Одри вдруг почувствовала такое облегчение, что глаза ее наполнились слезами. Она замерла, стараясь не моргать, но, несмотря на все усилия, две слезинки все-таки выкатились из глаз и медленно поползли по щекам.
Лицо Дэна смягчилось, он наклонился вперед и жестом, почти исполненным нежности, вытер их большими пальцами. Одри сидела, затаив дыхание. То ли от перевозбуждения, то ли оттого, что этот порыв Дэна продемонстрировал ей, как все могло бы быть, но ей вдруг очень захотелось разреветься.
— Ну-ну, — успокаивал ее Дэн, — для слез нет причин. — Он обнял ее и привлек к себе.
Несколько секунд она наслаждалась теплом его объятия, но тут гордыня напомнила ей о реальном положении дел, и Одри, выпрямляясь, оттолкнула его. Терпеливо поправив подушки, он уложил ее, словно маленького ребенка, и, отведя от влажной щеки прядь темных шелковистых волос, мягко пригрозил:
— Я пошел в душ, и, если ты не заснешь, я, пожалуй, передумаю и займусь с тобой любовью. Как-никак сегодня наша первая брачная ночь!
Проснувшись, Одри осторожно пошарила рукой по кровати и убедилась, что Дэниел уже встал. Голубые занавески были подняты, и она могла видеть, как утреннее солнце освещает высокие деревья на площади, заставляя вспыхивать разноцветными красками осени их поредевшую листву. Взглянув на часы и приняв во внимание разницу во времени, она подсчитала, что проспала почти двенадцать часов.
Долгий сон вернул ей силы. Головная боль прошла, она почувствовала голод. И словно в ответ на это проснувшееся в ней здоровое чувство дверь отворилась и на пороге появился ее супруг с подносом в руках. Тщательно умытый и выбритый, он выглядел необыкновенно привлекательно в легких брюках и черном джемпере. Впрочем, он всегда был привлекательным, несмотря ни на что…
— Ну как, ты чувствуешь себя лучше? — поинтересовался Дэн, ставя поднос к ней на колени.
Хотя сердце ее начало бешено колотиться, Одри ответила со спокойной вежливостью:
— Да, спасибо, мне значительно лучше.
— Надеюсь, ты хочешь есть?
— Да, — избегая встречаться с Дэном глазами, подтвердила она.
— Отлично, а то мне бы пришлось кормить тебя насильно.
Несмотря на его лучезарную улыбку, Одри понимала, что он нисколько не шутит. Он снял с подноса салфетку, и Одри увидела омлет с ветчиной, аппетитную булочку и небольшой кувшинчик с апельсиновым соком.
— Прошу.
Завтрак, если не считать двух кофейных чашечек, был рассчитан на одного. Одри стало не по себе при мысли, что он будет сидеть и наблюдать за ней, и она спросила:
— А ты разве не будешь завтракать?
— Я позавтракал час назад, но выпью с тобой кофе.
Он наполнил обе чашки ароматным напитком и, взяв свою, отошел к окну. Благодарная за эту тактичность, Одри принялась за еду. Она съела омлет с ветчиной и, не желая мешать на американский манер сладкое с соленым, только потом перешла к булочке с вареньем.
— Ммм, ужасно вкусно, — не сдержавшись, промычала она повернувшемуся к ней Дэну; ее губы и пальцы были липкими.
Он убрал поднос и уселся на край кровати, взял Одри за руку и, глядя ей прямо в глаза, медленно облизал ее указательный палец. У нее перехватило дыхание: она почувствовала, как по телу пробежала дрожь желания. Заметив, что его взгляд переместился на ее рот, она судорожно сглотнула. А он нежно прикоснулся своими мягкими губами к ее губам, но тут же отодвинувшись, нежно предупредил:
— Если я сейчас поцелую тебя по-настоящему, мне придется вернуться в постель, где мы и проведем остаток дня. Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
И хотя все ее существо кричало: «Да, да, я очень этого хочу», Одри смолчала. Почему он предоставляет ей право выбора? Несмотря на стремление к близости с ней, сейчас он словно отступает, видимо не желая, чтобы его обвинили в насилии. Вот если он вынудит ее признать, что она тоже хочет его, можно считать: он выиграл. И ее действительно неодолимо тянуло к нему. Но если это произойдет сейчас — все, она пропала и превратится в его руках в игрушку, которую он спокойно сможет отбросить, когда она ему надоест! Нет, принять это предложение она не имела права.
— Так как, Одри?
— Нет! — отрезала она.
— Тогда нам придется придумать на сегодня что-нибудь другое, — заметил он ледяным тоном, отодвигаясь от нее. — Чем бы ты хотела заняться?
— Я хотела бы уехать отсюда и больше никогда не видеть тебя. А поскольку это невозможно, мне абсолютно все равно.
— Тебе понадобится кое-какая одежда: я попросил Синтию положить все только самое необходимое, так что мы могли бы пройтись по магазинам, а заодно погулять по городу, — еле сдерживая раздражение, предложил Дэн.
— Я не хочу, — коротко ответила Одри и отвернулась. Ее вдруг снова до глубины души возмутила мысль о том, что он намеренно выбрал этот город, заведомо зная, что ей будет неприятно находиться здесь после всего случившегося.
— Мне казалось, тебе все равно, куда мы отправимся, — глядя на ее точеный профиль, предположил Дэн. — А сейчас я вижу, что ты не в восторге от моего выбора.
