— Поеду. — Горло мгновенно пересохло, и Матвей едва выговорил это. Перечить взрослым не привык, а тут воин, русин.
— Неужто погостить не хочешь? — хмыкнул Сашко.
— Не хочу, — соврал Матвей, внутренне сжавшись.
Митрофан к разговору прислушивался, поглядывал с любопытством здоровым глазом. Второй и правда не видел, веком закрыт был, но из-под лохматых седых бровей это не сразу заметно было.
— Уговаривать тебя у меня времени нет, но тут вот какое дело, — Скворуш перестал ухмыляться, оглянулся, словно проверял, не слышит ли кто, и заговорил чуть тише, — Миколе вроде вестовой тож нужон был. Емубы такого смельчака как ты… Пойдешь ежели позовет?
Сердце в груди мальчика больно трепыхнулось, словно стрелой пронзенное. В глазах на мгновение поплыло все. Он открыл рот что-то сказать, но голоса не было. Опустил глаза, чтобы скрыть отчаянную радость. Вот оно! Сжал со страшной силой навершие кинжала, так что пальцы заболели, вздохнул несколько раз глубоко. На глаза попался мешок с лекарствами отца Филарета. Радость мгновенно заволокло тучей, зато говорить смог.
— Не могу, — хрипло произнес он, поднимая на Скворуша потемневшие глаза, — мне лекарство надо домой отнести.
— Ну, если только это. Ты ж в город, Митрофанушка? Знаешь их дом. — И снова обернулся к Матвею: — Фамилия ваша какая?
— Ражаница.
— Во, слыхал, дед?
— А кто ж не слыхал, — хмыкнул кузнец, про его пращура до сих пор легенды слагают.
— Вот и славно. Не сочти за труд. Закинь мешок этот им в дом, да передай, что парень погостить в замке остался.
— Мне-то не трудно, — старик покосился на Матвея, — а ты, внучек, решил ли? Едешь, али остаешься.
— Остаюсь, — мальчику было трудно дышать от волнения, слова давались с трудом. Он соскочил на землю, встал возле Скворуша, нерешительно глядя на него снизу вверх.
— Ну вот, и решили, — довольно произнес тот, — трогай, дед. А ты, малой, не отставай. Славко, вон, соскучится по тебе успел.
Старик тут же рванул телегу по горной дороге, понукая конягу зычным голосом. Застучали нестройно копыта.
Матвей с трудом поспевал за широким шагом русина.
Тысяча вопросов крутились в его голове, сразу исчезая и заменяясь новыми, но спросить не решался. Сашко шел, посвистывая, не глядя на мальчика.
Лишь когда дошли до ворот, Матвей нашел в себе силы спросить:
— А что мне сейчас делать?
Скворуш задумчиво глянул на него:
— Разыщи Славку и побудь пока с ним. Завтра решим. А сегодня, главное, под ногами не путайся. Что понадобится — Славко спрашивай. Понял ли?
— Ага.
— Ну и ступай. За ворота ни ногой. И с толпой разговоры не разговаривать. Крепость изучай. Завтра спрошу, что — где. А сейчас поднимись на стену, быстрее отыщешь друга. Бегом.
Матвей не заставил просить дважды. Бросился к лестнице, ведущей на стену. За спиной словно крылья выросли — взлетел наверх, почти не замечая ступенек. Как ни оглядывал сверху пеструю толпу, не видел маленькой фигурки друга.
— Эй, ты здесь? — Послышался сзади удивленный голос вестового.
Матвей обернулся к нему, широко улыбаясь:
— Ага, не рад что ли?
— Рад, а почему…
— А-а, погостить оставили, — сдержавшись, ответил он.
Новость жгла изнутри, требуя, чтобы он рассказал все, но что-то мешало. Не хотелось нарушить то необыкновенное хрупкое счастье, который поселил в ней вопрос русина. Успеется еще.
— Кто же? — Славко искренне радовался, сияя ответной улыбкой.
— Господин Скворуш.
— Не может быть! — Ахнул вестовой.
— Отчего же? — нахмурился мальчишка.
— Да я это так, удивился. Он что, подобрел уже? Да не сердись. Пошли лучше к той башне. Я уже место себе присмотрел… нам. Оттуда все хорошо видно и слышно будет.
— Нее, я сейчас господина Орлика найти должен.
— Ух, а его зачем?
— Надо, — покраснел Матвей, — подождешь меня или вместе поищем?
— Вместе, конечно! Да чего искать, я его отсюда вижу. Вон, видишь, с князем стоит.
Они, молча, спустились вниз. Славко не стал вопросы задавать, хотя очень хотелось. Да и шумно вокруг было. Добровольцы по приказу князя уже начали выстраиваться в ряды. Но сумятица еще продолжалось. Приходилось лавировать между гарцующими конями, и бестолково толпящимися группами, никак не понимавшими, что от них требуется.
Матвей дернул Славко за рукав, указал на одного из всадников, бесцеремонно расталкивающего пеших добровольцев, пробираясь вперед.
— Смотри, это же Жердяй! Что он-то тут делает!
— А что?
Им приходилось говорить громко, чтобы быть услышанными в этой давке. И всадник, названный Жердяем, обернулся вдруг, недобро посмотрев на Матвея. Словно прозвище свое расслышав. Немолодой уже, с неопрятной козлиной бородкой и маленькими бегающими глазками, он сразу не понравился Славко.
— Он, гад, Марице гадостей наговорил, когда она отказалась от него подарки принять. Еще весной было, — быстро сказал Матвей, — я потом в него камнем кинул, едва удрать удалось.
