(Вдруг неожиданно, размахивая тетрадкой.)
«Ты Тимур?! Это ты укрыл меня ночью простыней? Ты оставил мне на столе записку? Ты отправил папе на фронт телеграмму? Но зачем?.. За что? Откуда ты меня…» (Так же неожиданно останавливается. Хватается за голову, на носках подходит к открытой двери во вторую комнату. Прислушивается.) Спит… И чего это я вдруг раскричался?
Из соседней комнаты слышится звонкий мальчишеский смех, потом голос: «А я и не сплю!»
Это почему же?
Г о л о с. Слушаю, как ты сочиняешь! Ничего. Кричишь только очень.
Г а й д а р. Дорогой мой сын, хочешь получить добрый совет?
Г о л о с. Хочу.
Г а й д а р. Закрывай глаза и немедленно засыпай. Придет мама, увидит, что ты не спишь, и мы пропали! Будь человеком — спи…
Г о л о с. Не хочу, рано еще. Можно я встану?
Г а й д а р. Так. Тимур, во сколько завтра начало в цирке?
Г о л о с. В двенадцать. А что?
Г а й д а р. Кажется, у меня завтра в двенадцать совещание.
Г о л о с. Сплю!
Г а й д а р. То-то! (Садится к столу. Пишет.)
Г о л о с. Папа!
Г а й д а р. Знаешь что? Теперь я уже точно знаю: у меня завтра совещание!
Г о л о с. Да нет, пап, — я уже и вправду сплю. Я только спросить…
Г а й д а р. Что?
Г о л о с. Новый год еще не наступил?
Г а й д а р. Нет.
Г о л о с. Значит, еще сороковой?
Г а й д а р. Сороковой. Спи!
Г о л о с. Сплю. (После паузы.) Папа, а когда наступит Новый год, вы меня разбудите?
Г а й д а р. Разбудим, разбудим. А пока спи. Договорились?
Г о л о с. Договорились.
Г а й д а р (прикрыв дверь). Сочиняю я, значит, ничего… Кричу только очень… (Улыбаясь.) Кричать не надо… (Задумчиво.) Кричать не надо… (Вдруг.) «…Тише, Женя! Кричать не надо! Никто тебя не тронет. Я — Тимур!» (Пишет.)
Звонок у входной двери. Гайдар выходит и возвращается с К а р т а ш е в ы м.
К а р т а ш е в. Здравствуйте, Аркадий Петрович! Я не вовремя?
Г а й д а р. Ну что вы, Виктор Григорьевич. Раздевайтесь.
К а р т а ш е в. Спасибо. Я ненадолго… Аркадий Петрович, мне необходимо с вами серьезно поговорить.
Г а й д а р. Опять?
К а р т а ш е в. Да, опять! Так больше продолжаться не может.
Г а й д а р. Совершенно верно, Виктор Григорьевич. И я буду рад, если вы поняли, что я прав.
К а р т а ш е в. Нет, Аркадий Петрович, не понял. Больше того! Я убежден, что вы совершаете преступление.
Г а й д а р. Преступление?
К а р т а ш е в. Да. Я — учитель… и, говорят, неплохой учитель. Всю свою сознательную жизнь я воспитываю детей. Хочу, чтобы они выросли хорошими врачами, преподавателями, инженерами… А кого хотите сделать из них вы? Солдат? К чему эти военные игры, походы, какие-то таинственные сигналы, задания? Я пробовал говорить с Ириной Сергеевной, с директором школы, я обращался, наконец, в комсомольскую организацию, но меня не хотят понять! Пытаются уговорить, что эта солдатчина кому-то нужна!
Г а й д а р. Солдатчина? Послушайте, Виктор Григорьевич, для меня нет дороже слова, чем слово — солдат. По-вашему, солдат — это налево, направо, смирно, в атаку марш, а для меня в этом слове все: честность, отвага, любовь к Родине! Я тоже хочу, чтоб наши ребята выросли умелыми, знающими людьми. Чтобы строили своими руками счастье нашей чудесной земли. Чтобы никогда в жизни не слышали страшное слово: война. Но откройте глаза, Виктор Григорьевич! Посмотрите, что делается в мире! Неужели вы думаете, что у нас нет врагов, что нам никто не завидует?
К а р т а ш е в. Вы преувеличиваете, Аркадий Петрович. Если война и будет, то мы достаточно сильны, чтобы обойтись без подростков!
Г а й д а р. И вы хотите, чтобы они встретили ее беспомощными, как слепые котята?
К а р т а ш е в. Я хочу только одного: чтобы вы оставили в покое моих учеников. Вы — писатель! Пишите ваши книги. Поверьте мне, что вы ошибаетесь!
Г а й д а р. Нет, Виктор Григорьевич, я не ошибаюсь.
К а р т а ш е в. Значит, эти ваши затеи будут продолжаться?
Г а й д а р. Да. Поймите, Виктор Григорьевич…
К а р т а ш е в. Не понимаю! И предупреждаю вас, Аркадий Петрович, Что я буду жаловаться.
Г а й д а р. Жаловаться? На что? Неужели вам непонятно, что я… (Внезапно останавливается. Медленно опускается на стул, крепко сжав рукой правую часть головы.)
К а р т а ш е в. Аркадий Петрович, что с вами? Вам плохо?
Г а й д а р. Уйдите, Виктор Григорьевич…
К а р т а ш е в. Вот вода… выпейте…
Г а й д а р (не поднимая головы). Я прошу вас… уйдите.
Карташев осторожно выходит. Звонок телефона. Гайдар неподвижно сидит у стола. Телефон звонит опять. Гайдар тяжело поднимается, берет трубку.
(Глухо.) Да… да, я. Здравствуйте, Иван Степанович. Вас так же!.. Что? Нет, ничего… Здоров. Спасибо, Иван Степанович. До свиданья! (Вешает трубку. Некоторое время стоит неподвижно, потом идет к письменному столу. Пишет.)
Звонок у входной двери. Гайдар выходит. Слышен мужской голос: «Простите, могу я видеть писателя Гайдара?» — и ответ: «Это я. Заходите». В комнату входит невысокий полный Ч е л о в е к с у с а м и. В руках у него что-то похожее на небольшой ящик, завернутый в газету.
Ч е л о в е к с у с а м и. Разрешите снять пальто?
Г а й д а р. Пожалуйста.
Ч е л о в е к с у с а м и. Не узнаете?
Г а й д а р. Простите, нет…
Ч е л о в е к с у с а м и. Ай-ай, как не стыдно! Пинь… пинь… тара-рах… тиу!..
Г а й д а р. Штукин! Тимка?
Ш т у к и н. Тимофей Ильич! Ну, здравствуй, что ли! С наступающим тебя!
Г а й д а р. Спасибо, Тима, спасибо, дорогой! Тимка Штукин! Подумать только… С усами, толстый!
Ш т у к и н. Да и ты, брат, не худой!
Г а й д а р. Как же ты меня разыскал?
Ш т у к и н. Биографию твою у дочки в книге вычитал. Она все твердит: Гайдар да Гайдар! Дай, думаю, почитаю, что еще за Гайдар! А это, оказывается, ты и есть!
Г а й д а р. Я самый… А у тебя уже дочка?
Ш т у к и н. А как же, пинь-пинь… тара-рах! Двенадцать лет!
Г а й д а р. С ума сойти можно! Да садись ты! Что стоишь столбом?
Ш т у к и н. Подожди минуточку… Тут для тебя еще один сюрприз приготовлен! (Открывает дверь.) Заходите, товарищ!
В комнату входит Ч е л о в е к в о ч к а х и м я г к о й ф е т р о в о й ш л я п е.
Ч е л о в е к в о ч к а х. Здравствуй, Аркадий! Это самое… с Новым годом!
Г а й д а р. Семка?!
О л ь ш е в с к и й (раскланиваясь). Семен Ефимович Ольшевский, будем… это самое, знакомы!
Г а й д а р. Ну, други… Ну, я вам скажу… это встреча!.. Садитесь, земляки! Садитесь, одноклассники! Вино пить будем!
О л ь ш е в с к и й. С удовольствием.
Ш т у к и н. Разрешите преподнести по случаю торжественной встречи! (Разворачивает газету. Под ней клетка с птичкой.)
Г а й д а р. Птичник! Сам поймал?
Ш т у к и н. Где уж! Живот мешает!
Смеются.
Г а й д а р (разливая вино). За встречу! Рассказывайте, друзья… Ты где, Тима?
Ш т у к и н. На Урале директор завода. Сталь лью…
Г а й д а р. Ого! Молодец, Тимофей Ильич! Твое здоровье! А ты, Сема?
О л ь ш е в с к и й. В Киеве. Скромный научный работник. Пишу диссертацию и преподаю в институте.
Г а й д а р. Немецкий?
О л ь ш е в с к и й. Что ты! Историю…
Г а й д а р. А я думал — немецкий. Помнишь? Ду хаст… эр хаст.
О л ь ш е в с к и й. А как же! Вир… это самое…
Ш т у к и н. Хастус!
Смеются.
Г а й д а р. Где же вы встретились?
О л ь ш е в с к и й. В гостинице. Поднимаюсь по лестнице, смотрю, идет толстый солидный человек с усами и дроздом разливается.
Г а й д а р. А у меня сейчас Карташев был.
Ш т у к и н. Карташев? Разве он в Москве?
Г а й д а р. В Москве. В этом же доме живет. Учитель.
О л ь ш е в с к и й. Чудеса!
Ш т у к и н. Какой он теперь, интересно?
Г а й д а р. Все такой же… А ты в командировку?
Ш т у к и н. В наркомат вызвали. Завод перестраивать будем. Сам знаешь, что на земле творится.
Г а й д а р (задумчиво). Да… на земле тревожно.
Молчат.
О л ь ш е в с к и й. Ну, а ты? Над чем сейчас работаешь?
Г а й д а р. Кончаю новую повесть.
Ш т у к и н. О чем?
Г а й д а р. Так сразу и не скажешь. Проснусь ночью во время грозы, и чудится мне, что не гром гремит, не молния сверкает в темном небе, а грохочут вдали тяжелые орудия и вспыхивают огни ракет… И хочется мне встать и крикнуть всем нашим замечательным мальчишкам и девчонкам: «Будьте готовы к борьбе! Сумейте в грозный час помочь нашей Красной Армии! А я, старый солдат, попробую научить вас, как это сделать!»… (Помолчав.) Вот и пишу об одном славном мальчугане Тимуре и его боевой команде…
О л ь ш е в с к и й. О команде?
Г а й д а р. Да… Представляете, други, ушел на войну солдат… Дома осталась мать-старуха, дочурка маленькая… А хлопот-забот по дому — не управиться! И дрова сложить, и огород прополоть, и с девчонкой понянчиться!.. Как тут быть?.. Но происходят удивительные вещи! Просыпается утром старушка, выходит во двор, — батюшки, дрова сложены! Идет в огород, — матушки, огород прополот!.. Возвращается домой, — ничего не понимает: на столе цветы стоят, у девчонки в руках игрушка новая! Есть такой мальчуган Тимур, есть его боевая команда. Спите спокойно, люди! Воюйте на фронте, бойцы, и не волнуйтесь за своих родных! У них есть защитники, есть кому помочь и позаботиться о ваших детях и матерях…
Ш т у к и н (после паузы). Налей, Аркадий… (Вставая.) За твоего Тимура!
Г а й д а р. Спасибо… Только за какого? У меня их двое: один — в книге, а другой — живой… (Подходит к двери во вторую комнату. Распахивает ее.) Вот, спит…