– Хм. Да уж, и правда умно. Но я бы все равно построила гнездо на дереве. – Тут ее внимание привлек большой ком травы и веточек на груде побелевших от воды коряг. – Эй, кажется, я нашла гнездо!
Антрес быстро подошел и посмотрел туда, куда указывал ее палец.
– Похоже на то. Я заберусь туда и…
– Ну уж нет! Это я его нашла – мне и собирать яйца. – Данита подскочила к корягам и начала карабкаться наверх. Добравшись до гнезда, она сунула в него руку и подняла большое крапчатое яйцо. – Оно?
– Да! Умница! Но там должны быть еще.
– Так и есть! Тут три яйца.
Данита осторожно сложила за пазуху яйца и начала спускаться – но тут одна из коряг обломилась под ее ногой; она пошатнулась и замахала руками, безуспешно пытаясь удержать равновесие.
Баст взвыла и метнулась к Даните, но Антрес оказался ближе. Он поймал Даниту и вместе с ней рухнул на землю так, чтобы она оказалась на нем, а не под ним.
– Поймал, – сказал он.
– О Богиня, надеюсь, яйца не разбились! – Данита заглянула за пазуху и облегченно выдохнула. – Целые и невредимые. – Она извернулась и, посмотрев на Антреса, усмехнулась. – Удобно?
– Ты как перышко, – солгал Антрес. – Я мог бы пролежать так весь день и не заметил бы, что ты сидишь на мне и мешаешь мне дышать.
Баст закашляла, и Данита ткнула его кулаком в плечо.
– Перья не мешают дышать. Мы изящные, легкие и приятные во всех отношениях.
Антрес усмехнулся.
– Ну, значит, яйца попались тяжелые.
Данита улыбнулась в ответ.
– Что же еще?
Баст уселась рядом с ними и принялась с урчанием вылизываться. Данита и Антрес рассмеялись.
Продолжая хохотать, Антрес вдруг понял, что никогда в жизни не был так счастлив – что сейчас, с Данитой на коленях и Баст под боком, он был абсолютно доволен жизнью.
И тогда он совершил ошибку.
Антрес не думал – он действовал. Он слегка подвинул Даниту и сел, слегка ее приобняв. Она повернулась – смех все еще плескался в ее глазах, – и Антрес поцеловал ее.
Данита застыла. Она не отпрянула. По крайней мере, не сразу. Сперва она просто перестала шевелиться – позднее Антрес сообразил, что она перестала даже дышать. Затем ее губы медленно, неуверенно смягчились, и она, положив ему руки на плечи, на несколько долгих секунд растворилась в поцелуе.
Антрес наслаждался ее вкусом, ощущением ее близости. Она была сладкой и соленой, а ее тело – теплым и мягким. Не задумываясь, он обнял ее крепче – и Данита тут же отпрянула.
Она уперлась ладонями ему в грудь.
– Нет! Прекрати! – закричала она, испуганно отползая от него, пока не уперлась спиной в коряги, с которых только что упала. Она села, обхватив себя руками, и уставилась на Антреса огромными невидящими глазами.
Баст среагировала первой. Она бросилась к Даните и нежно защебетала, бодая ее лбом. Данита машинально зарылась руками в густой рысий мех, пытаясь унять дрожь.
– Данита, прости меня. Я не хотел тебя напугать. – Антрес поднялся и шагнул к ней, но она вжалась в коряги, и он замер, примирительно подняв руки. – Данита. – На этот раз он говорил медленнее и присел, чтобы быть с ней на одном уровне. – Все хорошо. Я бы никогда не сделал тебе больно. Ты в безопасности. Обещаю. И Баст обещает. Неужели ты думаешь, что она позволит кому-то причинить тебе вред?
– Н-нет, – пролепетала Данита. Она поморгала, словно просыпаясь от кошмара, и ее глаза наполнились слезами. – Антрес! Я… прости меня. Мне так стыдно.
Она отвернулась, спрятала лицо в густой, мягкой шерсти Баст и расплакалась.
– Ну, ну. Все нормально. Я понимаю, – успокаивающе сказал Антрес.
– Нет, не нормально. – Данита подняла на него заплаканное лицо. – Я знаю, что ты не хотел причинить мне вреда, и я правда хотела тебя поцеловать, но тут все изменилось, и я вдруг снова оказалась там, с ними – с теми, кто меня изнасиловал.
– Я знаю. Знаю. – Антрес был растерян. Он не знал, что сказать – что сделать – чтобы помочь Даните, поэтому просто сел неподалеку от нее, чтобы быть рядом. – Ничего удивительного, что ты об этом вспомнила. Мне следовало быть осторожнее. Следовало подумать, прежде чем что-то делать. Это моя вина.
– Нет! Это их вина. Не твоя. И не моя. Но это мне жить с тем, что они сделали – с чем они меня оставили, – мне, а не тебе. Вы с Баст мне очень, очень дороги, но я никогда не смогу стать твоей парой. – Она уткнулась лицом в мех Баст и всхлипнула.
Рысь посмотрела на Антреса и кашлянула.
– Данита, мне можно приблизиться?
– Д-да, – раздался ее приглушенный мехом и слезами голос.
Антрес придвинулся ближе. Баст сидела справа от девушки, так что он устроился слева.
– Можно, я обниму тебя за плечи?
Она подняла на него заплаканное лицо, облепленное рысьей шерстью и землей.
– Д-да. Пожалуйста.