— Неужели потом не нашел тебя? — Расширил глаза Славко.
— А он женился сразу и в село к тестю уехал.
Мальчики прибавили шаг, ближе к замку свободней стало. Впереди они уже видели князя на белом коне, Орлика и Скворуша, тоже верхами.
Матвей, весь устремившись вперед, не сразу понял, что их нагоняет всадник, только четко уловил тот миг, когда Жердяй, а это был именно он, склонился вдруг в его сторону и ловким движением выхватил дедов кинжал из ножен.
Ни секунды не размышляя, Матвей бросился на обидчика, повиснув на руке и пытаясь вырвать клинок из руки Жердяя. Коня понесло вперед, всадник попытался скинуть мальчишку, но неудачно. И тогда он отпустил поводья и ударил его кулаком левой, свободной руки, прямо в лицо. Матвей упал на землю, извернувшись из последних сил. Приземлился на четвереньки с металлическим звуком — кинжал был уже в его руке. Из носа текла кровь и капала на землю.
Послышался свист хлыста — мальчик, с трудом подняв голову, увидел, что это Орлик выдернул обидчика из седла и тот корчился на земле, ругаясь и понося всех вокруг. Лошадь его где-то скрылась, ускакав в сторону конюшен.
— Выведите его за ворота, — приказал кому-то Орлик таким металлическим голосом, что Матвею не по себе стало, что русин теперь ему скажет.
Ругающегося Жердяя увели. Орлик подъехал к мальчику.
— Встать можешь? — Спросил он.
Матвей поднялся, вытирая рукавом кровь с лица, посмотрел в глаза русина, отчаянно, надежда стать его вестовым таяла на глазах, захотелось заплакать от такой несправедливости, но все вокруг смотрели на него и князь уже подъезжал.
— Ты что остался-то? — Добродушно спросил Орлик. — Разве тебя не ждет священник?
— Мне господин Скворуш сказал, — решился мальчик сказать все сразу, пока не передумал, даже не заметил Сашко, подъехавшего вслед за князем и подававшего ему какие-то знаки.
— Что сказал-то? — Чуть более сурово спросил Орлик.
— Что вам вестовой нужен! — Звонкий от переживаний голос Матвея громко прозвучал в образовавшейся тишине.
Все русины глядели на мальчика, тот вытянулся, почти перестав дышать.
— Да вроде… — начал было Микола, но встретившись взглядом со Скворушем, нахмурился, — ладно, позже разберемся. Славко, отведи его взамок — пусть отлежится пока.
Глава 6
Матвей проснулся внезапно — не понял, что разбудило и где он находится. Кровать была большая и мягкая, потолок высокий, окно занавешено тяжелой тканью, отчего в комнате было темно. Едва угадывались очертания шкафа и стола.
Глаза постепенно привыкли к полумраку, и одновременно Матвей вспомнил — где он и почему. Сколько он спал? Мальчик торопливо соскочил с кровати, стал шарить по полу, разыскивая обувь. Ныла правая рука — повязка опять свалилась — наверное, во время сна. Сапоги нашлись, и он натянул их, сам еще не зная, куда спешит.
Дверь скрипнула, и послышался негромкий голос Славко:
— Эй, все спишь? А я стучу, стучу…
— Да не сплю уже, — отозвался Матвей, — мог бы и раньше разбудить. Ночь же!
— Раскомандовался тут, — Славко прошел в комнату, раздвинул штору, в комнату сразу хлынули потоки лучей закатного солнца. — Сам проспал все на свете.
— А что стряслось-то?
— Да ничего такого. Просто войско набрали, аж восемьдесят человек они князю присягнули, а он с каждым поговорил. Потом пировали, только угомонились, князь велел всем отдохнуть чуток, ночью выступают… — спохватившись, Славко попытался сменить тему. — У нас теперь повар есть — здоровый дядька. Я за куском хлеба зашел, так он меня прогнал, с ним еще три хлопца — постарше нас, так он их и учит, и обзывает всячески. А они даже слова поперек не говорят.
— Куда выступают?
— Я хотел тебе взять…. сказали — коли ноги есть, сам возьмет, — Славко пропустил вопрос мимо ушей.
Матвей мрачно глянул на друга, понял, что не стоит спрашивать. И тут оживился:
— Постой, а этого повара не Василием кличут?
— Ага — дядька Василий, знаешь что ли?
— Конечно, — развеселился Матвей. — Кто ж его не знает! Характер у него склочный. Работал у Куцего, да разругался с ним месяц назад. А парни — это сыновья его. Неужто, поваром здесь будет?
— Будет, — вздохнул Славко.
— Он что — уже готовил?
— Ага — сразу, как на службу взяли — князю понравилось. Пир был знатный.
— Ну вот, не видать мне ужина.
— Да нет же — мой батя и Андрюха на пиру не были, они на кухне, только сейчас работу закончили, вот за тобой послали.
— А князь где?
— А у князя совет. Заперлись в большом зале. Мне велели погулять.
— А про меня… не говорил?
— Нее.
Матвей отвернулся, скрывая замешательство, стал прилаживать пояс с кинжалом.
— Ну ты как? Идешь?
— Иду, — ответил глухо. Есть не хотелось, но Матвею надо было чем-то заняться. Отвлечься.
По дороге к кухне он замер у окна, выходившего во двор.
— Что это?
— А это… Глеб с Митрохой, да Михалом — празднуют еще… поют-то как! Здорово, правда?