Вся эта история произошла еще до приезда русинов в Вендию.
И вот теперь, он — Адам рода князей Борутов из той потерянной, возможно, навсегда Крайны стал кастеляном и правителем вендского замка — Чернагоры.
После победы в битве за Гребенск, русины вернулись в замок и стали свидетелями поспешного отъезда молодого графа. Передача власти, пусть и временная, в руки князя, что и говорить, стала очень удачным ходом для Шлоссенберга. Выигрыш по всем статьям. И отказаться от такого предложения Адам просто не мог. Вот только, что делать ему дальше? Жизнь, изрядно побившая и помотавшая князя по ухабам и разочарованиям, научила одному — не загадывать наперед, опасаясь слишком крепко держаться за любые, даже самые надежные планы и расчеты.
Очень легко превратиться в раба собственных будущностей, которые существуют лишь в твоем воображении. «Будьте как птицы небесные, не заботьтесь о хлебе насущном и о завтрашнем дне» эти слова Спасителя вошли в плоть и кровь Адама, пережитые болью и страданием. И нынче он отбросил все это в сторону. Действовать надо сейчас, а не потом, когда станет поздно, а уж получится ли, сложится ли — не ведомо, но должно знать одно — ты сделал, что мог и даже чуть больше.
Взгляд Адама упал на коробку с шахматами недавно подаренную Андреем. Развернув доску, он вытащил фигурку белого короля, и задумчиво повертев ее, поставил на свое место у самого края поля. «Ждать, пока что-то случиться точно нельзя. Действовать необходимо сейчас, безотлагательно. Граф оставил меня словно пленника в золотой клетке в этом замке, но почти одного… Значит, нужны люди. Так чем же мы теперь располагаем?» Борут взял искусно вырезанную фигурку слона, — «Наемники? Старые знакомые, охранники караванов? Почему нет? Но пока весть дойдет до них, накинуть время на обсуждение, сборы и дорога сюда, значит, пара недель, не меньше» и он поставил фигуру почти на середине доски, вдалеке от короля. «Заодно пусть заберут у Остромира наш запас оружия, все же не зря мы его копили, оставляя все стоящее из очередных трофеев» и он поставил рядом со слоном ладью.
«Что еще? Брадан и его вагры. Дело стоящее, но лучше приберечь его про запас, пригодится еще, уверен. А сейчас стоит оповестить его о разгроме банд, пусть поохотится на оставшихся…» белый всадник встал через две клетки по диагонали от короля. Новая фигурка оказалась в руке князя — еще один всадник. «Родичи-русины. Жаль, далеко до них, сколько будет лететь в Пятиградье моя весть? Но бросить клич стоит» и шахматный конь встал на противоположный край доски. «Гребенск. И здесь две возможности — это родовые отряды, таких предводителей как Саблин» еще один слон встал совсем рядом с королем. «И добровольцы, которых можно собрать в собственную дружину, а потом и хоругвь развернуть» белая пешка встала перед королем, словно прикрыв его от всех опасностей и бед.
«Есть что-то еще? Думай, Войко, думай. А ведь, пожалуй, имеется еще вариант. Шатун. Ох, и не прост охотник. Много знает, живет сам по себе, можно и через него попытаться людей поискать, да и сам он, чем не справный боец? Благо, добро на помощь он дал, так что… Получается, еще одна фигура» и черная ладья встала в углу доски на стороне белого короля.
Внимательно рассмотрев сложившуюся позицию, князь, приняв решение, уже не медлил. Первое, что напрашивалось — ехать в город. Второе, отправить гонца к Брадану. Третье дело — весточку послать знакомцам своим — воинам-караванщикам и в далекую Крайну — родичам, Борутам. Третье подождет чуток, все же письма писать — дело серьезное и требующее времени.
Оставив Миколу за старшего, Адам в одиночку поскакал в город, которые только начинал приходить в себя после утреннего сражения. Первая встреча — короткая, всего несколько слов, состоялась у него с Марфой.
— Здравствуй, хозяйка. От Миколы тебе поклон.
— И ты здравствуй, князь Адам. Милости прошу в корчму, заходи, угощу на славу.
— В другой раз. Нынче, жаль, спешу. Просьба у меня к тебе. Передай Шатуну, что жду я его в замке завтра в первой половине дня. Дело у меня к нему срочное.
— Все сделаю, князь, не сомневайся.
— Тогда до встречи, Марфа.
На главной улице царило многолюдство. Лица гребенских обитателей выражали нечто новое, еще вчера малозаметное — гордость и радость, смелую уверенность. Уже больше ста лет город не ведал такой славы. И вот, словно в былые — стародедовские, былинные времена, вспоминаемые как легенды и сказки, Гребенск встал на битву и одолел супостата. Словно древние воины самого первого императора, его верные сподвижники — ветераны многих сражений и войн еще только поселившись здесь, на Гребне, посреди Драконьих гор — Ермунганда, смело и решительно — своей волей и мышцей крепкой, с оружием в руках — отстояли и себя и всю империю от разбойников и грабителей — злых людей.
