– Эй, ты чего? Я же пошутил. Не нужно сразу огрызаться. – Он примирительно поднял руки.
– Завязывай с этим, Клэйтон. Не нужно скрывать свои чувства. Ты злишься. Это видно невооруженным глазом. Но злиться незачем. Я это я. Я всегда буду такой. Я люблю наш Табун. Мне дороги наши люди и лошади, и когда-нибудь – если нас с Анджо сочтут достойными, – я хочу стать для них хорошей Старшей Всадницей. В моей жизни нет места недовольству, обидам и прочему конскому навозу. У меня нет времени играть в эти игры.
В глазах Клэйтона сверкнул гнев.
– Почему ты постоянно меня оскорбляешь?
– Почему ты постоянно пытаешься затянуть меня в отношения, которых я, как уже не раз говорила, не хочу?
Без единого слова Клэйтон развернулся и тяжело зашагал прочь. Бард зарысил следом.
Ривер вздохнула и произнесла вслух:
– С этим надо что-то делать. Прошло уже полтора года с тех пор, как он вернулся из табуна Киноварь, – целых полтора года с тех пор, как я ясно дала ему понять, что не хочу его. И ладно бы мы были любовниками до его отъезда. Но ведь я всегда говорила, что меня не интересуют отношения. Он просто меня не слушает.
Анджо всхрапнула и беспокойно встряхнула гривой, наполнив Всадницу тревогой и послав ей мысленный образ Клэйтона, который с пунцовым от гнева лицом бьет кулаком дерево.
Ривер рассмеялась.
– Только кожу оцарапает. Пойдем, Анджо. Нам нужно найти одного жеребца – и, к нашему счастью, он с Клэйтоном не связан.
Ривер прищелкнула языком и, мягко надавив ногой, развернула кобылу, а когда они вышли за пределы стоянки, выслала в легкий галоп. На границе она помахала дозорному жеребцу – одному из тех, что со своими Всадниками охраняли Табун днем и ночью. И они направились прочь – подальше от любопытных глаз.
Ехать пришлось недолго. Ривер не знала, как именно Призрак их нашел, но, вероятно, в этом была замешана Анджо. Похоже, между кобылой и жеребцом существовала какая-то связь, и она призвала его, хотя Ривер никогда не слышала о духовных узах двух лошадей. Связь Анджо и Призрака была так сильна, что жеребец последовал за ними от весенней стоянки Табуна к летней, а оттуда на восток, на плато Озарк, где располагалась осенняя стоянка. Ривер не сомневалась, что Призрак пойдет за ними и дальше – к горам Куошито и Долине туманов с горячими источниками, которые согревали и оберегали их в самые суровые зимы.
От одной мысли об этом Ривер задрожала – и не из-за себя и Анджо. Дни становились короче и холоднее, Табун готовился выступать, и Ривер все чаще думала о том, что будет с Призраком, если он попытается перезимовать в горах Куошито, вдали от тепла горячих источников.
Золотистый жеребец подскакал к ним и приветственно ударил землю копытами. Анджо ответила тем же, и Ривер не в первый раз подумала, как бы ей хотелось спросить у матери об этом загадочном жеребце и его связи с Анджо и ею самой. Но она разделяла мнение своей кобылы: Табуну вовсе не обязательно было знать о Призраке. Еще рано. Клеймо дикого, неприкаянного жеребца и вера в то, что с ним что-то не в порядке, были слишком сильны. Что если Табун решит его прогнать? Или, чего доброго, умертвить, чтобы избавить от «страданий»?
– Мы с Анджо этого не допустим. А сегодня я узнала, как нам выяснить, что с тобой происходит, красавчик.
Призрак мягкими губами прихватил Ривер за ногу. Не слезая с Анджо, она погладила его широкий лоб и машинально начала причесывать пальцами запутанные пряди.
– Будет интересно. Надеюсь, ты готов к нашему маленькому… гм… исследованию.
Жеребец подтолкнул ее носом и попытался пожевать седельную сумку. Ривер рассмеялась.
– Да, я принесла морковку! Разве я могла забыть?
Она соскользнула со спины Анджо и, открыв сумку, предложила ему пучок моркови и мешок сытного зерна. Призрак довольно захрустел. Как обычно, Ривер захватила зерна и для Анджо, и ее кобыла присоединилась к Призраку.
Пока лошади ели, Ривер готовилась. Об этом ей тоже очень хотелось спросить мать, но, поскольку это было невозможно, она прислушалась к интуиции, припоминая все, что успела выучить на уроках Видящих.
Из сумки она достала плед и расстелила его на земле рядом с лошадьми. Потом она вынула мех с водой, тонкий кожаный шнурок и два кристалла, которые взяла, поддавшись секундному порыву: кварц, который она использовала на занятии, и аметистовый кристалл, который Клэйтон подарил ей полтора года назад, в день, когда Анджо выбрала ее своей Всадницей.
Первым делом она вымыла кристаллы, полив их чистой водой, и разложила на пледе, чтобы просушить. Ривер зарядила оба кристалла ночью, во время полной луны, еще не зная, что прибегнет к помощи аметистового духа.
Затем она уселась на плед, скрестив ноги, и взяла в руки кварц.
– Ты помог мне понять, что ответ на вопрос о Призраке я найду вместе с ним – по крайней мере, если у меня будет кристалл, который нас направит.
