Урос выпрямился, прижал колени к бокам коня покрепче и тихо сказал:
— Ладно тебе. Я больше не сплю. Вперед!
И Джехол помчался вниз, пытаясь держаться как можно ближе к скалистой стене, чтобы сделать спуск более безопасным. Жутким сном показалась эта скачка Уросу. Хотя он старался удержаться на лошади изо всех сил, но они начали предательски покидать его, и с каждым новым толчком его бросало вперед. Руки и ноги свело судорогой, и он снова лег на спину Джехола плашмя, обхватив его за шею. Но в этот раз все было гораздо хуже, чем при подъеме.
Уроса тащило вниз и вперед по спине коня, с каждым новым толчком он боялся, что сейчас он окончательно перелетит через голову Джехола и свалится на землю. Вес его тела все сильнее тянул коня вниз, тот споткнулся в середине спуска, но к счастью, Джехолу удалось остановится, прижавшись боком к скале.
«Зачем я переношу такой позор? — с горечью спросил себя Урос. — Разве я когда-либо боялся смерти?»
Ноги Джехола дрожали, он тяжело дышал.
«Мне нужно только упасть и всему придет конец!»
Тут он словно увидел самого себя, лежащего мертвым на этой тропе, оборванный, полусгнивший труп, обдуваемый ветром, засыпанный песком, — и вцепился в гриву Джехола сильнее. Умереть? Ладно… Но вот так бесславно, жалко и убого он ни за что умирать не хотел.
Джехол снова поскакал вниз. Повеяло холодным воздухом, тропа стала спускаться почти отвесно… Но вот, внезапно, Урос почувствовал, как сам по себе скатился по спине Джехола назад и сел прямо и ровно, как и положено.
Все еще не выпуская лошадиной гривы из рук, он открыл глаза. Ноги Джехола стояли на ровной, песчаной земле. Лишь тогда он полностью расправил плечи и осмотрелся. Они находились на широком, безлюдном, белом берегу и перед ними простирались озера Банди-Амир.
Урос не решался поверить тому, что он видел. Обманывает ли его Фата Моргана? Новый лихорадочный бред? Он быстро закрыл глаза из боязни, что картина изменится, превратившись во что-то иное, или исчезнет… медленно он открыл их снова…
Нет, это была действительность.
За белым берегом, на котором они находились, — начиналось царство воды.
Закрытые с двух сторон огромными красными скалами, озера Банди Амир поднимались друг над другом все выше и выше, ступень за ступенью, и последнее, самое высокое, казалось, ласкает границу небес. Но странным образом, невзирая на эти перепады, гладь воды в них была ровной и гладкой, как зеркало. Ни волн, ни прибоя, ни малейшего колыхания. Словно удерживаемые каким-то незримым препятствием, ни одно из озер не смело выйти за границы своих гигантских бассейнов. В их глубинах струилась вода сквозь тысячи подземных каналов, образовывая у подножия одного озера следующий зеркальный водоем. Так течение Банди Амир миновало каждую озерную ступень за другой, вплоть до последней, которая кончалась у песчаного берега, на котором сейчас стоял Урос.
Он был очарован — но ни испуга не почувствовал он, ни изумления. Его упрямая вера в чудеса и правоту древних легенд тут же подсказала самое простое объяснение этому природному феномену. Великаны, демоны и колдуны силами заклятий сдвинули красные горы вместе, а духи вод поселились здесь и взяли эти озера в свое полное владение.
Кто еще, кроме них, мог заставить воду не двигаться, не падать вниз, против всех законов природы?
И в то самое время, как Урос размышлял над этим, возникло новое чудо.
Солнце опустилось над блестящими зеркалами и окрасило их. Но каждое водное зеркало получило свой собственный цвет: пурпур — первое, синий, темно-зеленый и черный остальные. Тут же обрушились сумерки и Урос, обманутый изменчивым светом, увидел, как все озера за секунду поглотила земля. Но и тогда он не поразился, так как помнил киргизские легенды о подземном великане Кол Тависаре. «Значит он живет именно здесь, — подумал он, — а может, и один из его братьев.»
Сияя всеми красками, над озерами Банди Амир протянула свой лук гигантская радуга, она опиралась на противоположные берега зеркальных бассейнов. Но вот и она исчезла через пару мгновений. Солнце просияло еще раз, окрасило все вокруг в пылающий красный цвет, а затем утонуло в глубине вод, и они стали все одного цвета: цвета тени.
И тут Уроса охватил страх.
— Аллах, Аллах один властелин всех чудес! — хрипло закричал он.
В эту секунду, на другой стороне озера, он увидел маленькое здание, прилепившиеся к красным скалам. Здание имело маленький минарет и круглый голубой купол.
— Аллах, ты услышал меня, — выдохнул Урос.
И Джехол поскакал к этой мечети. Дорога, ведущая к ней, была широкой и ровной, больше не было никакой опасности, все волнения остались позади, — и Урос начал сдаваться своему свинцовому, тупому изнеможению… Огромные собаки-призраки помчались сквозь туман. Их осветила нереальная, гигантская радуга, затем он ударился об нее, успел заметить, что она сделана из блестящих драгоценных камней, и полетел в глубокую, черную пропасть. Где-то далеко над ним заржал Джехол…
Но он не успел долететь до дна каменного мешка, чьи-то сильные руки подхватили его… он потерял сознание.