И если прежде многие из горожан сомневались, а подчас и открыто сочувствовали бандитам, бывало даже сами, становясь в их ряды, то нынче все изменилось. Подлое нападение, совершенное посреди ночи и последующая жестокая, кровавая и яростная битва, кипевшая на улицах и в домах, смыли, с кровью и мясом сорвали все мертвое, наносное, освободив сердца от коросты, дав людям силу чувств и огня желаниям. Рядом с такими мужчинами и женщины, девушки расцветают — это Адам знал давно и убедился сегодня еще раз.
Он ехал и просто любовался ими. Открытым взглядам, звучным, уверенным голосам, расправленным плечам и широким жестам, оружием на поясах, лихо заломленным набекрень шапкам и строгим, воинским облачениям мужчин. Изящным, чуть танцующим шагам девушек, их озорным и полным пламенного восторга от удали и геройства своих мужей и братьев взглядам, ярким, словно праздничным нарядам и украшениям. «А ведь и в самом деле праздник…» подумалось Адаму.
Многие останавливали и окликали его. Протягивали кубки, рога и ритоны полные вина, благодарили, вспоминали ночные и утренние события, рассказывали, что они делали и где. Рассказывали и другим, сразу же собирающимся вокруг, что делал князь и его русины. Адам очень скоро был вынужден сойти с коня и вести Бурана в поводу. И хоть пил он самую чуточку, лишь пригубливая, но пройдя всего то до главный площади успел изрядно поднабраться и захмелеть.
Дом Саблина, с непривычно широко распахнутыми дверями и воротами, тоже не стал для князя тихим пристанищем. Во дворе толпились чем-то занятые люди, повозки, какие-то грузы постоянно перемещались туда-сюда, сразу становилось понятно — жизнь в этом доме бьет ключом. Накинув уздечку Бурана на коновязь, Борут осмотрелся по сторонам, выискивая подходящего провожатого.
Поймав за рукав какого-то паренька, с деловым видом пробегавшего мимо, Адам потребовал отвести его к Пахомию. В глазах юноши мелькнуло узнавание, и на время отложив свои заботы он бодро шагая, повел князя вглубь обширной усадьбы. Саблина они обнаружили на заднем дворе, он стоял в окружении нескольких основательно вооруженных мужчин (да и сам хотя и снял доспех, с оружием расставаться не спешил). Воинственный вид, решительные, властные движения — да, перед Адамом сейчас стоял настоящий предводитель рода воинов полностью соответствующего своей звучной фамилии.
Заметив князя, советник первым солидно, без единого намека на подобострастие, уважительно поклонился. Его примеру дружно последовали и остальные. Адам в ответ склонил голову:
— Здравствуйте честные мужи гребенские, по здорову и тебе, уважаемый Пахомий. Я смотрю, много дел у вас…
— И тебе по здорову быть, князь. — С достоинством ответил Саблин. — Мы одно дело делаем и от другого не бегаем. Слышали, набольшим тебя в замке оставили, князь, верно ли?
Адам с интересом слушал советника, вдруг заговорившего нарочито народным языком, доселе за ним не замеченным, видимо, решил он про себя, так Пахому сподручнее среди людей своих вести разговор.
Ответил Борут открыто и четко, вполне сознавая, что лишнее упоминание графа не станет для горожан приятным, но вместе с тем, желая сразу расставить все точки на «i»:
— Верно, я со вчерашнего дня кастелян Чернагоры и всех владений в Гребенских горах графа Шлоссенберга.
Но и тени ропота или недовольства не проскользнуло среди присутствующих. Чуть невпопад кивнув каким-то своим мыслям, Пахом оглядел собравшихся и распорядился:
— Кондрат, займись делом заместо меня, а нам с князем Адамом надо наособь поговорить. Верно ли, князь?
— Верно, господин советник, за тем и пришел к тебе.
Спустя недолгий срок оба оказались в той самой оружейной. Доспех, уже заново начищенный до блеска красовался на прежнем месте, лишь легкий, еле уловимый запах порохового дыма, исходящий от части оружия и казалось самих стен, напоминал о недавней битве.
— Великое дело свершилось этим утром, князь и за то честь тебе и хвала. Слово свое, данное тебе, помню, да и прежний наш уговор тоже. Ведь люди тебе нужны, воины, так думаю?
— Да. Замок за мной, но без воинов ничего не выйдет. Надо безотлагательно объявить набор в полк. Что подскажешь, присоветуешь? — Адам четко видел, что его собеседник искренен и готов уже без дополнительных условий и проволочек ответить на все вопросы.
— Думаю, к завтрашнему дню полсотни добровольцев ты соберешь смело. Еще отряды от семей, моих двадцать, Столетовы и Стрельцовы — два десятка на круг, Ананьины — пятнадцать сабель, да у Доневых человек без малого дюжина. Получается, почти семьдесят всадников.
— А в бронях сколько из них? — Перечисленные семейства явно не исчерпывали почти полсотни родов Гребенска, но видно советник назвал своих надежных сторонников.
— Полный доспех — кольчуга, шлем с бармицей, наручи, рукавицы, есть у двух десятков точно. У остальных стеганки, шлемы легкие, сабли и мушкеты. Пистолей мало, толку от них в горах не много, — словно извиняясь, или, скорее, поясняя, добавил советник.
Услышанное изрядно порадовало Адама. Одоспешенные воины — ударная сила любого войска. На круг выходило сто двадцать сабель и мушкетов уже к завтрашнему дню, что ж, с такими силами можно затеять серьезные дела, вот и следует теперь о том поговорить с советником.