«Убей Тадеуса, – взмолилась она мысленно. – Без этого изменника у нас, возможно, получится создать настоящее сопротивление».
Но Тадеус, как и всегда, когда сталкивался с кем-то сильнее себя, дал задний ход. С низким поклоном он сказал:
– Прости меня, Господин. Ты не знаешь Племя так, как его знаю я, и я подумал, что было бы нелишним предупредить тебя, что Сказительница известна…
– Сказительница под моей защитой. Я понятно выражаюсь?
– Да, Господин. Конечно, – подобострастно откликнулся Тадеус, но, когда его взгляд скользнул по Ралине, та увидела в нем неприкрытую ненависть.
– Господин, я должна проследить, чтобы Медведя накормили, а вам с Тадеусом наверняка есть, что обсудить. Я могу идти?
– Подожди. – Смерть улыбнулся Ралине. – Если Тадеусу есть что со мной обсудить, тебе стоит это услышать. Быть может, ты посвятишь нашей беседе целую сцену. Сиди тихо и слушай.
Ралина кивнула. Она подошла к перилам и села, наконец позволив ногам отдохнуть. Улыбка Бога ее не обманула – как и Его слова о защите.
«Хорошая история для Него – та, что кончается смертью».
– А теперь, Тадеус, докладывай.
Бог вернулся на свое место и продолжил поглощать кролика, а Тадеус, вышагивая перед ним, сыпал быстрыми отрывистыми предложениями. Ралине казалось, что он вот-вот начнет тявкать, как его бедный погибший терьер, Одиссей.
– Люди заражаются один за другим. С каждым днем их становится больше. Хотя мои Охотники уходят далеко в лес, они встречают только больных животных.
Бог пожал широкими плечами, и оленья шкура, которую Он носил вместо плаща, упала на пол, обнажив грудь и спину. Ралина с трудом подавила дрожь. «Его грудь заросла оленьим мехом».
– Почему это должно меня интересовать? – спросил Смерть.
– Люди заболевают. Твои люди. Наши люди. Каждый день вспыхивают конфликты. Мои люди сильнее и быстрее, но им все тяжелее держать зараженных под контролем. Их слишком много.
– Так привлеки моих Жнецов. Они справятся.
Тадеус нервно пригладил сальные волосы.
– Проблема не только в этом. Господин, ты знаешь, что прежде я был Охотником Племени, а теперь служу в том же качестве тебе.
– Да, Тадеус. Я знаю, – сказал Смерть, словно отец, который обращается к надоедливому глупому ребенку.
Тадеус остановился и повернулся к Богу.
– Я думаю, что лесные животные необратимо заражены струпной болезнью.
Смерть склонил голову набок; огромные рога отбрасывали на ствол дерева за Его спиной чудовищные тени.
– Неужели? Я полагал, что зараженные животные умрут, и болезнь сойдет на нет. Хочешь сказать, этого не происходит?
Сообразив, что Бог его слушает, Тадеус заметно приободрился.
– Нет, Господин. Зараженные животные сходят с ума. Они нападают на все, что движется, а потом умирают, заражая всех, кого коснулась их кровь. Судя по тому, что я видел, болезнь убивает их все медленнее. Некоторые, похоже, и вовсе не умирают от нее. – Тадеуса передернуло.
У Ралины пересохло во рту, когда она представила, что могло напугать даже такого подлого, озлобленного человека.
– Выходит, болезнь мутирует. – Смерть кивнул, словно новости Его не удивили.
– Думаю, лес никогда уже не станет прежним, – сказал Тадеус.
Смерть выпрямился и грубо отбросил от себя хрупкую руку девушки.
– Ты говоришь, что этот лес ничем не отличается от отравленного города?
Тадеус кивнул.
– Я говорю, что лес стал отравленным городом.
От грусти в голосе Тадеуса Ралину чуть не стошнило.
«Это все твоя вина, изменник! Ты мог нас предупредить! Мы могли напасть на Город-Порт прежде, чем они застали нас врасплох посреди пожара. Все эти смерти можно было предотвратить, не будь ты так ослеплен злобой, ненавистью и жаждой власти!»
На Бога заявление Тадеуса произвело другой эффект. Он буквально расцвел от удовольствия.
– Значит, мы должны оставить это место и найти нетронутую землю, где я смогу пробудить свою Богиню и править вдали от заразы, которая душит этот лес.
– Оставить лес? – Тадеус покачал головой. – Племя не согласится.
Смерть резко поднялся. От Его голоса платформа содрогнулась.
– Тогда Племя может остаться здесь и умереть! – Бог отбросил за спину длинную гриву, накинул на плечи плащ и сел, жестом подозвав девушку, которая испуганно съежилась на полу. – Но твои Воины и Охотники – те, кто принял Спасение, – пойдут со мной. И псы тоже. Особенно овчарки. Они должны пойти со мной.
– Куда, Господин?
– На равнины Всадников ветра, разумеется. По счастливой случайности у меня есть там имущество, которое нужно вернуть, и там я смогу наконец пробудить свою возлюбленную. – Смерть улыбнулся, устремив взгляд за горизонт, словно уже представлял их совместное будущее.
– Равнины Всадников ветра? Чтобы попасть туда, нужно плыть по реке Умбрии, а потом переправиться через Потерянное озеро и Скалистые горы. Нам придется выступать немедленно, чтобы успеть перейти через горы, прежде чем перевал завалит снегом.
Смерть пожал плечами.
– Значит, мы выступим как можно скорее. Кто в Племени знает туда дорогу?
– Никто! Путь туда известен только рысьим проводникам.
– Так приведи ко мне рысьего проводника, и мы отправимся в путешествие!