Антрес подумал, что он в жизни не встречал никого красивее Даниты. Он обнял ее за плечи. На секунду она замерла, и Антрес, не шевелясь и не пытаясь прижать ее к себе или, наоборот, ослабить объятия, ждал – он просто сидел, пока не почувствовал, что она расслабилась и положила голову ему на плечо.
– Прости, что я такая порченая.
– Ты не порченая. Они тебя не испортили. Только изменили.
– К худшему.
– Не говори так! Тебе решать, что это за изменение, – не мне, не Баст, а только тебе.
Она подняла голову и посмотрела на него.
– Вы с Баст должны это прекратить.
– Прекратить что?
– Хотеть, чтобы я была с вами, – сказала она, вытирая лицо рукавом.
Медленно и осторожно Антрес отвел от ее лица длинный темный локон.
– Нас с Баст так легко не отпугнуть.
– Зачем тебе женщина, которая не выносит твоих прикосновений?
– Но я касаюсь тебя сейчас, и, кажется, ты не против.
– Это другое. Ты утешаешь меня, потому что мы друзья, но ведь ты хочешь большего.
– А ты нет?
– Раньше хотела. Я и детей хотела – много детей. А теперь Мари и Зора говорят, что я, возможно, никогда не смогу зачать, даже если бы могла вынести чужие прикосновения.
– Я хочу дать тебе слово. Здесь и сейчас.
– Какое? – Данита шмыгнула носом.
– Оно состоит из двух частей. Во-первых, я клянусь, что никогда не причиню тебе физической боли.
Данита склонила голову набок, разглядывая его.
– А как насчет душевной?
Губы Антреса изогнулись.
– Я бы хотел поклясться и в этом, но за последние недели понял, что не так уж много знаю о женщинах, а значит, обязательно где-нибудь проколюсь, пока буду за тобой ухаживать.
Данита вскинула брови, а ее огромные серые глаза, казалось, стали еще больше.
– Ты считаешь, что ты за мной ухаживаешь?
Он вздохнул.
– Видишь? Уже прокололся. Я думал, ты знаешь. – Он увидел, как Данита пытается скрыть улыбку. – А теперь еще и смеешься надо мной. Пожалуй, стоит вернуться к Зоре за уроками.
– Зора? Уроки? – пискнула Данита. – Ты сказал ей, что ты за мной ухаживаешь?
– Вроде того. Она объяснила мне, как Землеступы выбирают себе пару, поэтому я знаю, что мне положено за тобой ухаживать, – хотя, судя по всему, у меня не очень получается. Что я упустил?
– Мужчина-Землеступ дарит женщине, за которой хочет ухаживать, подарок.
– Яйца! Я подарил тебе чаячьи яйца. Они не разбились?
Данита ощупала перед рубашки.
– Нет, они целые, вот только ты мне их не дарил. Я сама их нашла!
– Ладно. А как насчет перьев сойки, которые я подарил тебе перед тем, как ты представляла свое имя Богине?
Данита закатила глаза.
– Их нашла Баст, а не ты. Ты их только передал.
– Вот видишь. Я говорил, что у меня проблемы с ухаживаниями. – И все же у него отлегло от сердца, когда он увидел, что Данита постепенно приходит в себя. – Может, из нас двоих порченый я.
– Не шути так. Быть порченой ужасно.
– Но ты не порченая. Данита, ты в точности такая, какой должна быть. Я бы не стал тебя менять, даже если б мог.
Данита посмотрела на него, и ее глаза снова наполнились слезами.
– Тс-с, не плачь. Мы с Баст рядом. Мы всегда будем рядом.
– Но как же… – она осеклась и всхлипнула.
Антрес нежно коснулся ее лица, вытирая большим пальцем слезу.
– Мы что-нибудь придумаем – ты, я и Баст. И это вторая часть моей клятвы. Ты ее принимаешь?
– Если я ее приму, значит ли это, что я принимаю тебя как свою пару?
– Нет. Это значит, что ты принимаешь мои ухаживания.
Данита глубоко вздохнула.
– Да. Я принимаю твою клятву. Хотя не исключено, что это будет самым долгим ухаживанием в истории Землеступов.
Антрес расплылся в улыбке.
– Меня это устраивает. Баст давным-давно научила меня терпению.
– Антрес, я официально заявляю, что это утро прекрасно благодаря тебе, – заявила Зора, отправляя в рот последний кусок яйца, и дала Хлое облизать ложку. Она приготовила собранные Стаей яйца и подала их с остатками рагу. – Ты был прав насчет этих яиц, и я очень надеюсь, что вечером мы найдем еще.
– Если повезет – непременно! Чайки откладывают яйца в течение короткого периода – и он в самом разгаре, – сказал Антрес.
Мари с улыбкой посмотрела на собак, жадно поглощающих завтрак.
– Кажется, Ригелю понравились скорлупки. Я думала, ты пошутил, когда сказал, что можно добавить их в собачью еду, но ты и здесь оказался прав.
– Я не знаю точно, почему собаки – и моя Баст – так любят скорлупу, но это факт, – сказал Антрес.
– Наверное, это полезно. Твоя Баст просто пышет здоровьем, – заметил Ник.
– Это верно, – кивнул Антрес. – А теперь, раз уж все поели, нам снова пора в путь. Все распределились по лодкам?
Мари окинула взглядом Стаю – всех сорока двух человек. Они с Зорой, Ником и Антресом вместе распределили лодки заново, и она с облегчением отметила, что ни возражений, ни недовольства не последовало.
– Тогда засыпаем кострище, убираем оставшиеся миски и выдвигаемся. Возможно даже, сегодня не будет дождя, – сказал Антрес.