— Святым, — смущенно повторил отец. — Святым великомучеником. Ну вот, я так и знал, что ты будешь смеяться. Ты же обещала!
— П-прости, — от хохота мама даже начала заикаться. — Но почему именно святым великомучеником?
— Гормоны играли, — сконфуженно развел руками отец. — На героизм тянуло. Только обычных героев люди быстро забывают, не то, что святых. Я представлял, как враги пытают меня или даже распинают на кресте головой вниз, как апостола Петра, а я с мужественной и страдальческой улыбкой на устах умираю за веру, выдав перед смертью какую-нибудь забористую фразу, вроде тех, которыми напичкан «Алхимик» — что-нибудь насчет Судьбы, Пути или Высшего Предназначения. Потом эта фраза входит в историю, душа моя возносится на небеса, а к могиле толпами валят верующие за исцелениями.
— О, Господи, — отсмеявшись, с трудом произнесла мама. — В жизни так не веселилась. Представить тебя в роли святого великомученика — это свыше моих сил. Так почему же ты не осуществил свою мечту?
— Пороху не хватило, — объяснил отец. — Я решил для начала потренироваться, чтобы к пыткам подготовиться. Мог ведь и конфуз получиться: станут меня враги истязать — а я вместо того, чтобы изречь нечто умное и возвышенное, очумею от боли и начну орать, как резаный. Вот я и попробовал для разминки загонять под ногти бамбуковые щепки — у японцев такая пытка была. На первом же ногте и сломался. Сообразил, что не гожусь в великомученики.
— Да, не выдержал ты Испытания, — глубокомысленно заметила мама и, не удержавшись, снова хихикнула.
— А потом я прочитал афоризм Бернарда Шоу, — сказал отец: — «Мученичество — единственный способ прославиться, не имея для этого никаких данных» , и понял, что на самом деле я просто хотел без особых усилий войти в историю. Нечто вроде вечнозеленых лавров Герострата,[1] только наоборот. Тогда-то я и стал автомехаником. Так что, насчет того, что молодость знает , этот «Алхимик» явно загнул. Молодость хочет — это да, только, к сожалению, она сама толком не понимает, что, почему и зачем она хочет. Эмоций выше крыши, а вот с мозгами — проблема.
— Да уж, в молодости мы сворачиваем горы, а потом пытаемся выбраться из-под них, — мечтательно вздохнула мама.
— Ладно, теперь твоя очередь, — сказал отец. — Признавайся, какая мечта была у тебя?
— Поклянись, что никому не скажешь.
— Это уже становится интересным, — заметил отец. — Клянусь. Только не говори, что тоже грезила о мученическом венце.
— Как раз наоборот, — усмехнулась мама. — Я мечтала заниматься стрип-дансом и стать самой крутой стриптизершей в мире. Мне даже во сне снилось, как мужчины, едва завидев меня, теряют сознание от восторга и пачками падают к моим ногам, а я продолжаю танцевать, небрежно переступая через неподвижные тела — эдакая роковая женщина-вамп.
— Ты — роковая женщина-вамп? — расхохотался отец. — Поверить не могу! Это еще почище, чем я — великомученик. Ну и как? Ты танцевала в стриптизе?
— Не взяли, — вздохнула мама. — Заявили, что грудь маловата, а пока я копила деньги на операцию, встретила тебя. Так и не воплотила в жизнь свою заветную мечту. Наш сын наверняка заявил бы с умным видом, что мне недостало мужества следовать своей Судьбе, и в итоге, проиграв Славное Сражение, я утратила ощущение Высшего Предназначения.
— Может, это и к лучшему? — заметил отец. — Я имею в виду то, что мы оба проиграли свое Славное Сражение?
— Жаль, что мы не можем спросить об этом у Саши, — лукаво подмигнула ему мать. — Знает ведь только молодость. Где уж нам, старикам, постигнуть замыслы Вселенной!..
Случайно услышанный разговор несколько озадачил юношу. Ему и в голову не могло прийти, что у его родителей были в молодости подобные мечты. Вообразить отца, проповедующего христианство каннибалам с острова Бора-Бора и умирающего на кресте со словами о Пути и Высшем Предназначении было почти так же трудно, как представить спокойную, ласковую и рассудительную мать, танцующую в раздетом виде над телами поверженных мужчин.
Следующая мысль оказалась еще ужасней. Саша с ужасом понял, что, прояви его предки чуть больше стойкости в следовании Своему Пути, он бы вообще не родился — великомученики ведь не имеют обыкновения жениться на стриптизершах. Неужели Вселенная не хотела, чтобы он появился на свет?
Вероятно, хотела, раз родители оказались такими слабаками, что проиграли Славное Сражение и не решились осуществить свою мечту. Но если Вселенная желала его появления, значит, в ее планы не входило, чтобы предки следовали своей Судьбе. Парадокс какой-то получается. Так выполнили родители свое предназначение на Земле или нет? Совершенно непонятно.
Логические построения никогда не были Сашиной сильной стороной, вот и сейчас он совсем запутался.
Неожиданно юноша понял, почему именно ему так нравилась книга Коэльо. Зачем думать и рассуждать, если молодость знает , в чем смысл жизни, знает, потому что чувствует, что правильно, а что неправильно.
