| Her name is-" | Ее зовут... |
| "Is?" | -- Как? |
| "Louise-Louise-Louise. | -- Луиза... Луиза... Луиза... |
| Why should I conceal it from you-you up here, who know everything that's down there? | Зачем мне скрывать, ведь вам известно все, что делается на земле. |
| Surely you know her-Louise? | Вы, конечно, знаете ее -- Луизу? |
| You should: you could not help loving her-ah! with all your hearts, as I with all mine-all-all!" | Вы должны ее знать: ее нельзя не любить всем сердцем, как я... всем, всем сердцем... |
| Not when these last words were once before spoken-first spoken under the shade of the acacia trees-the speaker in full consciousness of intellect-in the full fervour of his soul-not then were they listened to with such delight. | Никогда еще слова любви не доставляли Луизе столько радости. Даже когда она услышала их впервые под тенью акаций, когда они были произнесены в полном сознании,-- даже тогда они не были ей так дороги. |
| O, happy hour for her who heard them! | О, как она была счастлива! |
| Again were soft kisses lavished upon that fevered brow-upon those wan lips; but this time by one who had no need to recoil after the contact. | Снова нежные поцелуи покрыли горячий лоб больного и его запекшиеся губы. Но на этот раз над ним склонилась та, которая не могла услышать ничего, что заставило бы ее отшатнуться. |
| She only stood up erect-triumphant;-her hand pressing upon her heart, to stay its wild pulsations. | Луиза только выпрямилась; торжествуя, стояла она, прижав руку к сердцу, словно стараясь успокоить его биение. |
| It was pleasure too complete, too ecstatic: for there was pain in the thought that it cannot be felt for ever-in the fear of its being too soon interrupted. The last was but the shadow thrown before, and in such shape it appeared-a shadow that camp darkling through the doorway. The substance that followed was a man; who, the moment after, was seen standing upon the stoup. | Она боялась только, чтобы эти счастливые минуты не пролетели слишком быстро. Увы, ее опасения оправдались -- на порог упала тень. Это была тень человека; через минуту сам человек уже стоял в дверях. |
| There was nothing terrible in the aspect of the new-comer. | В наружности вошедшего не было ничего страшного. |
| On the contrary, his countenance and costume were types of the comical, heightened by contrast with the wild associations of the time and place. | Наоборот, его лицо, фигура, костюм были просто смешны -- и особенно по контрасту с несчастьями последних дней. |
| Still further, from juxtaposition with the odd objects carried in his hands; in one a tomahawk; in the other a huge snake; with its tail terminating in a string of bead-like rattles, that betrayed its species. | Этот чудак держал в одной руке томагавк, а в другой -- огромную змею; какую -- нетрудно было определить по хвосту, оканчивавшемуся роговыми трещотками. |
| If anything could have added to his air of grotesque drollery, it was the expression of puzzled surprise that came over his countenance; as, stepping upon the threshold, he discovered the change that had taken place in the occupancy of the hut. | Комическое впечатление еще усиливалось благодаря выражению растерянности и удивления, которое появилось на его лице, когда, переступая порог хижины, он увидел новую гостью. |