А л е к с е й. Можно…
Молча курят. За стеной включили радиолу и хрипловатый негромкий голос запел:
Я люблю тебя, жизнь,
Что само по себе и не ново.
Я люблю тебя, жизнь,
Я люблю тебя снова и снова…
Потом со стороны станции донесся чей-то крик: «Анатолий! Ребята!»
А н а т о л и й. Дядя Костя шумит. Пошли.
Анатолий и Шура направляются к электричке. Вася по-прежнему сидит на траве, задумчиво слушая песню.
А л е к с е й. Кто это песню такую подобрал?
К а п и т а н. Завклубом, наверно. А что?
А л е к с е й. Да так… Ничего…
К а п и т а н. К старым дружкам подашься?
А л е к с е й. А где у меня новые?
К а п и т а н. Захочешь — найдешь.
А л е к с е й. Объявление в газету дать: «Вышел из заключения, перековался, поддержите мальчика»? Я навязываться не приучен.
К а п и т а н. Знаю… (После паузы.) На электричку?
А л е к с е й. Особо торопиться некуда. Пирогов к встрече не пекли. По шоссе прогуляюсь. Или не разрешается?
К а п и т а н. Брось…
А л е к с е й. До свидания, Иван Савельич.
К а п и т а н (усмехнувшись). «До свидания»… Всего тебе хорошего!
А л е к с е й. Спасибо.
К а п и т а н. Если что затрет, пиши. Слышишь?
А л е к с е й. Ладно. (Сунув под мышку небольшой сверток и натянув на лоб кепку, уходит.)
Капитан долго смотрит ему вслед, потом, придавив окурок сапогом, идет к воротам.
В а с я. Товарищ капитан!
К а п и т а н. Слушаю вас.
В а с я. Как его фамилия… ну… воспитанника этого?
К а п и т а н. А вам зачем?
В а с я. Вы не подумайте, товарищ капитан… Я разговор ваш слышал и… В общем, с завода я.
К а п и т а н. Фамилия его — Лапин, зовут — Алексей. А что, собственно, вы…
Слышен приближающийся гудок электрички.
В а с я. Спасибо, товарищ капитан! (Убегает.)
Капитан пожимает плечами, открывает калитку. В нарастающий грохот колес врываются заключительные слова песни:
Я люблю тебя, жизнь,
И надеюсь, что это взаимно!
З а н а в е с.
Комната в заводском общежитии. Большое, во всю стену, окно. Обе половины его распахнуты, и зеленые ветки разросшегося клена заглядывают в комнату. На стенной полке, среди книг и рулонов чертежей, две теннисные ракетки и потертые боксерские перчатки. На шкафу модель танкера. В комнате беспорядок: сдвинуты стол, стулья. Стоит третья, не застланная еще кровать. Посредине комнаты сидит К о н с т а н т и н Т и м о ф е е в и ч Ш о х и н. На коленях у него аккуратно обернутые мешковиной садовые ножницы и пила-ножовка. Он курит, стряхивая пепел в ладонь, и наблюдает за Ш у р о й, старательно натирающей пол.
Ш у р а. Глядите, дядя Костя, — от кровати какие вмятины на полу!
Д я д я К о с т я. Каждая вещь за свое место держится. Не любит, когда ее тормошат туда-сюда.
Ш у р а. Не любит… Что она, живая?
Д я д я К о с т я. Живая не живая, а характер имеет.
Ш у р а. Вы скажете!
Д я д я К о с т я. Точно говорю. У нас дома буфет стоит важный такой, пузатый. Клавдиного деда еще наследство… Решила Кланька сервант вместо него поставить. По магазинам бегала, в списке каком-то отмечалась, привезла! Модный, низкий, полированный. Так веришь, мы нашего дуба с места сдвинуть не могли. Прирос! А тут еще теща на дыбы: «Не могу на ваш ящик фанерный смотреть! Что, мне каждый раз на колени перед ним становиться?» Пришлось Клаше под туалет его приспособить. А тот городовой как стоял, так и стоит. Вещи, они свою силу имеют!
Ш у р а. Вам видней!
Д я д я К о с т я. Это ты на участок мой намекаешь?
Ш у р а. А чего тут намекать? Не раз говорили!
Д я д я К о с т я. Какие могут быть разговоры?! Сам я эту возню с плодами-ягодами затеял? Навязали участок, ссуду на дом дали, а теперь в капитализме обвиняете?
Ш у р а. Да не в капитализме! А в том, что сморода вам всю жизнь заслонила! Смену отстояли, тяпку в руки и на вокзал!
Д я д я К о с т я. Так ведь хозяйство! То забор тесать, то крышу крыть. Дом поставить — не скворешню сбить.
Ш у р а. Вот-вот! Дом! И слово какое-то… Дом! Гроб!
Д я д я К о с т я. Тьфу!.. Что болтаешь-то? У меня внуки растут. В Сочи-Мацесту их вывозить? Или за каждую путевку в лагерь завкому кланяться?.. Целое лето на траве пасутся. Без всяких там мероприятий. Витамины свои опять же…
Ш у р а. Про витамины и речь. Член бригады Коммунистического труда ягодой на рынке торгует!
Д я д я К о с т я. Я не торгую. Теща возит.
Ш у р а. Все равно!
Д я д я К о с т я. А что же ей гнить, что ли, ягоде-то? Сколько в нее пота вложено!
Ш у р а. Да пусть лучше гниет! На всю бригаду пятно!
