Пока поправлял сбрую, затягивал подпругу, проверял подвязанные сумки, рядом крутился какой-то молодой и фактурный абориген, с жаром что-то доказывал Вику, чего-то от него требовал. Виктор как вежливый человек через раз соглашался, кивал головой. Он рассудил, что раз человек волнуется, что-то просительным тоном говорит, то наверняка он про свою подружку спрашивает. Или про сестру. Было бы бестактно промолчать или обидеть какой-то глупой фразой типа «да ничего у тебя подружка, сойдет». Хуже только сказать, что все они на одно лицо, и что лицо вообще не главное. Так что Счастливчик в конце концов доделал все свои дела и повернулся к индейцу. «Всё здорово, классная деваха, честное слово! Я не знаю, какая именно твоя, но как на мой вкус, то они все хороши, согласен?» Парень что-то промычал в ответ, видимо согласился. Так что Виктор со спокойной душой вскочил на коня и пустил его рысью. А то начнет этот малохольный детали выспрашивать, типа подход к невесте выяснять… А чего там искать, когда природа сама всё подскажет.
Маршрут его пролегал максимально просто — он возвращался к тому волшебному лесу, что подпитывает магов. Зачем? А чтоб оказаться в том месте, где караван вылился на равнину, а далее нет ничего проще, чем просто рысить по следу. По пути Вик пробовал подцеплять магией веточки и щепки, оставшиеся после каравана — в самом деле делать это было заметно труднее, чем на лесной поляне. Тем не менее, он продолжал свои тренировки, будучи уверенным, что не то время, чтобы расслабляться. Сегодня поленился, а завтра голову оторвали. Лишаться данного органа Счастливчик не хотел.
А потом ему в голову пришло, что управлять конем можно не только с помощью поводьев. И нет, он подумал не про свои ноги, до такого единения с животным следопыт пока не дошел. Он осознал, что потягивая правый или левый повод, просто поворачивает голову жеребца в нужную сторону, а конь без затей идет туда, куда его башку повернули. «Но башкой можно крутить и без повода» — Вик осознал двусмысленность этой фразы и засмеялся. А потом магическим посылом, который начал ощущать каким-то своим органом или шестым чувством, слегка повернул голову Ветерка. Ветерок всхрапнул, затряс головой и боле ника не отреагировал на такое воздействие. Эксперимент не удался — конь привык не к повороту головы, а тянущим ощущениям во рту, догадался Вик. Ну и ладно. Значит, надо учиться управлять коленями. Чего проще: пихай коленом коня и совмещай движение с работой поводом, он вскоре и привыкнет, голова вон какая здоровенная, ума много.
За всеми этими манипуляциями, которые Счастливчик производил прямо в пути, он как-то отвлекся от вроде бы привычного отслеживания округи. Казалось бы, это уже на автомате должно быть — едешь, крути головой на триста шестьдесят градусов. Ан нет, увлекся, загрузился и чуть не проспал: он услышал характерный топот копыт скачущего галопом коня. Приподнявшись в стременах и сев вполоборота назад он увидел приближающегося «на всех парах» дикаря. Еще минута и узнавание, это тот парнишка, который ему выносил благодарность за помощь в осеменение сестры или невесты. Блин, опять что-то лопотать будет?
Лопотать в этот раз юноша настроен не был, неуловимым движением он внезапно оказался с луком в руках, причем уже даже стрела лежит на тетиве! Вот индеец привстал в стременах, он что, стрелять будет? Досадливым движением ладони Виктор смахнул стрелу, вернее чуть подправил её полет так, что она промелькнула сбоку. Левая рука уже тянула за повод, переводя коня в циркуляцию, как говорят моряки, а в правой непонятно как оказался метательный клинок.
Они выстрелили одновременно, вернее стрельнул дикарь, а Вик метнул свой нож. Краснорожий выстрелил неточно, зато и в седле не сидел истуканом, свесившись в левую сторону, на ту руку, в которой держал лук. Вику даже пришлось подправлять своей волей брошенный клинок, а то бы он потерялся. Блин, это же надо! Совсем он тут одичал с этими дикарями: сейчас Витя поймал себя на том, что переживает за то, что чуть не потерял нож в траве, а не из-за смерти вон того незнакомца.
Индеец тащился за своей лошадью, зацепившись босой ногой в стремени. «А чего он босиком? А стремена у индейцев — это нормально?» — Странные мысли взамен испуга. Сейчас он по-хорошему должен воскликнуть: «Что я наделал! Я человека убил!» А не этот анализ картинки, не удивление по поводу экипировки противника.
— Иди сюда, лошадка, я тебя освобожу! Чего ты будешь с трупом по степи бегать?
Лошадка ничего не ответила, но сменила галоп сначала на рысь, далее на шаг, а потом и вовсе остановилась, давая следопыту освободить себя от наездника, внезапно ставшего такой неудобной ношей. Вик в полной мере выполнил своё обещание животному, на всякий случай, сначала накинув поводья на луку своего седла. С петелькой, естественно. Лошадь на равнине в одиночку весьма беззащитна, это он уже выучил. О животных надо заботиться в первую очередь, они не такие железные как люди.
