Старик посмотрел через плечо на садовую дорожку.
— А! А вот и ваш друг!
Эйс решила уйти, но библиотекарь строго нахмурился и взял её за плечо:
— Мне кажется, что вам нужно поговорить с ним. Он приложил усилие. Теперь ваша очередь, так? Хм?
Эйс посмотрела на него.
— Ладно, дедуля, уговорил.
Доктор нерешительно стоял, наблюдая за разговором старика и Эйс. Наконец, он осторожно шагнул ближе, словно выходил на поляну, на которой было полно далеков.
— Привет, — сказал он, пытаясь пересечься взглядом со спутницей.
— Ага, — Эйс сосредоточилась на одном из цветков в зелёной изгороди. Он должен был быть чёрным, как все розы в этом ряду, но его лепестки были пёстрые, чем-то больные.
Доктор раскрыл рот, чтобы что-то сказать, снова закрыл его, а затем повернулся к библиотекарю, который протянул ему руку. Доктор лишь посмотрел на руку, и старику пришлось её опустить.
— Что наш враг тут сделал?
— Она пытается проникнуть сюда, растение за растением, куст за кустом. Зарвавшаяся шавка! Ты же знаешь, что и до её инфекции в саду не всё было в порядке.
— Да, да! — Доктор нетерпеливо махнул рукой. — Какие основные проявления?
— Я полагаю, что она радикально изменила биохим… био… и она это сделала по всему саду! Хм.
Доктор вздохнул. У Эйс было такое чувство, что Доктор и библиотекарь старые друзья. Вопросы сейчас казались не к месту. Впрочем, у неё самой было не то настроение, чтобы что-то спрашивать.
— Но она не всё контролирует?
— Ни за что. Я ей не позволю. Возмутительно!
Доктор внезапно словно расслабился.
— Хорошо, — пробормотал он и повернулся к Эйс. — Мы можем поговорить…
— Нет. О чём нам говорить?
Доктор опёрся на свой зонт, лицо у него было как у лиса, который собирается съесть кролика.
— О многом. Слушай…
Воздух сада сотряс громоподобный взрыв, и всех троих распластало по земле. Эйс инстинктивно прикрыла собой от посыпавшегося мусора старика.
На другом краю сада раздался знакомый смех.
— Бойл! — Эйс встала и схватила рюкзак. — Рядом есть зло. И ему пришёл конец.
Она побежала в ту сторону, откуда донёсся смех.
— Эйс! — закричал ей вслед Доктор. — Не…
Но она уже убежала.
— Не переживай, — улыбнулся старик, стряхивая с седых волос землю. — Она может и победить.
— Да, — пробормотал Доктор. — Этого я и боюсь.
Пробираясь по розовому саду, Эйс вспоминала один из разговоров с Доктором. Они тогда были в Гринвиче. Они шли по парку под Старой Королевской Обсерваторией. Сказав несколько энергичных слов о Ньютоне, Доктор переключился на более поэтическое настроение.
— «Роза пахнет розой», — размышлял он, — «Хоть розой назови её, хоть нет»[12]. Это не так. Слишком поверхностно. Но Уильям был влюблён. Сильные эмоции меняют точку зрения.
Он словно завуалировано читал Эйс лекцию. Она старалась понимать.
— Значит, составить о чём-то мнение можно лишь тогда, когда есть контекст?
— Да. Как Оскар и его зелёные гвоздики. Люди его обожали, но не долго. Талант заимствует, гений крадёт.
— Что ты хочешь сказать, Профессор?
— Я хочу сказать, ищи контекст, а если его найти не удаётся, создай свой собственный. Тебе нужен эталон для сравнения.
— Ладно, — кивнула Эйс, сомневаясь, что она поняла.
По прошествии времени эта мысль казалась слишком зыбкой, чтобы хвататься за неё. В парке Гринвича мог быть инструктаж перед выходными в Аду?
Старик попрощался с Доктором и побрёл обратно к своим розам. Он грустно посмотрел на любимую клумбу. Они должны были быть цвета радуги, примерно как то воспоминание, к которому стремился Доктор. Ещё до начала текущих неприятностей почва стала излишне кислотной, слишком сухой.
Библиотекарь нагнулся, чтобы дотронуться до искривлённых, мутировавших бутонов. Их коснулось и преобразовало могущество Времяточца.
— О роза, ты больна, — пробормотал он.
Эйс зашла в лабиринт. Он был похож на тот, в который она когда-то зашла во время школьной экскурсии. Только этот был образован розовыми кустами, причём вдоль разных стен цвели розы разного цвета. Эйс остановилась и пощупала кончиком кеда покрытую росой траву.
— Мокро. Это плохо.
Над ней что-то на время заслонило солнце. Она вздрогнула и прищурилась, пытаясь рассмотреть, но ничего уже не было. У неё было такое чувство, будто кто-то за ней следит. Снова раздался смех, в этот раз недалеко от центра лабиринта.
Ясненько. Эйс вынула из рюкзака банку нитро-девять.
— Посмотрим, как ты играешь с большими девочками, — пробормотала она и пошла в лабиринт.
Доктор появился несколько секунд спустя, и успел лишь мельком увидеть, как она исчезает в проходе. Он смотрел ей вслед так, словно больше не рассчитывал её когда-нибудь увидеть.