Когда он пришел в себя, то оказался в низком, узком и длинном помещении. Те руки, что спасли его от падения, все еще держали его за плечи.
Сбоку у стены стоял ряд пустых топчанов и, видимо, он сам лежал на таком же.
Руки отпустили его, и он услышал торопливые, удаляющиеся шаги. Яркий свет керосиновой лампы, что держали у его лица, исчез и больше не слепил его, только матовое пылание углей в широком глиняном горшке освещало комнату. «Вот почему здесь так тепло» — понял он.
Человек вернулся назад, а с ним и яркий свет лампы. Он был юн, невысок, но крепкого телосложения. Он принес Уросу чай и, ничего не спрашивая, сперва напоил его. Потом он заговорил, и голос его был дружелюбен.
— Твоя нога ужасно выглядит. Так ты не сможешь спать.
— Где я? — спросил Урос.
— В доме Аллаха и паломников, — ответил юноша.
— Где мой конь?
— Позже я позабочусь о нем. И верь, что Кутаби говорит, то он и делает.
— Конь сначала.
— Ну, что ж, это справедливо. Ты обязан ему больше, чем самому себе, — ответил Кутаби смеясь.
Свет керосиновой лампы снова растворился в темноте. Окружающая тьма нравилась Уросу. Он чувствовал странную, тяжелую, но в то же время, приятную сонливость. Мак Гуарди Гуеджи все еще не потерял своего действия.
Кутаби пришел опять. Он принес чистые полотенца, а возле топчана поставил большой кувшин горячей воды. Затем он обмыл ногу Уроса, вправил перелом и перевязал рану, так туго, как только смог. Урос терпел эту болезненную процедуру стиснув зубы: ни вскрика, ни дрожи. Ему было бесконечно стыдно, что он вынужден принимать подобные услуги от незнакомца. Лекарь, Мокки или Серех, — хорошо, это было их работой, их обязанностью. Но чтобы он вот так, перед чужим показал свои гниющие, отвратительные раны…
Кутаби поднял лампу и осветил его лицо:
— Ты не потерял сознание от боли. И даже не двигался. Да наградит тебя Аллах за твое мужество.
— Я просто привык к этому вонючему мясу, — ответил Урос презрительно. — Но вот ты?
Кутаби засмеялся:
— О, твоя нога благоухает, словно тысячи роз, по сравнению с ранами прокаженных, о которых я забочусь.
Это страшное слово обеспокоило Уроса на мгновение. Он хотел было спросить, как Кутаби может быть с ними связан, но не сделал этого. Усталость была сильна. Боли ослабли. Лишь свет лампы был слишком ярок.
— Убери лампу прочь, — пробормотал он и тут же заснул.
— Убери отсюда эту проклятую лампу — повторил Урос недовольно.
Было светло и жарко. Он нехотя открыл глаза: солнечный свет заполнил всю узкую комнату и пробился дальше, в круглое помещение, лишенное окон. Урос встряхнул свою память: мечеть, Кутаби… Значит, он проспал более двенадцати часов.
Но он чувствовал себя разбитым. Ему хотелось пить и он решил позвать Мокки. Но куда же подевался саис? Холодный страх закрался ему в душу: а если он заблудился? Если он не найдет его? Значит все усилия, все игры со смертью были напрасны…
Откуда-то снаружи до него донеслись голоса двух мужчин, беседующих друг с другом. Он очень хорошо слышал их через тонкие стены мечети. Один из них, без сомнения, был Кутаби, а другой…
— Мокки! Мокки! — закричал Урос с радостью и облегчением.
Дверь отворилась, и Мокки подскочил к Уросу одним прыжком.
— Ты жив! — воскликнул он. — Хвала Аллаху! Ты жив!
— Вот уж действительно, два брата не могли бы обрадоваться друг другу больше! — улыбаясь, воскликнул Кутаби и облокотился на створку двери.
Мокки и Урос посмотрели друг на друга еще раз, но на этот раз холодно и жестко. Мужчины, наконец, вспомнили, почему они так боялись друг друга потерять.
— Как ты меня нашел? — обратился Урос к саису.
— Тут нет другого пути к озерам Банди Амир. А потом я увидел на берегу следы Джехола. Просто ты скакал очень быстро, нам пришлось сделать привал по дороге сюда.
— Я хочу есть и пить.
— Чай скоро будет готов, Серех кипятит воду. Потом она испечет лепешки и приготовит для тебя плов, — бормотал Мокки, потихоньку отходя к выходу.
Обернувшись в последний момент, он увидел, как Кутаби наклонился над Уросом, чтобы помочь ему сесть.
— О, только не ты! — тут же возмущенно закричал Мокки. — Убери от него свои медвежьи лапы!
Он подбежал к Уросу и приподнял его сам, при этом он легонько ощупал его рубаху на груди, именно там, где были пачки денег. Урос вздохнул с облегчением. Жизнь опять вошла в свое привычное русло.
— Какой ты хороший саис, — уважительно произнес Кутаби. — Когда болел мой отец, я тоже не разрешал никому из чужих ухаживать за ним, и заботился о нем сам… — он тяжело вздохнул. — После его смерти, моя мать вернулась назад, в свой родной кишлак, а я остался тут и, вот, стараюсь как можно лучше следить за всем, что мне доверили.
Вернулся Мокки с большим подносом в руках.