А л е к с е й. Пусти!
В а с я. Что с тобой, Лешка?
А л е к с е й. Пусти, говорю!..
Василий растерянно смотрит на Алексея, потом видит лежащие на тумбочке деньги.
В а с я. Так… (Жестко.) А ну, иди сюда!
А л е к с е й. Не приказывай. Я не заключенный, ты не конвоир!
В а с я. На любимой струнке играешь? Давай-давай! Рубаху порви, грудь расцарапай!..
А л е к с е й. Запретишь, может?
Входит П а р е н ь в к у р т к е н а м о л н и и.
П а р е н ь в к у р т к е. Слушай, Малинин! Вы бросьте шум поднимать!
В а с я. Какой шум?
П а р е н ь в к у р т к е. Сам знаешь какой. Насчет заготовок.
В а с я. А что, неправильно, скажешь? Стружку на рубли перегоняете!
П а р е н ь в к у р т к е. Не наше дело в расчеты влезать.
В а с я. Мы влезаем.
П а р е н ь в к у р т к е. Ну вот что! Я тебе прямо скажу: не суйте свой нос куда не следует. Нам эта технология удобная!
В а с я. А нам нет!
П а р е н ь в к у р т к е. Перед начальством выслуживаешься?
В а с я (после паузы). А ну, уходи отсюда!
П а р е н ь в к у р т к е. В морду дашь?
В а с я. Уходи, говорю!
П а р е н ь в к у р т к е. В общем, запомни наш разговор! (Уходит.)
В а с я (Алексею). Ну, что смотришь?.. Думаешь, деньги тебе подбросили? Испытывают тебя? У нас без этого дел по горло — успевай поворачиваться. Иди сюда! Видишь ведомость?
А л е к с е й. Ну?
В а с я. Не нукай! Моя фамилия… Зинкина… Вот твоя… Расписывайся, бери деньги, пойдем!
А л е к с е й. Куда?
В а с я. По магазинам потолкаемся. Надо тебе приодеться малость. Жениха из тебя сделаем!
А л е к с е й. Прическа у меня совсем не жениховская.
В а с я. Самая модная: «Назад на каторгу». (После паузы.) Обиделся?
А л е к с е й. Надоело!
В а с я. Что надоело?
А л е к с е й. «Педагогическая поэма» ваша! Ну, чего варежку раскрыл? Макаренко липовый! (Резко повернувшись, уходит.)
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Скверик у заводского Дома культуры. Вспыхивает и гаснет реклама кинотеатра. В мерцающем свете смутно различается неуклюжая фигура, сидящая на скамье. Когда зажигаются фонари, мы видим, что это укрытые с головой одним плащом А н а т о л и й и Ш у р а.
Ш у р а (выглянув из-под плаща). Дождик прошел… Слышишь, Толя?
А н а т о л и й. Слышу. (Увлекает ее обратно.)
Ш у р а. Свет зажгли.
А н а т о л и й. Пусть!
Ш у р а (после паузы). Толька! А про тебя в газете все наврали!
А н а т о л и й. Это почему же?
Ш у р а. Написали, что ты маяк, а ты не светишься!
А н а т о л и й. Дурочка!
Ш у р а. Подожди, Толя… (Сбрасывает плащ, поправляет волосы.) Холодно как стало после дождя!
А н а т о л и й (закуривая). Осень…
Ш у р а (негромко).
Как мимолетна тень осенних ранних дней,
Как хочется сдержать их раннюю тревогу,
И этот желтый лист, упавший на дорогу,
И этот чистый день, исполненный теней…
А н а т о л и й. Это чье сочинение?
Ш у р а. Блока.
А н а т о л и й. Память у тебя дай боже! Со школы помнишь?
Ш у р а. Недавно выучила.
А н а т о л и й. К ноябрьским, что ли? Не подходит вроде.
Ш у р а. Для себя. (После паузы.) А ты и вправду не светишься.
А н а т о л и й. Что я, по-твоему, святой, чтобы светиться?
Ш у р а (не принимая шутки). В глазах иногда у людей свет бывает. Особенный какой-то. Лучатся глаза. А ты сытый, довольный, важный!
А н а т о л и й. Начинается! Ну, буду голодный ходить. Легче тебе станет?
Ш у р а. Да не про это я говорю! Не хотел ведь ты с бригадиров уходить. Если честно, не хотел?
А н а т о л и й. Ну, не хотел.
Ш у р а. Мы тебя заставили. Верно? А в газете тебя как героя расписали. «Отказался от денег, встал к станку, призывает последовать!»
А н а т о л и й. Что же мне, опровержение надо было написать?
Ш у р а. Пенки снимать не надо! Опять в президиумах сидишь, на слетах выступаешь: «Наш почин, практика, опыт!» Василий бы себе такого не позволил.
А н а т о л и й. Не все же такие железобетонные!
Ш у р а. Здорово ты в людях разбираешься. Железо в нем есть, это точно. А весь бетон у тебя остался.
А н а т о л и й. Спасибо!
Ш у р а. Пожалуйста!
А н а т о л и й (после паузы). Не понимаешь ты, Шурка… Думаешь, карьеру я делаю? А что на виду — так это для нас полезно.
Ш у р а. Что значит «полезно»?
А н а т о л и й. Ну, мало ли… Нам не по шестнадцать лет, чтобы в садиках сидеть.
Ш у р а. Неужели ты из-за этого? Врешь, Толька! Ну, тщеславный, покрасоваться любишь. Но чтоб так? Неужели ты можешь?
А н а т о л и й. Можешь, не можешь! Я человек или плакат нарисованный? Семью я хочу иметь, детей! Разрешает мне это моральный кодекс или нет?
Ш у р а. На здоровье!
А н а т о л и й. А ты?