– Я могу зажечь сигнальный огонь. Если кто-то из проводников свободен, он придет, – сказал Тадеус.
– Сделай это. Как ты сказал, нам нельзя терять времени.
– Да, Господин. – Тадеус помялся, прежде чем добавить: – Как нам поступить с зараженными?
– Предложи Спасение тем, кого сочтешь достойным. Если у них нет спутника, пусть заменят собачью плоть любым животным, кроме людей. – Смерть вздохнул и покачал головой. – Я не понимаю, почему человеческая плоть не дает результата, но это неважно. Подойдет любое животное – даже больное.
– А что делать с теми, кто откажется?
Вместо ответа Смерть повернулся к Ралине.
– Сказительница! Тебе известно, почему я называю своих сторонников Народом?
Ралине пришлось прокашляться перед ответом, чтобы избавиться от подступившей к горлу желчи.
– Нет, о великий. Я не знаю.
– Потому что других народов нет. Все остальные не имеют значения – они годятся разве что в слуги. Не забудь упомянуть об этом в сказании обо мне.
– Хорошо, Господин.
«Это далеко не все, что я упомяну, чтобы будущие поколения знали, какое ты чудовище».
Он повернул голову к Тадеусу.
– Ничего.
– Ничего? – Тадеус непонимающе встряхнул головой.
– Да. Ничего. Как я сказал, не делай с ними ничего. Те, кто откажется принять Спасение, умрут. Не трать на них время и силы. Просто сгони их в этот зловонный загон, и пусть себе умирают. Разве не таков естественный порядок вещей?
Онемев от изумления, Тадеус уставился на него.
«Получай. Заражены дети. Заражены кормящие матери. Теперь даже такой жалкий озлобленный человечишка, как Тадеус, должен понять, насколько опасно это существо – и насколько важно объединить усилия, чтобы попытаться Его остановить».
Но когда уголки тонких губ Тадеуса начали приподниматься в животном оскале, Ралина поняла, что ошиблась.
– Да, Господин. Зачем возиться с теми, кто слишком слаб, чтобы постоять за себя, и слишком глуп, чтобы осознать истинное могущество Спасения?
Его взгляд скользнул к Ралине, и она отказалась отворачиваться – отказалась отводить глаза от его чудовищной бессердечности.
Смерть хлопнул Тадеуса по спине.
– Молодчина! Ты меня понимаешь. Начинай отделять больных от здоровых и тех, кто отказывается от Спасения. Больных отправь в загон. Остальные, если они поклялись мне в верности, могут разместиться на деревьях, но ненадолго. Скоро мы отправимся в путь.
– Лодки! – мрачно сказал Тадеус. – Ник и эта стерва испортили то, что не украли.
– Так вели Племени их починить.
– Их можно починить, и, думаю, мы уложимся в срок, но построить новые мы не успеем. – Прежде чем Смерть успел ответить, льстивая улыбка Тадеуса стала шире. – Но, раз мы не берем с собой всех, новых лодок и не понадобится. И потом, кажется, твои Жнецы умеют вязать плоты?
– Я с самого начала говорил, что ты схватываешь на лету, Тадеус. Ты меня понимаешь. Почините поврежденные лодки. Да, мои Жнецы вяжут отличные плоты. Я велю Железному Кулаку занять Народ делом. А теперь иди. У тебя много работы.
– Господин! – Тадеус поклонился, насмешливо улыбнулся Ралине и поспешил вниз.
– Сказительница! Я рад, что ты стала свидетельницей начала нового великого путешествия.
– Мою радость я не могу тебе даже описать, – сказала Ралина. «Потому что в знании сила, а мне нужны все силы, чтобы избавить от тебя мир». – Господин, могу ли я идти?
– Чтобы позаботиться о своем спутнике?
– Да.
– Можешь идти. Солнце садится, а этот кролик мой голод не утолил. – Смерть обхватил за талию девушку, которая кормила Его, и посадил ее себе на колени. – Возвращайся завтра в тот же час – и не забудь привести своего спутника.
– Да, Господин. – Ралина поклонилась и ушла, чувствуя, как ее желудок сжимается от страха.
«Я не позволю этому чудовищу тронуть Медведя. Я не знаю, как, но я Его остановлю. Клянусь Солнцем и памятью прежнего великого Древесного Племени».
Солнце почти село, когда Антрес наконец нагнал Стаю. Они разместились на ночь на берегу Умбрии, к востоку от плотины и огромного моста – он обрушился, но опоры остались стоять, напоминая скелет давно вымершего чудовища.
Брат Джозеф покинул их, едва они прибыли на место стоянки. Никто не стал по нему скучать.
Когда солнце коснулось горизонта, Данита принялась беспокойно мерить лагерь шагами, поглядывая на темную тропу, пока Баст вылизывалась неподалеку. Немногим раньше, примерно на полпути к лагерю, Баст вдруг остановилась и взвыла, словно от боли, и какое-то время даже прихрамывала, хотя Данита осмотрела ее лапу и ничего не нашла. Они приготовили и съели ужин и теперь, разбившись на небольшие группы, принялись ткать. Лодки уже стояли на берегу. Переправу они пережили благополучно. Потерялось лишь одно весло, но у них было несколько запасных. Священный папоротник тоже чувствовал себя прекрасно. Во время переправы он вместе с остальными ростками, черенками и молодыми растеньицами насквозь пропитался живительной водой. Стая поужинала рыбным рагу, приправленным восхитительным миндальным маслом, которое Зоре удалось выменять, прежде чем отец Джон запретил торговлю, и теперь все – за исключением Даниты – умиротворенно располагались на ночь.