Эйс быстро нашла противника. Чед Бойл стоял в центре лабиринта, закрыв руками глаза. Он подглядывал между пальцами, надеясь заметить движение в проёме в изгороди. К счастью, Эйс вышла у него за спиной. Она рассуждала о том, что это за игра такая, и почему вечные муки такие сложные. Внешний вид Бойла не вызвал у неё никаких сомнений. На нём был небольшой пистолет-пулемёт и связка гранат. На его маленьком теле оружие висело неуклюже. Эйс подумала о том, чтобы просто катнуть к маленькому психопату банку нитро-9, покончив с ним раз и навсегда.
Нет. Профессор бы это не одобрил. Почему её это до сих пор волнует? Они были в Аду, Эйс из-за глупой заповеди хорошо относиться к маме, а Доктор из-за бог знает каких преступлений. Может быть, далеки считались как люди. Нужно взорвать Бойла, чтобы у неё и свои грехи были.
Нет. К тому же, ей нужны физические нагрузки. Может быть, здесь она сбросит пару килограмм. Не успела в ответ появиться мысль «зачем?», а Эйс уже шла. Бойл досчитал до восьмидесяти пяти.
Доктор медитировал, сложив ноги в классический лотос и зависнув на несколько сантиметров выше земли. Рядом с ним из земли торчал его зонт. Его губы беззвучно произносили слова.
Саул бормотал стишок, что-то о прекрасных цветах и об уничтожении планет.
Трэло удивлённо посмотрел вверх. Раньше Саул никогда не проявлял склонности разговаривать с самим собой. Это могло бы немного встревожить паству. Питер тоже говорил, он ходил по проходу, не слыша того шёпота, который Трэло слушал всю свою жизнь.
— Я просто хочу, чтобы мы как-то могли им помочь. Мы же даже не понимаем, что происходит.
Его жена встала и остановила его, положив руку ему на грудь:
— Перестань, так ты ничего не добьёшься. Задействуй свой мозг.
Её рука нащупала что-то. Она вынула из его кармана сверкающий амулет, который им дал Доктор.
— Интересно, что это такое? — задумчиво сказала она.
— Минуточку, — Трэло бродил между скамьями, глядя в потолок, откуда, казалось, доносился голос Саула. — Мне кажется, что Саул пытается нам что-то сказать.
Они все прислушались. Саул отстранённо пел, то и дело выходя за слышимый диапазон. Это было похоже на детский стишок, что-то простое и нежное.
Трэло вспомнил о том, как его отец, старый преподобный, познакомил его с Саулом. Это был октябрьский вечер, они гуляли в Бэджерс Крофт. С наступлением темноты Трэло-старший всё больше и больше убеждался в чём-то, в чём-то, что он находил в ответах своего сына. Он целенаправленно устремился через болота к церкви, а его сын старался не отставать. Седой старик отпёр дверь церкви, и молодой Эрнест Трэло с удивлением увидел, что там светло и звучит весёлая песня. Его это не напугало, потому что в этой песне он чувствовал то же самое доброе присутствие, которое всегда ощущал здесь. Всё своё детство он считал, что это Бог. Лишь повзрослев, он понял, что Бога найти не так просто, и после этого стал священником. Наверное, такой путь проходил каждый из Трэло. Саул и семья Трэло жили в симбиозе, помогая друг другу.
Трэло выглянул в окно, на лунную равнину. Это их самое большое испытание. Песня Саула стала громче и разборчивее, и преподобный смог разобрать слова:
Спаси меня от пустоты в моей голове ко времени,
Обратился к мудрецу проситель,
Или положи моё тело и
Назови меня мёртвым,
Чтобы мой разум больше не думал ко времени.
Трэло кивал, поглаживая подбородок. Это была почти поэзия. Странные, несвязные стихи. Но то, что поэзия вот так явилась в Сауле, было очень странно. В ней, должно быть, какое-то послание.
— Обрывки ямбического пентаметра, — задумчиво улыбнулась Эмили. — Шекспир, правда, им бы не гордился. Он скачет явно намеренно, но настоящего поэтического эффекта не возникает. Постоянно то чего-то не хватает, то что-то лишнее.
— Звучит ужасно, — подал голос Питер. Ему было непривычно, что его жена говорит о чём-то, что он не понимает.
— Да, — согласилась она. — Да ди да ди да ди да ди да, да да да!
Лежавший на скамье ребёнок начал махать ручками в такт. Рядом с ним, скрытый от Хатчингсов, начал пульсировать синим свечением амулет, его свет плясал в такт тому же неровному ритму.
Эйс спряталась между рядом чёрных роз и рядом красных. Цветы должны быть хорошей маскировкой. Она сняла со спины рюкзак и начала искать в нём что-нибудь, пригодное в качестве оружия. Магнитофон, журнал «New Musical Express» 2018 года, тюбик крема от прыщей. Если бы у неё была ещё горелка Бунсена и приличная система фильтрации… но зачем морочить голову, если на дне, аккуратно обложенные ватой, лежат две банки нитро-9? Эйс подумала, отразятся ли увечья в этом мире на состоянии Бойла в реальной жизни. Или это и есть реальная жизнь? Ей очень нужны были ответы на многие вопросы, прежде чем она могла что-то делать, ей нужен был контекст. Да.
В самом начале всего этого Профессор сказал, что малые события отражают большие, что подсказки к большой картине можно найти в самых неожиданных местах.
Она взяла журнал и начала листать его страницы. Это был тот номер, который Доктор брал у неё однажды на ночь, утверждая, что тут есть аспекты популярной культуры, которые ему нужно было изучить. Тогда она подумала, что это был всего лишь красивый жест, чтобы показать ей, что ему интересна её жизнь. «Каменные Розы — Слишком Стар Для Рока?», «Интервью Файф Триксабель Гелдоф». А вот и маленькие объявления. Частные. В начале первой же колонки её привлекло объявление: