Девушка, не говоря ни слова, отвернулась.
– Не глупи, – продолжал настаивать Квасимба. – Да, я предатель и не стою того, чтобы со мной общаться. Но поверь, они могут спасти тебе жизнь.
– Бери, Гвайтана, – сказал Мэтт. – Пусть лучше мучается это отродье гиены. Так будет справедливо.
Девушка немного поколебалась, а затем взяла подношение и сразу же отошла в сторону.
– Не ожидал, – негромко произнес коммодор, покосившись на глядевшего ей вслед Квасимбу. – Видно, есть еще в тебе что-то человеческое.
В результате недолгих приготовлений группа более-менее подготовилась к нелегкому походу. Выглядели компаньерос на редкость живописно: женщины в мужских ботинках на босу ногу и мужчины в обмотках из разорванных брюк и рубашек. Летные куртки достались Гвайтане и Дэсме, а Гуайюса от дополнительной защиты высокомерно отказалась, понадеявшись на собственную сноровку. Квасимба поглядел на нее в сомнении, после чего предупредил об огромном количестве разного рода колючек и репьев, способных серьезно поранить открытую кожу. Гуайюса презрительно посмотрела ему в лицо и гордо отвернулась. Африканец не стал настаивать, потому что прекрасно понимал: любая одежда все равно превратится в лохмотья даже после краткого путешествия сквозь заросли.
– Выступаем! – наконец, объявил коммодор. – Сип, Эск и Агаур впереди, остальные цепочкой за ними. Вперед!
– Смотрите по сторонам, – предупредил Квасимба. – В траве могут быть ядовитые змеи. И вообще, придерживайтесь правила: все, что летает, прыгает, ползает и плавает стремится вас съесть. Возможно, тогда проживете чуть дольше.
Группа втянулась в заросли.
Сильно потемнело, словно нежданно-негаданно наступил вечер. Сип поднял голову и не увидел неба. Вверху простирался сплошной полог из растений самых разнообразных форм и размеров, полностью закрывавший обзор. Растительный свод казался невообразимо тяжелым, словно сделанным из свинца, а под ним царила невыносимая духота и страшная влажность.
Почти сразу же выяснилось, что джунгли Ожемба-Томбо состояли из трех четко очерченных ярусов: внизу – лианы и папоротники, из гущи которых вверх, к свету, устремлялись деревья каких-то неизвестных пород. Высоко вверху деревья разветвлялись, а их широкие зеленые кроны образовывали вторую галерею, почти непроницаемую для дневного света. Стволы сплошь обвивали бесчисленные папоротники, мхи, фикусы и орхидеи. И, наконец, третья, самая высокая галерея – гигантские пальмы, кроны которых при всем желании невозможно было увидеть отсюда, с самого дна бескрайнего растительного океана. Насколько мог судить Сип, в высоту исполины достигали не менее восьмидесяти метров, уверенно возвышаясь над плотным зеленым покрывалом и получая в награду максимальное количество солнечного света. Повсюду – и в кронах деревьев, и в густой растительности на земле – буквально кишели разнообразные, привыкшие жить в полумраке животные, большую часть из которых составляли самые невероятные насекомые.
Было серо, душно и влажно. По телу непрерывно струился пот, ни одна капля которого не желала испаряться. И запах... буквально преследующий по пятам запах гниющего дерева и прелых листьев, перемешанный с остаточным ароматом бегемотовых испражнений... Широко раскрытые рты вовсю пытались вобрать в легкие тяжелый липкий воздух, однако безуспешно... уже через несколько десятков шагов его катастрофически стало нехватать. Сип полностью потерял направление, и не смог бы с уверенносью ответить на вопрос, движутся ли они на восток... или на юг... а может быть даже на запад. В голове окончательно все перемешалось, и осталась лишь необходимость передвигать непослушные ноги и рвать руками преграждавшие путь упругие лианы...
Ночь упала совершенно неожиданно. Словно кто-то взял и повернул выключатель, а в результате тропический лес мгновенно окутал непроницаемый мрак. Уставшие до крайних пределов компаньерос буквально повалились в густые папоротники, полностью пренебрегая советом Квасимбы соблюдать предельную осторожность. Сейчас наверняка не помешал бы уютный костерок и сытный ужин, однако ни того, ни другого взять было неоткуда. Голодные, измотанные неравной борьбой путники инстинктивно придвинулись поближе друг к другу, пока не сбились в одну большую кучу. Оставалось надеяться, что притаившихся во тьме ночных хищников не заинтересует горстка несчастных беспомощных людей. Хотя большинству из них собственная участь стала окончательно безразлична.
Мэтт хотел было распорядиться насчет дежурства, но потом передумал и просто махнул рукой. Бесполезно. Даже если случится что-то совсем уж нехорошее, в нынешнем состоянии сопротивляться они просто не смогут. Поэтому лучше набраться сил перед завтрашним марш-броском, а те, кто выживут, пойдут дальше.
Утро началось столь же неожиданно. Вероятно, тот, в чьей власти находился неведомый выключатель, вдруг решил, что пора. Зевнул, потянулся и нажал... Царившая под душным пологом тьма стремительно сменилась обычным серым сумраком.
