— Продолжайте, мистер Стумп, — говорит судья. — Объясните, что вы хотите этим сказать.
— Я хочу сказать следующее: человек, о котором я говорю, спрятался в чаще зарослей и оттуда пустил пулю, от которой погиб молодой Пойндекстер.
— Какой человек? Кто он? Назовите его имя! Имя его! — одновременно закричало несколько голосов.
— Мне кажется, что вы найдете его имя там.
— Где?
— В теле того, кто сидит здесь без головы. Посмотрите сюда, — продолжал свидетель, указывая на неподвижное тело. — Вы увидите кровавое пятно на серапэ, а посреди пятна простреленную дырочку. Но так как на спине не видно соответствующего отверстия, то я предполагаю, что пуля застряла в теле. Давайте-ка разденем его и посмотрим.
Никто не возражает. Двое или трое из присутствующих выступают вперед, среди них и Сэм Менли. Осторожно они снимают с трупа серапэ.
Кругом мертвая тишина, не слышно даже шепота.
Все смотрят, не отрывая глаз.
Труп прострелен в двух местах — в области сердца и несколько ниже. Кровь запеклась только вокруг нижней раны. Верхняя — это даже не рана, а просто небольшое отверстие, пробитое пулей и совсем не окровавленное.
— Это, — говорит Зеб Стумп, указывая на верхнее отверстие, — не имеет значения. Вы видите, что крови здесь нет, а это доказывает, что пуля попала уже в труп. Это я пустил ее ночью возле хижины мустангера. А вот вторая — это уже другое дело. Это и была смертельная рана. И я убежден, что пуля сидит здесь. Следовало бы сделать надрез и посмотреть.
Труп отвязывают и снимают с седла.
С большой осторожностью тело покойного юноши укладывают на траву. Сэм Менли исполняет роль главного хирурга.
Наконец пуля извлечена. Ее передают присяжным. На ней отчетливо видны инициалы: «К. К. К.».
Те, кто участвовал в охоте на ягуара, без труда догадываются, чья это пуля.
— Что вы на это скажете, мистер Стумп? — спрашивает защитник.
— Дело простое, всякому молокососу должно быть ясно. Эта пуля убила юношу.
— Но кто выстрелил, как вы думаете?
— Что же, это не менее понятно. Когда человек подписывает свое имя на письме, никто не ошибается, кем оно послано. У нас подобный же случай. Правда, здесь только три буквы, но, мне кажется, догадаться нетрудно, что они обозначают.
— Пуля меченая, это правда, — спешит вмешаться обвинитель. — Возможно, что она и принадлежит хорошо известному в сеттльменте джентльмену. Предположим, что это так. И все-таки этим еще ничего не доказано. Убийство, совершенное краденым оружием, — довольно обычная история. Кроме того, скажите мне, пожалуйста, чем можно мотивировать такое убийство, почему можно предположить, что оно совершено человеком, которого вы позорите подозрением? Не называя имени, мы все знаем, кому эти инициалы принадлежат. Я уверен, что этот джентльмен сам не будет отрицать, что это его инициалы. Однако это еще ничего не означает. Других доказательств, позволяющих связать его имя с этим преступлением, нет?!
— Вы так думаете? — говорит Зеб Стумп. — А как вы назовете вот это?
При этих словах Зеб вынимает из своего кисета клочок бумаги, обожженной по краям и почерневшей от пороха.
— Это я нашел в зарослях около места убийства, — говорит старый охотник, передавая бумажку присяжным. — Она зацепилась за шип акации, а попала туда из дула того самого ружья, из которого вылетела и пуля. Насколько я понимаю, это клочок конверта, использованный в качестве пыжа. Любопытно, что на нем стоит имя, которое вполне соответствует инициалам пули. Прочтите, пожалуйста, господа присяжные.
Один из присяжных берет бумажку и, расправив ее, читает:
— «Капитан Кассий Кольхаун»!
Глава XCVIБЕЖАЛ!
Это имя производит сенсацию среди членов суда.
Одновременно раздаются крики в толпе. Это не возгласы удивления. Нет! Это оправдание обвиняемому и обвинение тому, кто был самым ярым из всех обвинителей.
Показания Зеба Стумпа отчетливо доказали полную непричастность Мориса Джеральда к убийству Генри Пойндекстера.
Теперь в этом уже никто не сомневался.
И в то же время появилась не меньшая уверенность, что Кольхаун является убийцей. Клочок обожженной бумажки послужил последним звеном в цепи этих доказательств.
Зебу снова предоставляется слово. Он говорит о том, как у него возникли подозрения против Кольхауна, как он искал следы преступления в прерии, как он дважды был свидетелем погони капитана за всадником без головы. Рассказывая все подробности, он упоминает также о мене лошадьми.
Но толпе уже больше неинтересны его показания. Раздаются крики:
— Освободите ирландца, он не виновен!.. Нам больше не нужно доказательств! Все ясно!.. Отпустите его!
Раздаются и другие, не менее настойчивые требования:
— Задержите Кассия Кольхауна! Предайте его суду! Это он совершил преступление! Оттого-то он и старался заклеймить мустангера. Если он не виновен, он сможет это доказать. Под суд его! Под суд!.. Судья, мы ждем вашей санкции: распорядитесь, чтобы Кольхауна посадили на скамью подсудимых. Невинный человек занимал это место достаточно долго!