Правильно — делать то, что тебе хочется, а поступать так, как тебе не хочется, — неправильно. Если ты делаешь что-то с радостью и удовольствием — значит, ты следуешь своей Судьбе, в противном случае ты идешь против своего Высшего Предназначения. Все просто и ясно, и никаких других теорий не надо.
Несмотря на то, что Саша принял твердое решение впредь не заниматься приводящими к сомнительным парадоксам интеллектуальными изысканиями, сдержать это обещание оказалось непросто. Помимо его желания, время от времени в голову нахально лезли крамольные мысли.
Слова Мелхиседека: «Все люди, пока они еще молоды, знают свою Судьбу. И в этот период жизни все понятно и все возможно» — в редкие минуты душевной слабости смущали юношу и даже вызывали у него определенные сомнения.
Саша не мог похвастаться тем, что знает свою Судьбу. Понятно ему было тоже далеко не все, да и с возможностями возникали некоторые неувязки.
Согласно царю Салима, следовать своей мечте означает воплотить свою Судьбу. Добиться воплощения своей Судьбы — единственная подлинная обязанность человека.
В мечте-то и заключалась вся загвоздка. Мечта у юноши была только одна — он хотел стать Сантьяго. Не подражать Сантьяго, а именно быть им — нашедшим сокровища, научившимся читать Знаки, обращаться в ветер и говорить на Всеобщем Языке.
Как добиться исполнения столь неординарной мечты, Саша не представлял, но решил, что главное — начать, а там видно будет. Сначала он отыщет Свой Путь и научится читать Знаки, а дальше все само как-нибудь образуется. Ведь если он чего-то по-настоящему захочет, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы его желание исполнилось. Глядишь — и перед ним предстанет бессмертный царь Салима Мелхиседек, который подскажет, куда идти и что делать.
Для начала было бы неплохо увидеть особое, вещее сновидение — ведь Мелхиседек явился испанскому пастуху лишь после того, как тому дважды приснился один и тот же сон. Чтобы увидеть сон на Всеобщем Языке, вероятно, следует странствовать с отарой овец. Что ж, надо так надо. Отправиться в путешествие — не проблема: Саше, как и Сантьяго, не сиделось на месте. Но вот овцы…
Юноша, который хотел, чтобы его называли Сантьяго, жил в Городе. Этот Город был очень большим, и овцы в нем не встречались, зато было множество автомобилей, автобусов и мотоциклов. Даже в окрестностях Города было затруднительно отыскать хотя бы одну овцу.
Проще всего было бы поехать туда, где разводят скот, и купить отару из шестидесяти голов — в точности как у Сантьяго, но тут возникало одно непредвиденное осложнение: денег, чтобы добраться до места, где водятся овцы, равно как и на покупку животных, у юноши не было.
«Сантьяго помогли родители, — подумал Саша. — Может, и мне родители дадут денег? Я должен набраться храбрости и сказать, что не хочу учиться в университете. Я объясню им, что должен путешествовать!»
— Путешествовать? — удивился отец. — А как же учеба?
— Разве в университете меня научат следовать своей Судьбе и постичь Душу Мира? — копируя стиль Сантьяго, торжественно изрек Саша. — Я не такой, как вы. Меня не влекут блага оседлой жизни: обеспеченное пропитание и крыша над головой.
— И что же тебя влечет? — осведомилась мама.
— Я хочу стать пастухом, — заявил юноша.
— Ты спрашиваешь на это нашего благословения? — уточнил отец. — Зачем оно тебе? Ты же сам говорил, что тот, кто вмешивается в чужую Судьбу, никогда не пройдет свою собственную. Я не собираюсь влиять на твое решение, убеждая остаться или подталкивая к тому, чтобы ты покинул родительский кров. Выбирай свою дорогу. Если Твоя Судьба — быть пастухом, значит, будь им.
— Но… — нерешительно начал Саша.
— Ты хочешь еще что-то сказать?
— Отец Сантьяго вручил сыну кошелек с тремя золотыми монетами, которые он нашел в поле. Если у меня не будет денег, я не смогу купить себе отару овец.
— А разве отец Сантьяго не вмешался таким образом в Судьбу сына? — удивился отец. — Ты же сам нас учил, что вмешиваться в чужую Судьбу нельзя.
— Вероятно, вмешиваться в чужую Судьбу нельзя лишь в тех случаях, когда речь не идет о покупке отары, — подала голос мать.
— Так вы мне поможете? — все еще цепляясь за стремительно увядающую надежду, спросил Саша.
— Увы, сынок, — развел руками отец. — Я не бываю в поле, а в автомастерской на полу не валяются кошельки со старинными золотыми монетами. На стадо овец тебе придется зарабатывать самому. Такая уж у тебя Судьба.
— Вам все равно не удастся меня отговорить, — решительно заявил юноша. — Я буду следовать своей Судьбе.
— Разве мы тебя отговариваем? Если ты действительно хочешь купить отару овец, то сделаешь это, ведь такое желание зародилось в душе Вселенной, — торжественно произнесла мама.