Ривер крепко обвязала кристалл кожаным шнурком, чтобы он не выпал, а потом затянула на шнурке узел и надела его на шею; прозрачный камень лег в вырез туники.
Она положила ладонь на камень и, прижав его к коже, ощутила тепло: камень пробуждался. Несколько минут Ривер концентрировалась на кристалле. Она не стала поднимать его к третьему глазу – это место она приберегла для аметистового духа. Но, похоже, это было неважно. Вместе с теплом кристалла она почувствовала, как ее разум очищается, а суета теснящихся в голове мыслей стихает.
Она не знала, сколько времени прошло, когда заметила, что лошади покончили с морковью и зерном и теперь бок о бок лениво щиплют траву. Ривер подозвала Анджо, и кобыла с готовностью побежала к ней.
Ривер нащупала связь с Анджо и хорошо знакомым кобыле жестом попросила ее лечь. Затем она представила, как Призрак ложится рядом – лицом к ней.
Анджо тут же согнула колени и легла. После этого кобыла мотнула головой и заржала, обращаясь к Призраку, который стоял рядом, наблюдая за ними с неприкрытым любопытством. Он помедлил, но в конце концов тоже лег рядом с Анджо, демонстративно вздохнув так, что Ривер чуть не рассмеялась.
– Идеально, – похвалила их Ривер. – Именно это мне и нужно. То, что я хочу сделать, либо бессмысленно, либо безумно. Я не знаю. Но этим утром кварц навел меня на мысль, что я могу найти ответ с помощью аметистового духа. Ну, поехали.
Ривер обтерла вспотевшие ладони об одежду и взяла красивый аметистовый кристалл. Стоял теплый и солнечный осенний день – вероятно, один из последних – и солнечный свет заиграл внутри кристалла, создавая вокруг камня фиолетовое сияние. Ривер зажала кристалл в ладонях, как делала это на занятии с кварцем, поднесла его к третьему глазу и мягко прижала кончик камня ко лбу. В следующую секунду она почувствовала, как кристалл теплеет и пробуждается. Она глубоко вдохнула и выдохнула, а потом, понадеявшись, что выбрала верные слова, произнесла то, что носила в сердце с самого утра:
– Аметистовый дух, я Ривер из табуна Мадженти, Всадница Анджо и дочь Всадницы Эхо, Дон. Сегодня мне нужна твоя помощь. Этот жеребец, Призрак, покинул Табун, и я не понимаю, почему. Я хочу помочь ему, но для этого я должна лучше его понять. Чего он ищет? Как мне ему помочь? – Формулируя вопросы, Ривер подражала матери, которая тоже временами искала мудрости в кристаллах. – Я желаю добра и ему, и табуну Мадженти, и я прошу тебя приподнять завесу между зримым и незримым миром и дать мне знание, которое мне нужно. Слово сказано! – закончила она ритуальными словами, которыми члены Табуна скрепляли клятвы и важные обращения.
Не открывая глаз, Ривер ждала, открывшись могуществу аметистового духа.
В голову бросился жар. Было не больно, но от неожиданности Ривер ахнула. Она закрыла рот и снова сосредоточилась, позволяя силе кристалла указать ей путь. Под закрытыми веками замелькали образы, и Ривер захлестнуло облегчение и удивительное благоговение.
Огромный огненный шар взорвался посреди леса. Вокруг заполыхали языки пламени. Животные бежали – но не прочь из горящего леса, а, напротив, к нему. Ривер поняла, что с животными что-то не так, еще до того, как их поглотил огонь. Они были больны: нетвердо стояли на ногах, истекали слюной и явно обезумели от какого-то яда.
Картины сменяли друг друга. Она увидела огромную волну чистой прозрачной воды. На гребне волны были люди, а с ними – удивительные животные, которых Ривер узнала по рисункам и описаниям, кочующим из табуна в табун: это были собаки. Их глаза сияли желтизной солнца – но то была не ярость, а сила и сострадание. Ривер немедленно ощутила расположение и была потрясена до глубины души, когда гигантская темная волна захлестнула и людей, и собак, грозя утащить их на дно.
Видение изменилось снова, и они с Анджо оказались на равнинах Всадников ветра. Ривер даже показалось, что она узнала Сборное место у подножия Скалистых гор. Прозрачная волна, которая несла людей и собак, вытолкнула их к огромному зеленому дереву со стволом в виде нагой женщины и осторожно высадила на ветках, так что они напомнили Ривер стаю красивых птиц.
А потом появился Призрак! Он стоял перед деревом и отчаянно ржал, как будто призывая кого-то.
Внимание Ривер вернулось от жеребца назад к дереву, когда вторая волна цвета сапфира, источающая опасность и тьму, обрушилась на могучий ствол дерева, пытаясь утопить людей и собак.
Призрак предупреждающе заржал и встал на дыбы, словно хотел отбить волну копытами, но он ничего не мог сделать против ее чудовищной силы, и она поглотила дерево и землю вокруг него, и на месте зеленого луга возник океан смерти, – но в последний момент с дерева сорвалась птичка, которая испуганно метнулась к Призраку и упала жеребцу на спину.
Птица заинтересовала Ривер. Она была маленькая и серая, а ее крылья безвольно распластались на золотистой шкуре Призрака от усталости и изнеможения.
Ривер ощутила гнев и отчаяние жеребца. Он обязан был спасти птичку! Но вместо того, чтобы убежать, Призрак помчался прямо к дереву, а птица упорно цеплялась за его спину.