Так в жизни Ралины началась новая глава – до того кошмарная, что порой она думала, что сойдет с ума. Если бы не присутствие Медведя, Ренарда, Конга и Дэниела, она бы сдалась, скользнула за борт лодки одной из ночей и позволила себе утонуть.
Но она должна была жить – ради Медведя.
Она могла бы сбежать – хотя ей пришлось бы оставить все припасы, – но она знала, что Смерть быстро ее найдет, и тогда она потеряет те крохи свободы, которые у нее были. Ренард и Дэниел заразятся и присоединятся к Воинам, и кто знает, что Он может сотворить с ее Медведем, если разгневается на нее.
И потому Ралина просто плыла по течению, проживая день за днем. Она была рада, что деревни Салишей находятся в нескольких днях пути друг от друга: новой резни сразу после предыдущей она бы не вынесла. Когда они добрались до второй деревни, Ралина попросила Смерть, чтобы тот позволил ей остаться у лодок под охраной Ренарда и Дэниела. К счастью, Смерть согласился, заметив, что она уже видела самую драматичную из Его побед над Салишами и собрала достаточно материала для этого эпизода Его истории.
Но это не спасало Ралину от стонов умирающих мужчин, пронзительных криков женщин и рыданий матерей, пытавшихся спасти своих детей. Когда она шла через вторую опустошенную деревню, она попросила Медведя вести ее, чтобы сфокусировать взгляд на собаке и не глядеть по сторонам, но вскоре Ралина опомнилась и нашла в себе мужество поднять голову и, смаргивая слезы, смотреть – запоминать. Как в тот раз, когда она наблюдала за тем, как горит ее Племя, она не отвернулась от зверств, учиненных Смертью и Его армией мутантов и оживших трупов.
Ралина расскажет эту историю, и мир всегда будет помнить.
Путь от первой салишской деревни до Дневной плотины и выходу к Потерянному озеру занял у них почти три недели. За эти недели армия Смерти выросла со ста до пятисот с лишним человек. Разномастные лодки и плоты, на которых они начали путь, быстро сменились легкими маневренными каноэ и большими роскошными лодками, на которых жрецы плавали от деревни к деревне. Новые суда были нагружены украденными у Салишей припасами: одеялами, плащами и накидками, железными котлами, осколками стекла и таким количеством еды, что часть пришлось оставить гнить вместе с телами женщин и детей. Видеть, как прислужники Смерти купаются в изысканных украшениях, созданных умелыми салишскими мастерицами, было невыносимо. Вся армия словно окрасилась в синий, так что на первый взгляд могло показаться, что приближается не смерть, а нечто прекрасное, – но ожившие трупы, которые составляли костяк войска, быстро развеивали любые мысли о красоте и благости.
Ралина назвала ходячие трупы молоками из-за цвета их глаз. Прежде она и представить не могла ничего подобного. Их тела умерли. Ралина видела, как это произошло. Но в первой салишской деревне Смерть призвал духов – призраков, и они вдохнули в мертвые тела жизнь. Теперь призраки следовали за армией и окружали богатую лодку Смерти подобно туману, который окутывает древние сосны зимней ночью, в ожидании следующей деревни и новых тел.
Молоки были странными. Они больше не были мертвыми, потому что их тела не разлагались. Они ели. Они спали. Они даже разговаривали, хотя слов Ралина не понимала, но, когда она подходила ближе, чтобы послушать, они замолкали, так что она не знала, о чем они говорят. Казалось, они не понимают, в каком состоянии пребывает окружающий мир. Как-то ночью, когда они остановились на берегу между салишскими деревнями, Ралина спросила Смерть, что они такое, и от Его ответа ее пробрало до костей.
– Это духи, которые обитали в ущелье Умбрии много веков – с тех пор, как погиб старый мир.
– Выходит, это призраки людей, которые построили города и мосты? – спросила она.
– Именно.
– Но почему они обитают в ущелье?
Смерть покачал могучей головой, и тени от рогов заплясали за Его спиной.
– Они не знают – хотя их переполняет чувство вины и незавершенных дел. – Он пожал плечами и улыбнулся своей жуткой улыбкой. – Нам повезло, не так ли? Незаконченные дела веками заставляли их населять эти земли, открывая их моему зову.
– Так ты и правда призвал их к себе?
– Ну конечно, Сказительница! Я почувствовал их присутствие, едва мы оказались на воде, и начал с ними разговаривать. Разговаривать с ними трудно, но они дали понять, что не будут знать покоя, пока не завершат какое-то дело.
– Какое?
Он отхлебнул из огромной деревянной кружки, в которую Помощницы подливали крепкое красное вино Салишей.
– Как я уже сказал, с ними трудно общаться – даже теперь, когда они вернулись к жизни.
– Они не очень-то разговорчивы, – осторожно заметила Ралина. Смерть ясно дал понять, что не потерпит открытой неприязни к молокам.
– Это одно из самых ценных их качеств. Я предпочитаю думать, что они утратили веру в богов, когда их мир рухнул. Возможно, их незаконченное дело заключается в том, чтобы следовать воле истинного бога. А моя воля приказывает им идти за нами на равнины Всадников ветра. Там они уничтожат любого, кто попытается встать у меня на пути.