По неожиданно появившейся привычке Вик обыскал мертвеца и его седельный мешок. Из интересного только тяжелые жёлтые камешки, даже скорее слиточки неправильной формы. Бронза или золото? А больше ничего полезного, не считать же лук за оружие. Даже внешне он выглядел хреноватенько, такой в их поселке никому будет не интересен. На пару секунд в голове мелькнула мысль: почему он напал? Что за немотивированная агрессия? Но глупо гадать, не имея достаточного количества данных для размышления, так что Вик выбросил из головы эти вопросы. Теперь у него две лошадки, значит надо больше овса, ячменя или еще какого зерна для личного транспорта. Заводная лошадь — это вторая лошадиная сила, практически удвоение мощности двигателя его средства передвижения.
Так что Вик помочился на дорожку, предварительно сделав поправку направление ветра. И ничего, что дорожка была шириной в несколько десятков метров, это было символично. Уже через десять минут после инцидента с непонятным человеком попаданец одвуконь ехал своим путем. Не то что он стал бездушным, но как его отец любил цитировать какого-то философа прошлого: «Бытие определяет сознание». Проще говоря, не мы такие — жизнь такова.
Я как автор тоже абсолютно не понимаю, с какой радости тот дикарь бросился нарушать племенные устои. Разве что он решил, что уже можно. Невест в поселок доставят независимо от того, будет ли жив этот бесстрашный белый вождь. С одной стороны, с таким врагом воевать почетно, а с другой — хлопотно. И избранница Неистовой Рыси, именно так звали невезучего индейца, почему-то начала поглядывать с каким-то непонятным превосходством в глазах. До стычки с чужаками всё было здорово, уже даже договорились о количестве шкур, выплачиваемых за невесту. То есть и потом никто не сказал, что жених не люб, но взгляд не подделаешь, восхищение сильным и смелым соплеменником, обещавшим взять девушку по имени Первый Луч, ушло. Постойте, так может он из-за этого и сорвался с резьбы, индеец этот? Нам с тобой, читатель, теперь всё ясно, а Счастливчику по барабану.
Ночь намекала, что скоро её смена, а Вик всё скакал по равнине. Нет, если быть точным в формулировках, то это была не совсем равнина, или равнина, но холмистая. Следопыты такие не любят — за небольшим холмом или в распадке, незаметном глазу, можно целую армию спрятать. И «скакал» — не совсем верное слово. Его лошади шли мерным шагом, периодически меняясь друг с другом в плане перевозки своего хозяина. Вещи, навьюченные на Ветерке, так и остались на нем как более сильном и откормленном животном. На трофейной лошади тоже был мешок со всякой всячиной, Вик прямо возле трупа всё вытряхнул в пыль, покопался немного, да так и оставил, даже самим мешком побрезговал. Эта вонючая гадость — сухпаёк? Спасибо, не надо! А вот это -сменная одежда? Нафиг-нафиг.
Между собой четвероногие поладили, им было тем легче это сделать, что коняшка убитого дикаря оказалась кобылой. То есть она и раньше ею была, но Вик с этим моментом столкнулся только сегодня. Импровизированное седло кобылки представляло из себя пук каких-то шкур, непонятно как закрепленных на хребте, но на удивление сидеть на этой фигне было удобно. Во всяком случае гораздо лучше, чем совсем без седла. Так удобнее и ему, и лошади. А про насекомых, живущих в подстилке, он пока думать не будет. Вот приедет в город и купит второе седло. Если надумает.
Додумать мысль про седло Вик не успел, впереди было интересное. Вдали виднелись огни, сто процентов это лагерь его каравана, разбившего стоянку!
Глава 9Городок
Да, это были свои, то есть переселенцы из его посёлка. Других своих в этом мире у Виктора не было. Оглядывая лагерь «привычным» взглядом следопыта, он понял, что место неслучайное — здесь тоже была речушка. Может, просто ручей в овраге, не суть. Главное другое — перегон такого большого стада есть дело непростое, да просто ехать на телегах в караване — и то задача по построению маршрута от источника до источника. Выезжая на патрулирование местности, он раньше не задумывался об этом. Поздняя весна или раннее лето не давали задумываться о поиске воды. Кругом имелось множество ручьёв, годных для того, чтоб напоить одного коня. А вот так поехать куда-то с заводной лошадью — и уже надо думать. С собой взять воды не получится, кони вам не люди, фляги на день не хватит, пять вёдер воды на одну морду найди, где хочешь!
Встречали Счастливчика не как героя, а как чёртова героя, который снова оправдал своё прозвище. Шуточки в стиле «Когда Вик поимел всех дикарок, ему вручили эту кобылу, лишь бы он уже уезжал» лились потоком. Одни товарищи зубоскалили от хорошего настроения, в словах некоторых чувствовалась зависть. Но одно было абсолютно точно — Вик стал еще более узнаваемой персоной в своем поселке. И чужак, и маг, и на девок ему вечно везет.
— Смех смехом, Вик, но на самом деле, откуда у тебя эта кобыла? Я вижу, еще утром она принадлежала кому-то из дикарей.
— Так и есть, забрал у краснокожего.
— А он сам?
— А что он сам? Скакал за мной от самого своего стойбища, догнал и начал метать стрелы. А я ножи. У меня получается лучше, теперь это моя лошадка.