— А ты что, думал, я буду прыгать от счастья?
Дэн кисло улыбнулся.
— Насколько я помню, когда ты была в Филадельфии в первый раз, город тебе понравился.
— Да, но сейчас это похоже на наказание, — упрямо твердила Одри.
— Я так хотел провести эти несколько дней наедине с тобой…
— Меньше всего я хочу остаться с тобой наедине, — холодно отрезала она. — Ты, видно, предполагал, будто я смирюсь с тем, что вынуждена была выйти замуж за человека, который мне… неприятен…
— Нам необязательно оставаться в Филадельфии. Если хочешь, мы можем уехать сегодня же, — спокойно продолжал Дэн, абсолютно не обращая внимания на ее резкий выпад. — Куда? Только прикажи.
Пухлые губы сомкнулись. Одри отказывалась отвечать.
— Не стоит усугублять положение, дорогая. Я готов сделать все, чтобы наш медовый месяц прошел хорошо, но ты должна мне просто чуть-чуть помочь в этом, — рассудительно заметил он.
Одри продолжала молчать. И тогда он тряхнул ее за плечи.
— Послушай, я не хочу, чтобы ты ненавидела меня больше, чем сейчас, но если ты будешь упорствовать…
— Что тогда? — перебила его она, угадав, что он хочет сказать.
— Тогда мне нечего терять, — с какой-то горькой иронией ответил Дэн.
— Мне тоже! — Она повернула свой кинжал в ране. — Не имеет никакого значения, куда мы отправимся и где проведем свой так называемый медовый месяц. Я везде буду чувствовать себя как в аду.
На какое-то мгновение он до боли сжал ее пальцы, но тут же отпустил ее руку и поднялся.
— Ну что же, ты приготовилась к борьбе, ты ждешь ада, постараюсь оправдать твои надежды. — Дэн был взбешен и с трудом сдерживался.
Одри вдруг поняла, что перегнула палку, и попыталась исправить положение.
— Дэн, я…
Но он вышел из спальни, громко хлопнув дверью. Несмотря на жесткость своего характера, Дэниел очень долго пытался избежать открытой конфронтации, и вот сейчас, из-за ее неспособности держать язык за зубами, он сорвался, и ей теперь явно не поздоровится! Дрожа всем телом, она встала с кровати и, достав из чемодана свежее белье, шерстяной костюм и туфли на высоких каблуках, направилась в ванную.
Принимая душ и приводя себя в порядок, Одри все хорошенько обдумала: единственно, как можно попытаться немного исправить ситуацию, — это принять предложение пройтись по магазинам. В конце концов, им и впрямь следует заключить перемирие, другого выхода нет.
Одевшись и уложив волосы в пучок, она направилась вниз. И уже на лестнице увидела стоящего внизу Дэна: на нем была черная кожаная куртка, в руках он держал ее полупальто и сумочку.
— Удивительная синхронность, — вскользь заметил он, помогая ей одеться.
Неужели он прочитал мои мысли? — подумала Одри с облегчением, направляясь к ожидавшему их у края тротуара автомобилю.
Некоторое время она молча смотрела в окно, иногда бросая косой взгляд на строгий профиль Дэна; он вел машину, не поворачивая головы. Что-то в его поведении заставляло ее вести себя очень осторожно, и недавнее облегчение сменилось растущим напряжением: под его маской спокойствия скрывалась холодная ярость. Нависшая тишина была гнетущей. Чтобы как-то разрушить ее, Одри спросила первое, что пришло ей на ум:
— Это новая машина, да?
— Да, я купил ее специально для путешествий.
— А что это за модель?
— «Чероки».
— А я как раз подумала, что автомобиль несколько неподходящий для поездок по магазинам, — постаралась поддержать беседу Одри, не обращая внимания на его холодный тон.
— Мы едем не в магазин.
Вот теперь он вовсе не шутит! Одри стало по-настоящему страшно.
— А куда же мы едем?
Он коротко взглянул на нее из-под своих длинных ресниц.
— Мы едем в свадебное путешествие.
Так вот почему в спальне она, выйдя из ванной, не увидела своего чемодана! Одри показалось, что она ступила на гладкую поверхность тонкого стекла. Ей следовало предвидеть такой поворот событий. С трудом сдерживая биение сердца, теряя последнюю надежду, она с трудом выдавила из себя:
— Куда?
Его губы скривились в ухмылке, синие глаза насмешливо сияли.
— Угадай.
Нет, это невозможно, она не может вернуться к Медвежьему озеру! Год назад это место показалось ей раем, но сейчас оно таит такие воспоминания, которые она не в состоянии вынести.
— Нет, Дэниел, пожалуйста! — в панике закричала она. — Я отправлюсь куда угодно, но только не туда!..
— У тебя была возможность выбора, — невозмутимо напомнил он, — но ты сказала, что в любом месте будешь чувствовать себя как в аду. Так что, дорогая моя женушка, место для этого ада выбираю я. — Одри содрогнулась, но, сознавая, что сама виновата в происходящем, прикусила губу и промолчала. — Ты не будешь меня умолять повернуть в другую сторону? — ехидно поинтересовался Дэн.
— А это что, поможет?
— Нет, конечно, но мне будет приятно посмотреть на твои заломленные в мольбе руки. — Дэн рассмеялся и с мрачной ухмылкой продолжил: — Люблю слегка пощекотать нервы. Это делает процесс приручения более приятным, и когда я добьюсь успеха…