Рассказывать о молоках что-то еще Смерть отказался – как подозревала Ралина, потому, что и сам больше ничего не знал и не хотел разрушать образ всеведающего Бога. Но Ралина наблюдала – и подмечала.
Молоки держались группами. Одни и те же молоки собирались вместе и редко смешивались с чужаками. Среди них не было ни женщин, ни детей – только мужчины. У них бывали кошмары, и каждую ночь над рекой разносились их вопли и испуганные крики.
Собаки ненавидели молок. Это было единственным положительным моментом их присутствия. Трупы всегда держались поближе к Смерти, и после нескольких безуспешных попыток заманить Медведя на лодку Бога, где Он рассказывал Ралине об извращенной, кошмарной утопии, какой видел их будущее, Смерть заявил, что собаки слишком пугливы для Его новой армии, – к огромному облегчению Ралины, потому что теперь она могла со спокойной душой оставлять Медведя с Ренардом, Дэниелом и Конгом, когда ее призывал Бог.
Когда они наконец добрались до последней из салишских деревень и Потерянного озера, Ралина уже знала, чего ожидать. Она подружилась с братом Джозефом – хотя «подружиться» было не вполне точным словом, поскольку молодой Салиш окончательно потерял рассудок. Он спал, свернувшись в клубок, ровно столько, сколько позволял ему Смерть. Он мало ел и часто плакал. В присутствии Смерти он не мог заставить себя подняться на ноги и стоял на коленях, прерывая дрожащие ответы всхлипами и истерическим смехом.
Поскольку брат Джозеф и впрямь оказался знатоком реки и добросовестно выполнял свою работу, Смерть не возражал, но Ралине было ужасно жаль юношу – почти мальчишку, не старше Ренарда. Она попросила Смерть позволить брату Джозефу оставаться с ней за пределами деревень, пока Смерть и Его армия уничтожали Салишей, и Бог легко согласился, поблагодарив Ралину за предусмотрительность: они потеряли бы много времени, сказал Он, если бы брат Джозеф случайно погиб и Ему пришлось искать нового проводника. И пока Ралина, Ренард, Дэниел и брат Джозеф ждали у лодок, а последняя из салишских деревень гибла, юноша рассказал, чего ждать от переправы через Потерянное озеро.
– Вокруг островов и остатков мертвых городов живут демонические создания – грызла и гримасники. Они охотятся вместе, и их нужно избегать, – сказал брат Джозеф.
И когда он объяснил, на что способны грызла и гримасники, Ралина с ним полностью согласилась.
– Сколько времени займет переправа? – спросил его Ренард.
Брат Джозеф не только заикался, когда был напуган; у него развился нервный тик, который усугублялся, когда он говорил со Смертью, и теперь голова его конвульсивно задергалась, выдавая ужас, который вызывала в нем мысль о переправе.
– Н-несколько месяцев, – сказал брат Джозеф, и его шея изогнулась влево. – Иногда придется плыть н-несколько дней, н-не видя суши. А на островах отдохнуть н-не получится. Там живут гр-грызла и гримасники.
– Но ведь ты никогда не переправлялся через озеро? – спросил Ренард.
– Нет. Я н-никогда не уходил д-далеко от реки. – Брат Джозеф теребил левый рукав туники, который уже порядком истрепался.
– Постарайся думать об озере как о продолжении родной реки – ведь так оно и есть. Потерянное озеро появилось, когда рухнула Дневная плотина, так что большая часть воды пришла из Умбрии.
– Н-но наши легенды говорят, что земля раз-разверзлась, и из нее хлынула вода. Мать спасла н-нас. – Брат Джозеф потупился и прикусил губу. – Н-но она, наверное, нас б-больше не любит. Она не спасла… не спасла нас от Смерти.
Ралина открыла рот, чтобы произнести какую-нибудь банальность в утешение, но поняла, что не может. Брат Джозеф был прав. Мать не спасла их. Она не спасла никого.
На следующий день, когда войско Смерти вошло в воды Потерянного озера, небо было ясным и обманчиво прекрасным, словно не знало, что происходит внизу.
В ту ночь – первую ночь на озере – брат Джозеф привязал к лодыжкам один из старых чугунных котлов, которые Смерть забрал из деревень, тихо перебрался через борт лодки и положил конец своим страданиям. Ралина знала, что он делает. Она наблюдала за ним. Сперва он молча наполнил большой котел водой, потом снял тунику, аккуратно сложил ее, поцеловал и встретился взглядом с Ралиной за мгновения до того, как они с тяжелым котлом беззвучно скрылись в озере.
Она хотела встать, чтобы остановить его, но он сложил руки в мольбе и покачал головой, одними губами говоря: «Позволь мне уйти». И она позволила. Ралина понимала его. Она не вправе была лишать его покоя, который он надеялся обрести в темных водах. Она кивнула и беззвучно прошептала в ответ: «Я расскажу твою историю».
Брат Джозеф улыбнулся. Впервые за все время Ралина увидела, как его лицо оставляет страх, и снова поразилась тому, как он молод.
Он продолжал улыбаться, когда над его устремленным в небо лицом сомкнулась вода.