– Вон тот мужчина – высокий, с седой бородой, в плаще и с палкой.
– А, доктор Кригслитер, – тут же сказал Геринг. – Вы его знаете?
– Я не уверен. Он кажется мне знакомым.
Герингу и самому был интересен Кригслитер, даже вызывал подозрения.
– Обычно он на таких приёмах не бывает. И вообще он редко посещает публичные мероприятия. Со здоровьем у него плохо, инвалид с самого рождения, бедняга.
– А кто он такой?
Геринг пожал своими большими плечами:
– Какой-то философ-мистик. Фюрер им очень увлечён, настаивает на его присутствии на сцене во время всех его выступлений. Смотрите, он идёт к нам.
Словно заметив взгляд Доктора, Кригслитер хромал в их сторону. Чем ближе он подходил, тем более казался странным. Было очевидно, что закутанное в плащ тело было ужасно искалечено. Двигался он на удивление быстро, странной, паучьей походкой – казалось, что под плащом у него восемь ног, а не две. Голова была непропорционально большой и странной формы, хотя седая шевелюра и кустистая борода частично скрывали это.
Подойдя к Доктору, он поклонился:
– Надеюсь, я не помешал? – голос у него был глубокий. – Мне показалось, что мне нужно позволить себе обменяться парой слов с нашим таинственным гостем. Я доктор Кригслитер.
Доктор тоже поклонился:
– А я Доктор.
– А, вы здесь инкогнито?
– Я очень на это надеюсь.
– А вы доктор каких наук?
– Практически всех, – скромно сказал Доктор. – А вы?
– Моя специальность – эзотерика, непознанное. Фюрера такие вещи очень интересуют... впрочем, вы же и сами его хорошо знаете.
– Наша с ним встреча была много лет назад и длилась недолго, – сказал Доктор. – Мне будет очень интересно узнать о том, в каком направлении изменились его вкусы.
– Фюрер вас так тепло встретил, что я подумал, что вы с ним старые друзья.
– У меня была возможность оказаться полезным ему, – сказал Доктор. – Надеюсь, что такая возможность будет у меня и в будущем.
– Мы все должны служить Фюреру, каждый по своему, – сказал Кригслитер. – Герр Доктор, я уверен, что мы ещё встретимся, – его слова странным образом звучали как угроза.
– Это очень странно, – сказал Доктор. – Меня не покидает странное чувство, что мы с вами уже встречались.
– Боюсь, что ваша внешность мне абсолютно незнакома, Доктор, – сказал Кригслитер. Он криво усмехнулся: – А мою внешность, я уверен, вы бы запомнили.
– Я не имел в виду внешность, – сказал Доктор. – Быть может, это было в другой жизни. Вы верите в реинкарнацию, доктор?
Кригслитер снова поклонился и быстро захромал прочь.
Геринг наблюдал за их разговором с большим любопытством.
– Что вы о нём скажете?
– Я не вполне уверен...
– Наш Фюрер время от времени связывается с такого рода людьми, но обычно они ему надоедают. Этот Кригслитер держится дольше всех. Быть может, пора его уже сменить?
– Возможно.
– Разумеется, если бы у Фюрера был благоразумный советник, практичный человек, с которым он мог бы поговорить, – многозначительно сказал Геринг. – Вы когда-нибудь состояли на государственной службе, Доктор?
– Можно сказать, что я когда-то занимал полуофициальную должность. Я был неоплачиваемым консультантом правительственной организации.
– В Германии?
– Нет, в Англии.
– Это даже лучше, Фюреру очень нравятся англичане. Это же ещё одна арийская раса. И в Берлине такого рода должность определённо не окажется неоплачиваемой. Человек, занимающий такой пост, мог бы сослужить Рейху большую службу... и себе тоже. Он мог бы получать почти всё, что захочет.
– В самом деле? – спросил Доктор. – К счастью, мои потребности очень скромны.
– У всех есть свои желания, Доктор, – весело сказал Геринг. – Приезжайте как-нибудь ко мне в Каринхалль. Вы любите охоту?
***
При первой же удобной возможности Доктор пожаловался на усталость, и его с Эйс провели в роскошный номер с двумя кроватями, исключительно современный, не смотря на возраст отеля.
– Когда Фюрер приезжает в Нюрнберг, он всегда останавливается у нас, в «Дойчер Хоф», – гордо сказала горничная. – Разумеется, нам пришлось тут всё перестроить, чтоб удовлетворить его требования.
Когда они остались одни, Эйс посмотрела на Доктора:
– Нам снова нужно идти в ванную?
Доктор покачал головой:
– Я захватил из ТАРДИС вот что, – он вынул из кармана старые карманные часы, открыл их крышку, под которой были сложные электронные схемы и маленький мигающий голубой огонёк, затем закрыл их и снова спрятал. – Высокочастотный звуковой импульс. Больше им меня не поймать – теперь меня не подслушаешь!
Эйс зевнула:
– Молодец, Профессор. Ты сегодня произвёл фурор.
– Лишь потому, что меня обнял Гитлер, – скривившись, сказал Доктор. – Все пытались сблизиться со мной, добиться внимания любимчика Фюрера. Геринг, похоже, предлагал мне что-то вроде работы, – он нахмурился. – Интересно, что он затеял. Ты знаешь, у меня сложилось впечатление, что он сильно переживал. Переживал о Гитлере.
Эйс задумчиво на него посмотрела.