Ш у р а. Что я?.. Не обо всем же вслух говорить можно…
А н а т о л и й. Дурак я, выходит, что сказал?
Ш у р а. Прямострунный ты.
А н а т о л и й. Это что же такое?
Ш у р а. Рояль такой есть. Звук у него неглубокий…
А н а т о л и й. Ну, знаешь! Сегодня я тебе рояль, завтра барабаном назовешь. Тебе, значит, квартира не нужна? Ты выше этого, да?
Ш у р а. А ты, пока квартиру не получил, горишь на общественной работе, а получишь — гори эта работа огнем!
А н а т о л и й. Я не за квартиру работаю!
Ш у р а. Выходит, что за квартиру. А такой ты мне не нужен!
А н а т о л и й. Погоди, Шура… Послушай!
Ш у р а. Не надо, Толя. Не могу я сейчас с тобой разговаривать. (Уходит.)
Анатолий бежит за ней. Появляется А л е к с е й. Он одет во все новое и от этого чувствует себя очень неловко. Старательно поддернув брюки, садится на скамью. Входят З и н а и м о р с к о й с т а р ш и н а в наглаженной форменке и ослепительных клешах.
С т а р ш и н а. Исключительно трудный был поход!
З и н а. В тропиках плавали?
С т а р ш и н а. Точно! В Бискайке пошвыряло будь здоров! Двух человек за борт смыло. Пришлось личную отвагу проявлять.
З и н а. В воду за ними бросились?
С т а р ш и н а. Не совсем точно. У нас имеются более совершенные средства.
З и н а. Какие же?
С т а р ш и н а. Военная тайна, Зиночка. Присягу давал!
А л е к с е й. Спасательный круг он кинул. А то еще плотики надувные есть.
З и н а (старшине). Правда?
С т а р ш и н а. Гражданин не в курсе. Салага еще!
А л е к с е й. Сам ты салага! Моряк — вся корма в ракушках!
Зина прыскает.
С т а р ш и н а. За такие слова можно и прогуляться!
А л е к с е й. Пошли!
З и н а. Еще чего! (Старшине.) Это Лешка Лапин. Из нашей бригады.
С т а р ш и н а. Тогда — дробь. Но исключительно по вашей просьбе, Зиночка!
А л е к с е й. Давай-давай, отчаливай!
З и н а. Васю не видел?
А л е к с е й. Нет. Я только что пришел. А что?
З и н а. Ничего. Спросить нельзя?
Зина и старшина уходят. Алексей вынимает коробку «Казбека», вскрывает ногтем большого пальца, закуривает, но тут же бросает папиросу, задыхаясь от кашля. К скамье подходит д я д я К о с т я. Он навеселе. Тяжело опустившись рядом с Алексеем, гулко бьет его кулаком по спине.
Д я д я К о с т я. Отпустило?
А л е к с е й (вытирая слезы). Ага…
Д я д я К о с т я. Грудь, что ли, застудил?
А л е к с е й. Папиросы непривычные…
Д я д я К о с т я. «Север» курить надо. На, держи… А ты чего тут сидишь? На танцы иди или в кино. Твое дело молодое!
А л е к с е й. Успею еще.
Д я д я К о с т я. А я себе разрешил. По случаю укороченного рабочего дня и вообще. Заметно?
А л е к с е й. Не очень. По запаху только.
Д я д я К о с т я. А ты не нюхай. Я тебе не цветок. Целая проблема человечества — в субботу водки выпить! В магазинах — один сироп малиновый. Хорошо, у меня банщик знакомый — всегда литровочку держит для друзей.
А л е к с е й. Бесплатно угощает?
Д я д я К о с т я. Что он, убогий какой? Дерет, конечно, сукин сын, с рабочего класса! А с другой стороны, куда податься? Все шалманы на пирожки перевели. Закуски много, а выпить нечего. А у него тепло, радио играет…
А л е к с е й. В ресторан бы пошли.
Д я д я К о с т я. Не любитель я по ресторанам ходить. Мне после выпивки душевный разговор подавай. А там с кем поговоришь? Одни молокососы, под иностранцев переодетые, да интеллигенты с чужими женами.
А л е к с е й. Дома бы выпили.
Д я д я К о с т я. Дома не тот интерес. Раньше, случалось, выпивал. Было такое дело. А теперь не могу. С души воротит. А все почему? Бабы заедают! У них один разговор: деньги, деньги, деньги! За сколько ягода пошла, почем картошка на рынке. И все им мало! Лишнюю сотку земли отхвати, клетушку для поросенка поставь, веранду пристрой! Сказку про рыбака и рыбку слыхал? Я этот рыбак и есть! А рыбка золотая — вот она, руки мои. Я знаешь на работу какой жадный? И плотничать, и малярить, и по садоводству разбираюсь… А они умелость мою в оборот пускают! (После долгой паузы.) А я не противлюсь. Пошумлю-пошумлю, и деньги с ними считать сажусь. Намусоленные, к пальцам липнут… А я все равно считаю, и радость во мне шевелится, что много их. Вот какие дела, парень! Собственными руками достоинство свое рабочее хороню. Думаешь, жадный я? (Лезет в карман.) На десятку!
А л е к с е й. Зачем? Не надо мне.
Д я д я К о с т я. Бери, если дают! Мало тебе? На еще! Да бери, чудак… Двести рублей по-старому. Не валяются!
А л е к с е й. Не возьму.
Д я д я К о с т я. Ну и правильно! Плюй на них, пока плюется! Не в деньгах счастье. Вот… Четушку домой несу. Думаешь, выпить еще охота? Ничего подобного! Тещу позлить хочу. Приду и выставлю на стол. И закуску потребую. Страсть она не любит, когда я на водку трачусь. Брагу дома варит. А я — на тебе!