Ф е д о р. Вроде было чего-то… Парни наши собирались, да их кулачье разогнало за то, что они попа на сцене представляли.
С т е п а н. Ну, а сам ты?
Ф е д о р. Нам это ни к чему. Баловство одно!
С т е п а н (тяжело). Так…
Ф е д о р (после паузы). Слышь, друг, ты, может, знаешь, где дядя Иван? Или жена его? Я бы сходил.
С т е п а н (сухо). Не знаю.
Ф е д о р. Может, в доме кто знает? (Не получив ответа.) Не знают, стало быть. Ну, подождем. (Сняв с плеча котомку, вынимает оттуда хлеб, сало, огурцы. Разложив все это перед собой, не спеша принимается за еду.)
Санька косится в его сторону и чуть слышно вздыхает. Глаша отворачивается. Федор, не обращая на них внимания, обстоятельно жует.
С т е п а н (не выдержав). Слушай, ты! Тебе что здесь, трактир?
Ф е д о р. А чего?
С т е п а н. Ничего! Собирай свою торбу и двигай отсюда!
Ф е д о р. Это куда же?
С т е п а н. Куда хочешь, на все четыре!
Ф е д о р. Не пойду.
С т е п а н. Не пойдешь?
Ф е д о р. Не пойду!
С т е п а н. Посмотрим!
Ф е д о р. Смотреть нечего. Чего прицепился?
С т е п а н. Последний раз говорю: уходи!
Ф е д о р. Сказал — не пойду, и все!
С т е п а н. Ну, держись, деревня! (Замахивается.)
Появляется Е к а т е р и н а И в а н о в н а.
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Степан!
С т е п а н (оборачиваясь). Чего?
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Опять драку затеял? (Кивнув в сторону Федора.) Это кто?
С т е п а н (хмуро). Племянник ваш. Из деревни.
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Постой, постой… Федор?
Ф е д о р. Я самый, тетя Катя.
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. А мать где? Или с отцом ты приехал?
Федор неожиданно всхлипывает и, неуклюже уткнувшись в плечо Екатерины Ивановны, по-ребячьи, взахлеб, плачет.
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Да ты что? Что с тобой, Федя?
Ф е д о р. Умерла мамка… от тифа. А батю еще раньше… на фронте.
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Господи! Горе-то какое!.. Пойдем-ка… Пойдем, милый… (Обняв за плечи Федора, уводит его.)
С т е п а н (сокрушенно). Дела!..
Г л а ш а. А тебе бы только кулаками махать! Чего ты на него напустился?
С т е п а н. Да я… Из-за вас! Из-за тебя, из-за Саньки… Голодные ведь, а он… (махнул рукой). Что с вами говорить!
Г л а ш а. Силы много, ума не надо! (Встала и ушла.)
С т е п а н. Тоже мне… Умница нашлась! А, Сань?
Санька молча пошел за Глашей. Степан обескураженно смотрит им вслед. Появляется А л е к с е й К о л ы в а н о в. Рука у него на перевязи.
К о л ы в а н о в. Есть кто живой?
С т е п а н (обрадованно). Леха! Колыванов! Откуда?
К о л ы в а н о в. Из госпиталя.
С т е п а н. Ранен?
К о л ы в а н о в. Не видишь? Рука… навылет.
С т е п а н. Здорово!
К о л ы в а н о в. Чего ж здорового? Человеку чуть руку напрочь не оттяпали, а он радуется!
С т е п а н. Ну… фронт, бой… а тут кисни!
К о л ы в а н о в. Другого дела нет?
С т е п а н. Какие дела?! Зажигалки для продажи точить? Работы нет, клуб закрыли…
К о л ы в а н о в. Откроем! (Вынул здоровой рукой свернутый лист бумаги из кармана гимнастерки, помахал им перед носом Степана.) Видел?
С т е п а н. Мандат, что ли, какой?
К о л ы в а н о в. Вами велено заниматься! (И вдруг вздохнул.) На фронт обратно просился. Хоть в обоз какой-нибудь, в инвалидную команду… Успеешь, говорят! (Помолчав.) Иван Емельянович дома?
С т е п а н. Нет его.
К о л ы в а н о в. В райкоме сказали: домой пошел.
С т е п а н. Да он по неделям здесь не бывает. Забыли, когда и видели!.. (После паузы.) Слушай, Леша! Почему у меня все не как у людей, а? Сначала брякну, не подумавши, потом только соображать начинаю. Или в драку сразу! Кровь, что ли, горячая?
К о л ы в а н о в. Уши зато холодные.
С т е п а н. Уши у дураков холодные!
К о л ы в а н о в (смеясь). Вот и умней. Пора!
С т е п а н. Тебе все шуточки! (Увидел кого-то за спиной Колыванова.) Дядя Ваня идет!
З а й ч е н к о (появляясь). Здорово, орлы!.. (Степану.) Мои дома?
С т е п а н. Дома. Гости у вас.
З а й ч е н к о. Какие еще гости?
С т е п а н. Племянничек приехал. Из деревни.
З а й ч е н к о. Федька, что ли?
С т е п а н. Вроде так…
З а й ч е н к о. Ладно, разберемся! (Хочет уйти.)
К о л ы в а н о в (вынув из кармана бумагу). Подпиши, Иван Емельянович. А то в райкоме к тебе не протолкнешься.
З а й ч е н к о. Что у тебя?
К о л ы в а н о в. Библиотека для клуба нужна.
З а й ч е н к о. А дальше что?
Кол ыв а но в. Вот! (Читает.) «Товарищ Колыванов Алексей командируется для конфискации книг в буржуйских домах. Книги будут служить делу молодежного пролетарского образования, что и удостоверяется».
З а й ч е н к о. И кто тебе такой мандат состряпал?
К о л ы в а н о в. Сам. Подпись только нужна. Печать мне Настя шлепнет!
З а й ч е н к о. А если твои дружки кроме книг еще чего-нибудь прихватят?
К о л ы в а н о в. Чего прихватывать? Шкаф разве какой. Так это вместе с книгами.
З а й ч е н к о. Вот-вот! А там, глядишь, и рояль упрете!
К о л ы в а н о в. На рояль у меня особая бумага заготовлена! (И потянулся к карману.)
З а й ч е н к о. Ты меня мандатами не закидывай! Расшлепались печатями, понимаешь!.. Вы кто? Комса или анархисты? Флаг черный еще над клубом вывеси!
К о л ы в а н о в. Да при чем тут анархисты?! Флаг-то черный при чем?! Сами же велели клуб открывать!
З а й ч е н к о. Вот и открывай! Бери ключ и открывай. Но ключом, а не отмычкой!
К о л ы в а н о в (даже задохнулся). Ну, Иван Емельянович!..
З а й ч е н к о. Все! (Ушел.)
С т е п а н (после паузы). Чего это он?
К о л ы в а н о в. Беляки жмут, Степа… Танки у них английские, ботиночки на кожаном ходу, консервы мясные с этими… галетами! А у нас? (Вздохнул.) В городе хлеба едва на неделю…
Где-то очень далеко послышались звуки военного оркестра. За гулкими ударами барабана и медью труб угадывается четкая поступь многих сотен людей. И на музейном стенде будто заколыхалось в луче прожектора пробитое пулями красное знамя.
С т е п а н (вдруг). К черту!.. Уйду на фронт! Под вагоном, на крыше… Все равно уйду!
К о л ы в а н о в. Давай без анархизма! Нам пока и здесь дела хватит.
Скрываются в темноте лица Степана и Колыванова. Луч прожектора перемещается, освещая стенд с комсомольским билетом. На возвышении-круге стоит Степан. В руках у него раскрытая тетрадь.
С т е п а н (читает). «…Весна! Ребята из нашей ячейки сбросили кожушки и шинели. Щеголяют кто в гимнастерке, кто в сатиновой рубашке. Девчата вымыли полы, открыли окна, и в клубе стало как в буржуйском особняке на Миллионной. Глафира заявила, что лупить воблу на пол несознательно, и повесила плакат: «Комсомолец, охраняй пролетарскую красоту!» По-моему, это перегиб». (Закрывает тетрадь.)
К о л ы в а н о в (он уже тоже у стенда). Не ты ли это писал, Степа?
С т е п а н (не сразу). Делать мне больше нечего!
К о л ы в а н о в. А плакат кто для клуба сочинил?
С т е п а н. Мало ли…
К о л ы в а н о в. Ох, темнишь, Степа! Словечки-то твои любимые: «Перегиб», «Предрассудок»! И про воблу написано. Не про ту ли, из-за которой ты с Федькой поцапался?
С т е п а н. А я с ним всю дорогу цапался.
К о л ы в а н о в. За что же?
С т е п а н. За все!
К о л ы в а н о в. А все-таки!
С т е п а н. Ну, в первый раз, на дворе, я с ним за дело в драку полез. Голодуха, а этот куркуль сало в одиночку наворачивает! Да еще сундук свой открыть боится, тянет из-под крышки. Крохобор! Потом мне даже его жалко вроде стало, когда он про отца с матерью сказал, что померли они. На мировую хотел пойти. Ну, помахались кулаками! Делов-то! Но он и потом всех сторонился! Промышлял где-то втихую, про заработки свои помалкивал и жевал-то всегда украдкой, а когда жевал, торопился так, что чуть ли не давился. Боялся, что жратву у него отнимут, что ли? И услужливый какой-то! Как половой в трактире! Ресницами моргает, за треух свой хватается, того и гляди в пояс кланяться начнет! И все, чтобы пузо свое набить!
К о л ы в а н о в. А может, не свое?
С т е п а н. А чье-то еще? Деклассированный элемент! Я таких за версту чую!
Ф е д о р (он уже тоже у стенда). Сам ты элемент! Чует он… А ты хоть раз со мной по-человечески поговорил? Спросил, для чего я тянусь из последних? Сестренка у меня в деревне осталась. Приютили люди добрые! Для нее и куски урывал!
С т е п а н (не сразу). Сказал бы… Помогли.
Ф е д о р. Скажешь тебе, как же! Ты как пес цепной на меня бросался. Понаехали, мол, тут всякие в наш пролетарский Питер! Город, вишь, им понадобился! Да мне бы век города не видать, на кой он? Булыжник вокруг, одно деревцо на всю улицу, да и то в решетку забрано, будто провинилось в чем! Да и люди тоже!..
С т е п а н. За решеткой, что ли?
Ф е д о р. Не за решеткой, так за стеной. Ты ему слово сказать хочешь по-доброму, а он не слышит. А если слышит, то только про свое!
С т е п а н. Ты всех на свою мерку не равняй!
Ф е д о р. На свою? Женьку кто контрой обзывал за то, что у него отец военный врач был?! Кузьму кто чуть не затюкал? А мне кто проходу не давал? Про Глаху я уж не говорю!
С т е п а н (жестко). Глаху не трогай.
Ф е д о р. Да разве я что плохое думаю? Такая девчонка была, а ее чуть ли не в дурочки записали!
С т е п а н. Кто?
Ф е д о р. Хотя бы ты!
С т е п а н. Я?! Да я сам из-за нее дураком стал!