Судья не смеет противиться воле подавляющего большинства, и капитана Кассия Кольхауна вызывают в суд.
Глашатай трижды выкликает его имя. Ответа нет. Все ищут глазами капитана.
Вдруг Зеб Стумп покидает место, где он только что давал показания, и быстро подходит к своей старой кобыле.
С ловкостью, поразившей всех присутствующих, старый охотник вскакивает на спину лошади и отъезжает от дуба.
Одновременно видят, как кто-то другой пробирается между лошадьми, привязанными в стороне. Движения этого человека торопливы, хотя чрезвычайно настороженны.
— Это он!.. Это Кольхаун!.. Собирается удрать! — закричали со всех сторон.
— Перехватите его! — раздается голос судьи. — Перехватите и приведите сюда!
Распоряжение не пришлось повторять — десятки людей одновременно бросились к своим лошадям.
Кольхаун очутился первым около своего мустанга и быстро вскочил в седло. Оглянувшись назад, он поскакал в прерию бешеным галопом.
Пятьдесят всадников помчались за ним, воодушевленные напутственными словами майора: «Привезите его живым или мертвым!»
Никогда еще жизнь капитана не была в такой опасности. Он скачет к Рио-Гранде, но не для того, чтобы перебраться через мексиканскую границу; не там он рассчитывает найти себе убежище — он хочет укрыться в вигваме команчей.
Никакие невзгоды впереди не могут сравниться с тем, что угрожает ему позади. Может быть, он потом пожалеет об этом безумном поступке, на который толкает его необходимость.
Он потеряет богатство, друзей, положение в цивилизованном обществе; больше того — ему грозит разлука с любимой женщиной. Но сейчас нет времени даже подумать о ней. Для Кассия Кольхауна жизнь дороже любви.
С быстротой арабского коня мчит убийцу серый мустанг. Выдержит ли он эту бешеную скачку?
«Какое счастье, что я обменялся лошадью с мексиканкой! — думает Кассий Кольхаун. — Если бы не ее мустанг, я бы уже стоял теперь перед лицом строгого суда и озлобленной толпы».
Кассий Кольхаун не боится больше этой ужасной судьбы и утешает себя мыслью, что опасность миновала. Он оглядывается назад и видит, что всадники остались далеко позади.
Капитан смотрит вперед — темными контурами вырисовывается полоса леса на изумрудной зелени саванны. Преступник не сомневается, что, достигнув леса, он спасет свою жизнь.
Глава XCVIIПОГОНЯ ЗА УБИЙЦЕЙ
— Неужели же не настигнут преступника? — невольно вопрошают те, кто остался под деревом.
По прерии мчатся пятьдесят всадников, военных и штатских, с ними и Зеб Стумп.
— Не может быть, чтобы не догнали!
Но вот к погоне присоединился и еще один всадник — это Морис Джеральд на своем быстроногом мустанге.
С напряженным вниманием все следят за ним; никто уже больше не сомневается, что преступника догонят, задержат и приведут на суд.
Не успел Кольхаун поверить в свое спасение, как, оглянувшись назад, он увидел гнедого. Но седок у него не тот, что раньше, не обезглавленный труп, а Морис-мустангер. От его преследования не уйдешь!
Холодная дрожь пробегает по телу беглеца. Но при виде близких уже зарослей в нем снова вспыхивает надежда.
Снова пришпоривает он измученного серого мустанга.
Просека. Кольхаун въезжает туда. Вот и крутой поворот. Можно будет скрыться в густых зарослях. Но нет!
За спиной слышен топот гнедого мустанга. И мустангер кричит, чтобы капитан остановился.
С криком отчаяния Кассий Кольхаун натягивает поводья и в то же время хватается за револьвер. Раздается выстрел. Пуля свистит в воздухе. И в тот же миг слышится шипящий звук: кажется, что длинная змея взвивается над головой капитана.
Нет уже времени второй раз спустить курок. Нет даже времени увернуться от лассо: петля опускается на его плечи. Раздается крик: «Сдавайся, убийца!» Кассий Кольхаун видит, как гнедой поворачивается к нему хвостом, и в следующий момент капитан выбит из седла.
После этого Кольхаун ничего не слышит, не видит и не чувствует. Ударившись о землю, он теряет сознание.
Глава XCVIIIЕЩЕ ЖИВ
Убийца лежит, вытянувшись на земле. Его руки связаны веревкой. Кажется, что он умер.
Но человек, который захватил его в плен, предполагает другое. Он думает, что это либо обморочное состояние, либо притворство. Из опасения, что это может быть последнее, Морис остается в седле, держа лассо в натянутом положении.
Конь, послушный воле хозяина, стоит неподвижно, каждую минуту готовый либо отступить назад, либо ринуться вперед.
— Ведь страшно подумать, какое преступление он совершил! — бормочет про себя мустангер. — Убил своего двоюродного брата и отрезал ему голову! Нет сомнения, и то и другое — дело его рук. Но что заставило его это сделать? Это может объяснить только он сам.