(Уходит.)
Т и м к а (вздыхая). Ничего не выйдет! А я уже птиц своих выпустил… Все разлетелись! И малиновка, и синицы, и щеглы… Я малиновку больше всех любил. Открыл клетку, а она не улетает. Я ее палочкой шуганул, она как взлетит на тополь да как запоет!
Молчат.
А р к а д и й. Вот что! Вы идите. Троих все равно не возьмут, а я самый высокий… Прибавлю года два, может и поверят!
О л ь ш е в с к и й. А клятва? Разве забыл? «Быть всегда вместе! Бороться за правое дело…»
Т и м к а. «Защищать бедных, ненавидеть богатых!» Мы никуда не пойдем! Верно, Семка?
О л ь ш е в с к и й. Конечно! Это самое… Никуда! Вместе, так вместе!
А р к а д и й. Не выйдет, ребята… Слыхали, что Шмаков сказал? А клятва остается! Это ничего, что мы в разных местах будем. За одно дело боремся — значит, вместе! Идите. Только не обижайтесь. Я ведь не виноват, что выше вас вырос.
Т и м к а. Мы не обижаемся. Всего тебе хорошего, Аркадий.
А р к а д и й. Спасибо, Тима. До свиданья.
О л ь ш е в с к и й. Когда-то теперь встретимся?
А р к а д и й. Встретимся, Сема. Обязательно встретимся. Тимка, ты что?
Т и м к а (отворачиваясь). Ничего, ветер… Пошли, Семен!
О л ь ш е в с к и й. Пошли.
Медленно уходят. Аркадий некоторое время стоит неподвижно, смотря им вслед, потом решительно направляется к двери, ведущей в зал ожидания, и сталкивается с выходящим оттуда С у х а р е в ы м. На нем шинель, у пояса револьвер.
С у х а р е в. Аркадий?! Ты что тут делаешь?
А р к а д и й. Я к вам, Иван Степанович!
С у х а р е в. Я твоим дружкам сказал и тебе повторяю: никуда не поедешь! Молод еще! Ясно?
А р к а д и й. Ничего я не молод. У меня оружие есть! Вот… (Показывает пистолет.)
С у х а р е в. Откуда?
А р к а д и й. Отец с фронта прислал. Давно еще… Возьмите в отряд, Иван Степанович! Не возьмете — сам на фронт уеду! Под вагоном, на крыше — все равно уеду! Мне за отца надо на фронт идти!
С у х а р е в. Идем!
А р к а д и й. Куда?
С у х а р е в. Идем! Парень ты рослый, сойдешь…
А р к а д и й. Иван Степанович!
С у х а р е в. За отца, значит… Ах ты! Ну, идем. Матери только напиши, а то не пущу!
Уходят. Звонок вокзального колокола. Из зала ожидания проходят нагруженные вещами пассажиры. Среди них К а р т а ш е в и Ч е л о в е к в ф у р а ж к е чиновника.
К а р т а ш е в. Подожди, папа!.. Давай мне чемоданы — тебе тяжело!
Ч е л о в е к в ф у р а ж к е. Ничего, ничего! (Кричит.) Носильщик!
К а р т а ш е в. Что ты, папа? Какие теперь носильщики?
Ч е л о в е к в ф у р а ж к е. Как какие: посадка ведь? Ах, да!.. Светопреставление! Придется самим! (Пытается поднять чемодан.) О, черт! Прости, Виктор, ты этого не слышал. Какая тяжесть!
К а р т а ш е в. Давай я, папа! Тебе нельзя!
Ч е л о в е к в ф у р а ж к е. Вместе, вместе! Ах, боже мой! Опоздаем! (Уходят, сгибаясь под тяжестью чемоданов.)
На перрон выходят А р к а д и й и А х м е т. Они с подсумками у пояса, за плечами — винтовки.
А х м е т. Документ получал, вобла получал, хлеб и махорка получал, — можно воевать! Куда едем, не знаешь?
А р к а д и й (важно). Военная тайна!
А х м е т. Уй-бай, какой строгий! Слушай, ты, может быть, командир отряда? Ты скажи, а то я тебя боюсь?
А р к а д и й. Никакой я не командир! Солдат я. А куда, едем — военная тайна. Понимать должен, не маленький.
А х м е т (смеется). Ай-ай, какой старик! Извиняюсь, бачка, сколько тебе лет?
А р к а д и й. Семнадцать!
А х м е т. Ой, врешь! Шестнадцать еле-еле…
А р к а д и й (мрачно). Семнадцать!
А х м е т. Уй, какое лицо! Зарежешь! Зачем на фронт идешь?
А р к а д и й. А ты зачем?
А х м е т (серьезно). Понимаешь, бачка, надо. Очень надо! Ленин сказал: надо защищать Республику! Понимаешь?
А р к а д и й. Понимаю… (Горячо.) Только с оружием в руках пролетариат завоюет светлое царство социализма.
А х м е т. Как сказал! Ах, как сказал! Молодец, бачка. Хорошо сказал!
А р к а д и й. Это не я сказал… Это на плакате написано. Вот. (Указывает на плакат, висящий на стене.)
А х м е т. Все равно хорошо! От сердца сказал! Давай руку, кунак будешь! Как звать?
А р к а д и й. Голиков Аркадий…
А х м е т. Меня — Ахмет! Строиться скоро… Пойдем!
А р к а д и й. Сейчас. Только письмо напишу.
А х м е т. Ну пиши. Кому письмо?
А р к а д и й. Матери.
А х м е т. Пиши! Обязательно пиши! Хорошо пиши! Мешать не буду! (Уходит.)
Песня приближается.
