то, все одно ведь – изломают квартиранты.
– Погодите, – остановила словесный поток Крошина. – Давайте по порядку. Вы заключили сделку с мужчиной – так? Фамилию, имя, отчество назовете?
– Да не помню я! – огрызнулась женщина. – В документах все написано, а мне к чему наизусть учить? Я его первый и последний раз видела!
– Тогда вам придется проехать с нами, взять документы и проехать в прокуратуру для допроса, – заявил Паровозников. – К следователю Крашенинникову.
– Чего-о-о? – протянула женщина. – Это с какой такой радости я вам документы буду предъявлять на собственную квартиру, да еще и по допросам каким-то раскатывать? Я что – убила кого? Все по закону – дачу продала, квартиру купила! Имею право!
– Это никто не оспаривает. Но проблема в том, что никакой мужчина не являлся хозяином этой квартиры. А женщины, жившие здесь, пропали. Улавливаете мысль? – спросил Андрей, чем разозлил собеседницу еще сильнее:
– Да вы что?! Издеваетесь?! Это что же вы хотите сказать – что я каких-то теток прибила и квартирой завладела?! Да я эту дачу на свои кровные покупала и продала – ухоженную, с домиком, с деревьями фруктовыми! И все деньги до копеечки в квартиру эту вложила, чтоб на старости лет какая-то помощь была! А вы мне тут…
– Гражданка Рябцова, вы бы успокоились и тон чуть пониже взяли, – вполне миролюбиво попросил Паровозников. – Я же вас ни в чем не обвинил, я попросил только документы о сделке нам предъявить. Я вполне допускаю, что вы говорите правду и квартиру эту купили на честные деньги, но это же не отменяет того факта, что и вы могли стать жертвой мошенников. Поэтому, чтобы не разводить тут балаган и демагогию, давайте шустренько к вам проедем и бумажки все посмотрим. А если что – вот и адвокат у нас при себе имеется, Елена Денисовна – но это так, на всякий случай.
– Адвокат?! Зачем мне адвокат?! – еще громче завопила Рябцова.
– Как вас зовут? – обратилась к ней Лена, стараясь переключить ее внимание.
– Оксана Михайловна.
– Так вот, Оксана Михайловна, вас никто ни в чем не обвиняет, это действительно так. Но в свете имеющихся данных сотрудникам необходимо уточнить любые моменты, касающиеся квартиры и ее жильцов, понимаете? – успокаивающим тоном продолжила Лена. – И вы можете нам в этом помочь. Поймите, исчезли две женщины, мать и дочь, мать тяжело больна. И тут выясняется, что квартира продана. Разумеется, вы ни при чем, но мы должны понять, кто и при каких обстоятельствах продал эту квартиру, не так ли?
Рябцова закивала, и в глазах ее мелькнул ужас – похоже, до нее только теперь дошел смысл слов, что говорил сперва Андрей, а затем Лена.
– Ты на машине? – негромко спросил Паровозников, и Лена кивнула:
– Да.
– Ну, так поехали, чего ждать-то.
Он отдал какие-то распоряжения лейтенанту Левченко и жестом пригласил Рябцову к выходу. Заметно струсив, Оксана Михайловна присмирела и проследовала за Андреем. Лена, попрощавшись с участковым и экспертом, вышла из квартиры последней.
Ехать предстояло на другой конец города, но, к счастью, пробки уже рассосались, и вести машину стало гораздо легче. Паровозников угрюмо молчал, думая о чем-то, присмиревшая Рябцова тоже забилась в самый угол на заднем сиденье и только вздыхала изредка.
– Оксана Михайловна, а как вы вообще нашли эту квартиру? – спросила Лена.
– По объявлению, – поспешно откликнулась Рябцова. – В Интернете нашла, да так удачно – оно всего пару часов еще висело, не успели риелторы подсуетиться. Созвонилась с продавцом, встретились, ну и… я ведь и квартиру-то смотреть приходила, и женщину больную видела – спала она, хозяин сказал: мол, мама его, к себе забирать будет, когда сделку оформим… я же не знала…
– Да вы не нервничайте, вас же никто не обвиняет ни в чем, мы просто общаемся.
– Мне этот район понравился, – по-прежнему оправдываясь, продолжила Рябцова. – Здесь институт недалеко, я бы как раз к осени ремонтик небольшой сделала, а уж квартирантов найти вообще труда бы не составило…
Лена слушала ее и понимала, что, скорее всего, эта женщина совершенно непричастна к исчезновению хозяек квартиры, она просто хотела купить квартиру подешевле, чтобы сдавать ее и получать лишнюю копейку. Но кто, когда и как ухитрился завладеть жилплощадью Ирины? И не связано ли это каким-то образом с визитной карточкой экстрасенса? «Почему я не могу отделаться от мысли, что человек со странным именем Воланд может быть причастен к исчезновению Ирины и ее матери? Ах, если бы Андрей съездил к нему… если бы я настояла на этом… может быть, мы бы сумели предотвратить… хотя стоп, о чем я? Ведь нет доказательств, что Ирины нет в живых. Но, собственно, и фактов, что она жива, тоже…» Ей не терпелось обсудить это с Паровозниковым, но в машине сидел посторонний человек, и возможности для разговора не было.
