О с т р о в с к и й. Переедет — опять пойдем в атаку: вот что дают рабочему, красному коннику, а в особняках бывшие шахтовладельцы. Это при советской-то власти! Все знают, один Бабенко знать ничего не хочет!
Б о н д а р е в (не сразу). Слушай, Коля… Я тебя по дружбе прошу… Отойди от этого дела. Без тебя мы эту веревочку распутаем!
О с т р о в с к и й. Мешаю я вам?
Б о н д а р е в. Да ты что? (После паузы.) Оппозицию тебе пришивают.
О с т р о в с к и й (глухо). Так…
Ч е р е м н ы х (вдруг). Отпустите в Москву. Без денег доеду. На крыше, под вагоном, по шпалам дойду! Неужели правды не добиться?
О с т р о в с к и й (резко). Был у нас об этом разговор?
Ч е р е м н ы х. Ну, был…
О с т р о в с к и й. И все. Хватит! (После паузы.) Эх, Окунь… Парень-гвоздь. Клятвы давали, мировой революцией бредили… Неужели испугался?
Б о н д а р е в. О себе тоже человеку подумать надо.
О с т р о в с к и й. О себе? А что он один значит?
Б о н д а р е в. Про жизнь я.
О с т р о в с к и й. Про какую? Есть, спать, комод домой приволочь? Если только для себя — зачем тогда я?
Б о н д а р е в. Мудрено что-то. Я про обыкновенную жизнь, про нашу.
О с т р о в с к и й. Я тоже.
Молчат. Слышен стук открываемой двери. Входит Р а я. Она в кожанке, с потертым портфелем в руках. У нее очень усталое лицо.
О с т р о в с к и й (весело). Выдвиженцам от иждивенцев!
Р а я. Николай!
О с т р о в с к и й. Шучу я.
Р а я. Шутки у тебя…
О с т р о в с к и й. Ты что, Райкомчик?
Р а я. Так я… Не обращайте внимания… (Вдруг.) «Мадам Бабенко! Мадам Саенко! Ах, какой ситчик! Правда, прелесть?» Жена коммуниста — «мадам»! И разговору только о ситчике да о домработницах! (Помолчав.) А вы по какому случаю разлагаетесь?
О с т р о в с к и й. Извещение получил. На второй курс перевели.
Р а я. Ой, Коленька! Поздравляю! (Целует Островского в щеку.)
Б о н д а р е в (пододвинув ей стакан). Выпить полагается.
Р а я (отхлебнув). Вам, бедненьким, даже закусить нечем? Сейчас картошки принесу.
Б о н д а р е в. Брось, Рая!
Р а я. Ладно… Нечего! (Выходит.)
Б о н д а р е в (подняв стакан). Чтоб все обошлось!
О с т р о в с к и й. Не обойдется, Саша.
Б о н д а р е в. Думаешь?
О с т р о в с к и й. Я ведь сдаваться не собираюсь. До конца пойду. Как по-твоему, Рая знает?
Б о н д а р е в. Вроде нет еще…
О с т р о в с к и й. Молчи. (Кричит.) Райкомчик, где ты там?
Р а я. Иду! (Входит с кастрюлей в руках.) Ешьте… Горячая еще!
Б о н д а р е в. Ну, Николай… За тебя!
Ч е р е м н ы х. И за Раю!
О с т р о в с к и й. За жизнь!
Р а я (надкусив яблоко. По-детски хвастливо). А меня в женотдел выбрали!
О с т р о в с к и й. Молодчина! Наши ноги выбивают темпы, братва!
Р а я (жалобно). Сегодня не выбивают… Еле держат!
Б о н д а р е в (вставая). Пошли, Михаил.
Р а я. Да куда вы! Я же пошутила.
Ч е р е м н ы х. Поздно. На работу завтра…
Б о н д а р е в. До свиданья!.. (Выходят.)
За стеной снова зазвучала труба. Приглушенно и тревожно.
Р а я. Опять он со своей трубой… Стукнуть, чтоб перестал?
О с т р о в с к и й. Не надо.
Р а я. Поешь… (Протянув ему картофелину.) Смотри, какая рассыпчатая!
Островский протягивает руку. Ощупывает воздух.
(Смеется.) Хватит, Коля!.. Что ты как маленький!..
О с т р о в с к и й (нащупав ее руку). Пошутить нельзя?
Р а я. Сейчас чай поставлю.
О с т р о в с к и й (вдруг). Иди сюда.
Р а я (садясь на кровать). Что?
Островский тянется рукой к лицу Раи. Легко касаясь пальцами, гладит лоб, брови, щеки, губы.
(Испуганно.) Ты что, Коленька?
О с т р о в с к и й. Запомнить хочу. Глаз у меня болит, Рая…
Р а я. Какой? Здоровый?!
О с т р о в с к и й. Какой же он здоровый, если болит… Как огнем жжет. Давно уже…
Р а я. Что же ты молчал?
О с т р о в с к и й. А чем хвастаться? (После паузы.) Так засыпаться уговора не было… Разводиться нам надо.
Рая не может ничего сказать: губы у нее закушены. Она только отрицательно качает головой, все крепче и крепче прижимаясь мокрым от слез лицом к щеке Островского.
Темнота.
И сразу же вспыхивает свет. Это Р а я зажгла лампу над постелью Островского. Он мечется на подушках. На глазах у него марлевая повязка.
О с т р о в с к и й. Я все падаю… Хочу встать и падаю… Шагну и опять бит…
Р а я. Коля! Коленька!
О с т р о в с к и й. Но я борюсь, Аким… Слышишь? Борюсь! Из последних!
Рая выбегает из комнаты.
Бой идет… Пожар где-то рядом… Огонь прямо в глаза! (Взмахнув головой, скидывает повязку.) По коням! Вперед! Марш, марш!..