Сразу же стало понятно, в каком жалком состоянии пребывал отряд. Изодранные куртки женщин... лохмотья вместо обмоток... глубокие царапины и порезы на более-менее открытых участках тела... В довершение всего выяснилось, что ботинки Дэсмы бесследно исчезли. Где и когда она их потеряла, вспомнить оказалось совершенно невозможно. Ступни девушки представляли собой страшное зрелище: сплошная корка из запекшейся крови и засохшей грязи. Сип сильно сомневался в том, сможет ли она продолжать путь.
Он молча смотрел на обессиленных товарищей и понимал, что сегодняшний день скорее всего станет последним днем безнадежного путешествия. Джунгли явно оказались намного сильнее. А если вспомнить, что они способны победить даже богов, то что уж говорить об обычных людях... Призрак Кубундо окончательно растворился в наполненной душными испарениями серой пелене.
Эскудеро со сдавленным стоном поднялся на ноги, и тогда сразу же стало видно, что его неприкрытая спина превратилась в один огромный, жуткого вида синяк. Очевидно, бесчисленное злобное комарье повеселилось здесь на славу. Сип не без оснований подозревал, что его собственная спина выглядит ничуть не лучше. Все тело болело и невыносимо чесалось.
Подгоняемые окриками и неистовой руганью коммодора, остальные компаньерос неохотно встали с насиженных мест. Пошатываясь и опираясь друг на друга, они с полнейшей безнадежностью в глазах ожидали дальнейших распоряжений. Сип отчетливо понимал, что в следующий раз они ни за что не встанут.
Несчастной Дэсме из чьих-то лохмотьев наспех соорудили некое подобие обмоток, и она, поддерживаемая под руки подругами, со страхом ожидала команды выступать. Впрочем, как и все остальные.
Сип, вновь вооружившись драгоценным ножом Гуайюсы, упрямо пошел вперед. Небольшое по размеру лезвие – это, конечно, не мачете, но за неимением лучшего... Он жалел, что не вспомнил о нем вчера, тогда можно было бы обойтись без изодранных в кровь ладоней. С ножом дело явно пошло веселее.
Впрочем, путешествие сквозь заросли продлилось недолго. Несколько десятков шагов, и отряд выбрался на берег широкой то ли протоки, то ли реки. Течения практически не ощущалось, но и с болотом явно не было ничего общего. Вода производила впечатление относительно чистой... и бесконечно... бесконечно вкусной. Сип облизнул запекшиеся губы. За его спиной ощущалось тяжелое дыхание: товарищи по отряду тоже испытывали невыносимую жажду, однако благоразумие пока еще брало верх, удерживая от необдуманных шагов.
Первой не выдержала Гвайтана. Не слушая вялых предостережений коммодора, пошатываясь, она спустилась к самой воде и зачерпнула ладонью. Остальные смотрели на нее с неприкрытой завистью, тем не менее последовать примеру пока еще не решались. Мало ли что там, в этой воде... Отчего-то сразу же вспоминалось бегемотье болото.
– Вкусно, – обернувшись к спутникам, сказала Гвайтана и зачерпнула снова.
Предостерегающий крик Квасимбы заставил всех вздрогнуть и буквально замереть на месте.
– Беги!!! – оглушительно заорал он, и девушка машинально отпрянула прочь от воды.
Все случилось за несколько секунд, так что никто не успел не только прийти на помощь, но даже понять, что происходит.
Гладкая темная поверхность внезапно вскипела, и оттуда высунулась омерзительного вида раскрытая пасть, усеянная множеством длинных острых зубов. Челюсти лязгнули буквально в сантиметре от вовремя убранной ноги. Гвайтана взвизгнула и шарахнулась на несколько шагов назад, но вдруг споткнулась о какую-то корягу и упала. Сил на то, чтобы подняться, уже не оставалось.
Крокодил явно не собирался упускать верную добычу. Он стремительно выбрался на берег и, виляя всем телом, направился прямо к поверженной жертве.
Истошный, нечеловеческий крик девушки совпал со звуком выстрела. Рептилию словно подбросило в воздух, она, извиваясь, всей тяжестью рухнула на спину и мгновенно затихла. Гвайтана смотрела на нее округлившимися глазами, веря и не веря в нежданное спасение и боясь пошевелиться от пережитого ужаса. Гуайюса подбежала к ней и помогла подняться на ноги.
– Хороший выстрел, коммодор, – сказал Сип. – Если не ошибаюсь, точно в глаз. Где научился?
– Жизнь заставила. Опыт, знаешь ли... – Мэтт не торопился убирать оружие, беспокойно осматривая успокоившуюся воду.
– Да-а, опыт – великая сила... Я с тобой уже целый год, но до сих пор почему-то не замечал особых способностей к снайперской стрельбе.
– Просто повезло... я даже не целился.
– Да нет... думаю, тут другое. Подобные рефлексы оттачиваются лишь специальной тренировкой. Это я тебе как бывший десантник говорю.
– Любопытный ты парень, Сип... – недобро прищурился Мэтт. – Причем, совершенно не к месту. Я же, кажется, предупреждал тебя...
– Ладно. Не хочешь, не говори.
Коммодор устало присел на подвернувшуюся корягу и вдруг сказал:
– Не знаю... может, я и в самом деле бывший десантник... или спецназовец... Иногда внутри вдруг что-то просыпается... вот как сейчас.