– А ведь тебе нравится, Профессор? – неожиданно сказала она. – Всё это враньё, уловки, хитрости. Ты даже удовольствие получаешь.
Доктор криво усмехнулся.
– Пожалуй, в чём-то ты права. Не забывай, что я вырос в таком сложном, неискреннем, испорченном обществе, что эти политики для меня как детский сад.
– Что, ты? Повелитель времени? Я-то думала, что у вас там всё очень чинно и благородно.
Доктор покачал головой:
– Что касается низких подлостей и измен, нацисты и рядом не стояли с галлифрейскими повелителями времени, – он растянулся в кресле, сложив руки за головой. – В целом, сегодня был довольно успешный вечер. Пока я у Фюрера в фаворе, я буду в центре событий, и смогу хорошо осмотреться.
– И что ты будешь искать?
– Для начала того, кто контролирует Фюрера.
– Подозреваемые уже есть?
– Я сегодня познакомился с неким Кригслитером. Это мужчина, которого мы видели на сцене.
– Я видела, что ты с ним разговаривал. Он так странно выглядит.
– Да уж, – сказал Доктор. – Странно... и он мне странно знаком.
***
Когда приём подходил к концу, Гиммлер отвёл Геринга в сторону.
Чего это малышу Гейни нужно? – подумал Геринг. Он глотнул шампанское. Гиммлер, как всегда пивший апельсиновый сок, осудительно посмотрел на него.
– Этот Доктор, – начал он. – Что ты о нём думаешь?
– Я ещё не определился. А ты что скажешь?
– Странно, – сказал Гиммлер. – Это очень странно, что кто-то может быть так близок к Гитлеру, и я ничего о нём не знаю.
– Мне он понравился, – сказал Геринг. – Довольно устрашающий тип, хотя это и не броско. Смотреть вроде бы как не на что, но... внешность – это ведь ещё не всё, правда, Генрих?
К радости Геринга, Гиммлер рассердился и покраснел. Он прекрасно осознавал контраст между своей близорукой фигурой с брюшком и светловолосыми молодыми великанами на плакатах, агитирующих за вступление в СС.
– Сейчас меня не радует вхождение в круг общения Гитлера новых людей, – многозначительно сказал Гиммлер. – Пока эта проблема не решена...
Геринг кивнул:
– Ты же понимаешь, мы не сможем скрывать это вечно. Представь себе, что будет, если это случится на публике, когда он произносит речь?
– По словам доктора Кригслитера, Фюрер уязвимее всего после выступлений, когда он утомлён, и его чувство самосохранения понижается.
– Но ведь приступы случаются всё чаще?
– Доктор Кригслитер уверен, что их можно контролировать, возможно, при помощи гипноза, если только Фюрер согласится.
– Не согласится, – уверенно сказал Геринг. – Ты очень высокого мнения об этом Кригслитере, не так ли?
– Доктор Кригслитер – человек исключительного ума. Работа его Бюро Арийских Исследований исключительно важна для СС и Рейха.
Геринг засмеялся:
– Пора тебе уже понять, что СС – это частная армия наёмных убийц, а не мистический орден или солдаты-монахи. Я слышал о том, чем вы там, в замке, занимаетесь. Тайные алтари, часовни СС...
– Национал-Социализм это дух, а не только плоть, – сердито сказал Гиммлер.
– Знаешь что, Генрих, занимайся духом, а я буду заниматься плотью! – большой живот Геринга затрясся от хохота. – А что будем делать с этим загадочным Доктором?
Гиммлер пожал плечами:
– Если Фюрер решил с ним дружить, мы мало что можем сделать. Кроме как следить за ним, разумеется.
– Разумеется, – насмешливо сказал Геринг. – Но ты ведь за всеми следишь, не так ли, Генрих?
Гиммлер сердито на него посмотрел, но не ответил.
Геринг мысленно улыбнулся иронии этой ситуации. Они ненавидели и боялись друг друга, они соперничали друг с другом за положение в Рейхе и за расположение Фюрера. Однако в данный момент они были союзниками.
Они оба понимали, что продолжительный успех Рейха, их карьеры, даже их жизни зависели от одного человека – Адольфа Гитлера.
От Фюрера.
А Фюрер сходил с ума.
3. ОДЕРЖИМЫЙ
Позже, той же ночью, невысокий коренастый мужчина с толстой шеей спешил по коридорам гостиницы «Дойчер Хоф». Остановившись напротив одной из дверей, он тихо постучал:
– Герр Доктор?
Ему ответили:
– Войдите!
Поскольку было три часа ночи, посетитель удивился, обнаружив, что Доктор одет и не спит. Он сидел в кресле, в кругу света, отбрасываемого высоким торшером.
– Да?
– Простите, что потревожил вас так поздно, герр Доктор. Меня зовут Борман, Мартин Борман. Я имею честь быть секретарём Фюрера.
Доктор кивнул, но ничего не сказал.
– Фюрер... – начал Борман.
– Хочет меня видеть, – закончил Доктор. – Как видите, я уже готов и жду.
Мартин Борман посмотрел на Доктора с благоговением. Откуда он мог знать?
– Пройдёмте за мной, герр Доктор.
Борман провёл Доктора по тихим коридорам, затем в дверь, охраняемую эсэсовцами, а затем в большую слабо освещённую комнату. В комнате основным предметом мебели был огромный стол, на котором горела единственная настольная лампа. За столом сидел Адольф Гитлер и быстрым нервным росчерком одну за другой подписывал бумаги.