Возвращается Р а я. За ней идет доктор П а в л о в с к и й. Отстранив Раю, склоняется над постелью Островского.
П а в л о в с к и й. Дайте-ка градусник… (Осторожно.) Николай Алексеевич…
О с т р о в с к и й. А?!
П а в л о в с к и й. Это я…
О с т р о в с к и й. Михаил Карлович… Ночь сейчас?
П а в л о в с к и й. Утро.
О с т р о в с к и й. Это солнце такое красное?
П а в л о в с к и й. Нет, голубчик… (Вынул градусник.) Так… Раиса Порфирьевна, придется вам сходить в аптеку. (Выписывает рецепт.) Я пометил, что срочно…
Р а я. Я быстро, Коленька! (Выходит.)
П а в л о в с к и й. Совсем не спали?
О с т р о в с к и й. Какой тут сон…
П а в л о в с к и й. Сильные боли?
О с т р о в с к и й. Кино до утра смотрю.
П а в л о в с к и й. Кино?.. Это как же, простите?
О с т р о в с к и й. До вашего прихода эскадрон в атаку вел… Пожар кругом, дым глаза ест…
П а в л о в с к и й (профессионально). Сильно жгло?
О с т р о в с к и й. Глаза-то? Очень.
П а в л о в с к и й. Понятно…
О с т р о в с к и й. Конь подо мной горячий, необстрелянный. Чуть не скинул!.. А вчера почему-то дредноутом командовал… Так на мостик по тревоге бежал — до сих пор кажется, что ноги гудят!.. Вы не смейтесь, Михаил Карлович… Это не сны какие-нибудь! Лежу и вижу все! Как в кино!
П а в л о в с к и й (грустно). Я не смеюсь. Это часто бывает в таких случаях…
О с т р о в с к и й. В каких?
П а в л о в с к и й (неопределенно). При воспалительных процессах…
О с т р о в с к и й. Еще бегаю я все время. И танцую!
П а в л о в с к и й. Танцуете?!
О с т р о в с к и й. Мысленно, конечно… Я ведь это все помню.
Молчат. За стеной возникли звуки трубы. Музыкант разучивает все ту же странную тревожную мелодию.
П а в л о в с к и й (прислушиваясь). Вам мешает?
О с т р о в с к и й. Нет… Я привык. (После паузы.) Всегда он это играет… Не знаете что?
П а в л о в с к и й. Знаю. Бетховен. Девятая, симфония.
О с т р о в с к и й. Как это люди музыку сочиняют?
П а в л о в с к и й. Сначала, наверно, видят то, о чем хотят написать. А потом приходит мелодия.
О с т р о в с к и й (вздохнув). Видят…
П а в л о в с к и й. И слышат… Хотя Бетховен был глухой.
О с т р о в с к и й. Глухой? Сочинял музыку?
П а в л о в с к и й. Да. Огромной силы воли был человек!
О с т р о в с к и й (задумчиво). Воля у меня вроде есть… Силенок не хватает…
П а в л о в с к и й. Вы это, собственно, к чему?
О с т р о в с к и й. Да так…
На пороге комнаты появляется запыхавшаяся Р а я.
Р а я (протягивая лекарство). Вот, Михаил Карлович…
П а в л о в с к и й. Благодарю вас. Примите-ка, Николай Алексеевич… (Дает Островскому запить.) Так-с. И постарайтесь уснуть.
О с т р о в с к и й. Спасибо вам, Михаил Карлович.
П а в л о в с к и й. За что же? Помилуйте!
О с т р о в с к и й. Значит, глухой он был?
П а в л о в с к и й. Кто? Ах, да! Бетховен. Девятую симфонию писал совершенно глухим. Ну-с… Я еще загляну. До свиданья, Николай Алексеевич.
О с т р о в с к и й. До свиданья.
Михаил Карлович выходит. Рая провожает его.
(После паузы.) Рая!
Р а я (вбегая). Что, Коля?
О с т р о в с к и й. Слышала? Глухой композитор!
Р а я. Что ты вдруг о нем? Лучше тебе стало?
О с т р о в с к и й. Лучше, Раюша… (Помолчав.) Включи приемник.
Р а я. Заснул бы…
О с т р о в с к и й. Последние известия сейчас. Включи, Райкомчик!
Рая, покачав головой, включает самодельный приемник. Слышится голос диктора: «…самоотверженно трудятся на стройках пятилетки. Несмотря на сорокаградусные морозы, молодые строители Магнитки закончили покрытие домны. Особенно отличилась ударная бригада мастера Игната Панкратова…»
Панкратова! Слышишь, Рая? Игнат-то! Мастер уже.
Р а я. Знакомый?
О с т р о в с к и й. Начинали вместе. В инженеры парень вымахал, а я…
Р а я. Болен же ты.
О с т р о в с к и й. Ничего я не болен! То, что у меня не двигаются ноги и я почти ни черта не вижу, — сплошное недоразумение, идиотская шутка, сатанинская! Я здоровый парень!
Р а я (вздохнув). Здоровый…
О с т р о в с к и й (после паузы). Помнишь, я тебе про парнишку одного рассказывал? Как он матроса-большевика у петлюровцев отбил…
Р а я. Помню! Очень ты здорово рассказывал, Коля. Как живой он!
О с т р о в с к и й (усмехнувшись). Живой пока…
Р а я. Кто?
О с т р о в с к и й. Парнишка этот.
Р а я. Да ну тебя! Я ведь про то, что рассказываешь ты хорошо!
О с т р о в с к и й (задумчиво). Рассказать — что…
Слышен голос диктора: «Чернорубашечники в Италии рвутся к власти. Вооруженные столкновения между рабочими и легионерами продолжаются…»