Лена не стала подниматься в квартиру Рябцовой, осталась в машине. Открыв дверцу, она спустила ноги на тротуар и задумчиво рассматривала двор. Этот дом и окружавшая его территория ничем не отличались от того места, где находилась квартира Ирины, разве что располагались гораздо ближе к центру и были облагорожены усилиями то ли самих жильцов, то ли управляющей компании. На аккуратных клумбах уже отцвели тюльпаны и набирали цвет какие-то другие цветы, название которых Лена, как ни силилась, вспомнить не могла. Дорожки были выложены брусчаткой, посреди двора – большая детская площадка с множеством ярких качелей и горок, круглая песочница, полная золотистого песка, а чуть поодаль – огороженная сеткой площадка для баскетбола, где с азартом бегали, перебрасываясь мячом, несколько подростков.
«Уютно здесь, – думала Лена, расслабившись. – Люди для себя стараются, чистоту поддерживают… почему везде не может так быть?»
Из подъезда появился Андрей в сопровождении Рябцовой, несшей в руках красную пластиковую папку.
– Андрей, время-то… – взглянув на часы, сказала Лена, но Паровозников отмахнулся:
– Петька дежурит все равно, чего затягивать? Да и Оксана Михайловна не возражает.
– Да мне бы скорее разобраться, что к чему! Чтобы никаких подозрений! – с жаром заявила Рябцова, прижимая папку к груди. – Это как же теперь быть-то? Ведь если люди пострадали – я как спать-то буду?
«Интересно, чего такого ей Андрей наговорил, что она прямо на ходу переобулась? – удивленно отметила Лена. – То кричала – мое жилье, и ваших там нет, а то уже про муки совести рассказывает».
На первый взгляд все документы, лежавшие в красной папке Оксаны Михайловны Рябцовой, были оформлены так, как положено при совершении сделки. Если бы не одно «но». Предыдущим собственником двухкомнатной квартиры, в которой жила Ирина, являлся некий Бегунов Владислав Игоревич.
– Как говорится, угадал все буквы, но не смог назвать слово, – мрачно пошутил Андрей, имея в виду полное несовпадение фамилий.
Немного располневший за то время, что они с Леной не виделись, Петя Крашенинников почесал затылок:
– А с чем вы сравнивали? Я пока криминала не вижу. Один продал – другая купила, подписи, печати, все вроде верно.
– Понимаешь, друг Петя, – начал Паровозников, усаживаясь на подоконник и открывая створку окна, – дело все в том, что проживала в этой квартире женщина, чья фамилия вовсе не Бегунова, а скорее даже Яровая – чувствуешь? Только две буквы совпали.
– Ну и что? Бегунов – собственник, а проживать мог кто угодно. Сдавал, к примеру.
– Нет, – проговорила Лена, продолжая внимательно вчитываться в строчки договора. – Я точно знаю, что квартиру эту гражданка Яровая с матерью не снимали, а были ее владелицами – в равных долях.
– А вы откуда это знаете?
– Ирина Яровая работала секретарем у моей матери, и я довольно часто с ней общалась.
– Но ведь она могла квартиру продать, – не отступал Петя.
– И в твоих словах был бы резон, – согласилась Лена, беря новый лист договора, – но дело в том, что идти им было некуда, а покупать квартиру меньшей площади – не было смысла. Мать Ирины – тяжелобольная женщина, она не ходит. Улавливаешь?
– Ну и что. Деньги нужны, к примеру, на лекарства – вот и продали, купили меньшую, а разницу потратили. Надо проверить сделку.
– Ну, положим, за эти деньги они только комнату где-то на выселках могли купить, а на лекарства уже и не осталось бы, – вмешался Паровозников. – Так что весь смысл операции пропадает. Хотя про сделку ты прав, надо запрос сделать.
– Знаешь, Андрей, я все-таки на вашем месте потрясла бы этого Воланда Белькевича, – сказала Лена решительно. – Если чутье меня не подводит, то он вполне может оказаться причастен.
– То есть ты что хочешь сказать? Что экстрасенс развел вашу секретаршу на квартиру?
– А почему нет?
– Тогда аккуратно ткни мне пальчиком в то место, где в договоре стоит его фамилия?
– Если человек проворачивает подобную аферу, то уж точно не станет оформлять бумаги на свое имя, неужели ты не понимаешь? Скорее всего, господин Бегунов – подставное лицо, не исключено, что сильно пьющее – с такими проще. Квартира продана, денежки гражданин Белькевич спокойно положил на счет, в карман – ну, или куда там их складывают, а с подельником Бегуновым рассчитался как-то.
– И теперь поди и найди, дорогой товарищ Паровозников, концы, которые экстрасенс заговорил и закопал, да?