А р к а д и й (склонившись над письмом). Мама, дорогая моя! Прощай, прощай… Уезжаю на Дон биться с белыми бандами Краснова! Помнишь, как говорил отец: нужно бороться за счастье, за светлое будущее! И я буду бороться! Хочу сам, своими руками, завоевать счастливую жизнь для тебя, для Катюшки, для всех!.. (Останавливается. Прислушивается к песне. Она звучит все громче и громче. Аркадий улыбается и продолжает.) Голова у меня горячая от радости… Все, что было раньше, — пустяки, а настоящее в жизни только начинается!
Песня обрывается. Слышна команда: «Становись!» Аркадий бежит на голос. На перроне строятся бойцы. Зритель видит левый фланг шеренги. Среди бойцов А р к а д и й, Ш м а к о в, А х м е т. В стороне командир отряда С у х а р е в.
С у х а р е в. По порядку номеров рассчитайсь!
За кулисами перекличка голосов. Счет доходит до Аркадия, который замыкает шеренгу.
А р к а д и й (звонко). Двадцать седьмой неполный!
С у х а р е в. Отставить! Кто счет путает? Замыкающий — двадцать шестой полный! По порядку номеров рассчитайсь!
Перекличка повторяется. Счет доходит до Аркадия.
А р к а д и й (растерянно). Двадцать седьмой неполный…
С у х а р е в. Отставить! В чем дело? (Вынимает из полевой сумки список.) По списку двадцать шесть! Кто счет путает, я спрашиваю?!
А х м е т. Разрешите сказать. Никто не путает. Тут еще один человек объявился… Вот стоит! (Указывает на стоящего рядом с ним смуглого паренька с шапкой кудрявых черных волос.)
С у х а р е в. Ты откуда взялся? Документы! (Проверив документы.) В порядке… Да кто ты такой, скажи на милость?
Ц ы г а н е н о к. Я цыган. Красный цыган!
С у х а р е в. Красный цыган? (Смеется.) Да какой же ты цыган?! Ты же еще цыганенок! Вот уморил… Смирно! По вагонам шагом марш!
Правофланговые за кулисами запевают, все подхватывают.
Т е м н о т а.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Партизанский лагерь в лесу. У костра А х м е т, Ц ы г а н е н о к, в стороне седоусый партизан с трубкой в зубах — Ч у б у к.
Ч у б у к. Подкинь хворосту, Цыганенок. Плохо что-то закипает.
А х м е т. Горит, горит! Шипит, шипит! Дыма много — чая нет! Снимай — так пить будем!
Ч у б у к. Подожди. Сейчас закипит.
Ц ы г а н е н о к. Он ждать не может. Ему сразу все подавай…
А х м е т. Ждать не люблю! Зачем ждать? Быстро все нужно! Как кунак мой! Раз! Раз! Ветер…
Ч у б у к. Голиков-то? Молодой еще, потому и быстрый! Хороший солдат растет.
Ц ы г а н е н о к. Где он пропал? Интересно рассказывает.
Ч у б у к. Сейчас придет. Командир вызвал.
Появляется А р к а д и й. Он еще в форме реального училища, но без герба на фуражке.
Вот он, рассказчик, явился… Ну, давай дальше. Значит, сумку ты у него забрал, самого пристукнул и сюда.
А р к а д и й. Ага… Ведь как получилось? Когда на поезд бандиты напали, я в лесу заблудился! Ну и наткнулся на него. Сначала он нашим прикинулся, а потом меня дубинкой по голове! Ну, я его и… Страшно даже вспомнить. Ведь я, дядя Чубук, никогда раньше в человека не стрелял.
Ч у б у к. Жалеешь! Ну-ну… Ты, может, думаешь, что война — это вроде игры или прогулки по полям да лесам? Белый есть белый! Они нас стреляют, и мы их жалеть не должны.
А р к а д и й. Да я не жалею, а как-то так… Неприятно…
Ч у б у к. Приятного ничего нет, это верно.
А х м е т. А в сумке что, бачка?
А р к а д и й (открывая сумку). Вот. Аттестат. (Читает.) Выдан воспитаннику второй роты имени графа Аракчеева кадетского корпуса Юрию Ваальду.
Ч у б у к. Кадет?
А р к а д и й. Ага… И письмо полковнику Королькову, чтоб помог этому кадету у корниловцев.
Ч у б у к. Теперь не поможет…
К костру подходит Ш м а к о в.
Ш м а к о в. Чубук, к командиру!
Ч у б у к. Иду. (Уходит.)
Ш м а к о в. Дайте закурить, братцы. Смотрите, какие камешки интересные! У речки набрал!
А х м е т. Ты, бачка, как маленький все равно! Зачем они тебе?
Ш м а к о в. Интересно! Вроде одинаковые, а посмотришь — все разные… А почему так — неизвестно.
А р к а д и й. Все известно. Наука такая есть — геология.
Ш м а к о в. Как?
А р к а д и й. Геология.
Ш м а к о в. Понятно! Вода-то бурлит, закипает, должно… Сахар есть?
А х м е т. Есть немного.
Все молча смотрят на закипающий котелок и слушают Цыганенка, который тихонько поет что-то по-цыгански.
Ш м а к о в. Какую песню поешь, Цыганенок? Чего-то грустная очень? Скажи по-русски…
Ц ы г а н е н о к. Старая песня… В ней говорится, что нет у цыгана родной земли и та ему земля родная, где его хорошо принимают. А дальше я его спрашиваю: а где же, цыган, тебя хорошо принимают? И цыган отвечает: много я стран исходил с табором… Был у венгров, был в туретчине, был у болгар. Много земель исходил и еще не нашел такой, где бы хорошо мой табор приняли… Такая песня…
А х м е т. Ты к нам сам пришел, да? Вас ведь в армию не забирают.