Д я д я К о с т я. Пятно?.. Ах ты… Я по шестому разряду работаю, личное клеймо имею, тебя, соплю, уму-разуму учил! Пятно! А первого встречного в бригаду брать не пятно? Полы для него натираете! Кроватку с пружинами приготовили… Отдыхай, миленький! Исстрадался в тюрьме!
Ш у р а. Да вы что, дядя Костя? Вместе ведь решали!
Д я д я К о с т я. Мой голос, видать, не решающий!
Распахивает дверь и сталкивается с входящей в комнату З и н о й. В руках у нее букетик цветов и пачка пельменей.
Оркестр еще вызовите! (Уходит.)
З и н а. Чего это с ним?
Ш у р а. Все то же.
З и н а. Витамины в голову ударили?
Ш у р а. Они самые. А что ты, действительно, цветочки притащила? Народного артиста встречаешь?
З и н а. Для уюта. Сама же полы натираешь!
Ш у р а. Перестановка в комнате, вот и натираю заодно. А пельмени зачем?
З и н а. А может, он голодный?
Ш у р а. Веревочную лестницу в пельмени не запекла?
З и н а. Какую еще лестницу?
Ш у р а. Как в «Пармском монастыре». Помнишь?
З и н а. Это с Жераром Филипом?
Ш у р а. Роман такой есть. У Стендаля. Не читала?
З и н а. Нет еще. Очередь не дошла. А при чем тут Стендаль твой?
Ш у р а. А при том, что ты, наверное, этого парня пострадавшим героем представляешь. А он самый обыкновенный. Так что ты его не придумывай!
З и н а. Я и не придумываю.
В комнату входит А н а т о л и й. Увидев у него в руках пачку пельменей, девушки хохочут.
А н а т о л и й (растерянно). Вы чего?
Ш у р а. Пельмешки принес?
А н а т о л и й. Ну, принес. Дальше что?
Ш у р а. Для него?
А н а т о л и й. А что смешного? Может, человек голодный.
З и н а. Во! В самую точку!
А н а т о л и й. Да вы что, девчата? Вам, наверно, мебель двигать вредно?
Ш у р а (указывая на подоконник). Видишь?
А н а т о л и й (увидев пачку пельменей). Понятно. И Зинка тоже?
З и н а. Не тоже, а первая.
А н а т о л и й. Съедим. Подумаешь, две пачки. Не приходил он?
Ш у р а. Нет еще.
А н а т о л и й. А Василий где?
Ш у р а. На тренировке, наверно.
А н а т о л и й. Свихнется он с этим боксом! Почему кровать не застелили?
Ш у р а. Комендантша белья не дает. Жилец, говорит, не оформленный, ничего не знаю и знать не хочу! А за то, что койку самовольно поставили, — будете отвечать!
А н а т о л и й. Ответим! Я в райкоме комсомола был — обещали всемерно поддержать наш почин.
Ш у р а. Какой почин?
А н а т о л и й. С этим парнем.
Ш у р а. Я думала, к нам живой человек приходит, а оказывается — почин!
А н а т о л и й. Что ты к словам цепляешься? Ну, не почин — инициативу.
Ш у р а. Ты какие-нибудь человеческие слова знаешь?
А н а т о л и й (мрачно). Говорил я их тебе.
Ш у р а. Что ты говорил? Получу комнату, распишемся, все будет нормально. Так?
А н а т о л и й. А тебе как в книжке надо?
Ш у р а. По-человечески мне надо! И умеешь ты такие слова говорить. Я знаю!.. Зинка, куда?
З и н а (уже в дверях). Он тебе сейчас слова эти самые говорить начнет. А я не железная!
Ш у р а. Не начнет. У него одни резолюции в голове.
А н а т о л и й (умоляюще). Шура!
З и н а. Все! Начал!
В а с я (появляясь в дверях). Ты куда, Зин?
З и н а. Я… в библиотеку…
В а с я. За учебником, что ли? Я же сказал, что дам. Тебе какой?
З и н а. Мне… этот… про монастырь!
В а с я. Про какой монастырь?
З и н а. Стендаль мне нужен. Перечитать хочу…
В а с я. В который раз?
З и н а. В третий.
В а с я. А я думал, мы за чертежи сядем. Может, зайдешь потом?
З и н а. Письма будешь читать из Николаева. А у меня дела!
В а с я. Свидание небось?
З и н а (с вызовом). Постирушка! (Уходит.)
Вася проходит к своей кровати. Вынимает из чемоданчика боксерские перчатки, полотенце, потом пачку пельменей. Анатолий и Шура смеются.
В а с я. Разве смешно?
Ш у р а. Конечно! Ты третий с пельменями!
В а с я. А-а! Заботу о человеке проявляете?
А н а т о л и й. А ты?
В а с я. Я для себя. После тренировки есть захотелось, А он так и не приходил?
Ш у р а. Нет.
В а с я. Значит, совсем не придет. С характером парень.
А н а т о л и й. Как это не придет? Я уже всех в известность поставил! В райкоме наш… поступок… одобрили!
В а с я. Уже успел!.. Ох, Анатолий!
А н а т о л и й. Да что вы надо мной охаете, как над припадочным? Должен был я с руководящими товарищами посоветоваться или нет? Не простая все-таки бригада!
В а с я. Ты сколько раз за последние два месяца по радио и телевидению выступал?
А н а т о л и й. А я что, напрашиваюсь? Или про вас забываю? Во всех выступлениях ваши фамилии называю, портреты ваши на доске Почета висят! Пойдите в завком и попросите снять, если вы такие скромные!