«А если Призрак не будет участвовать и Клэйтон победит?» – мысленно спросила Ривер у камня.
Картинка в кристалле изменилась снова, и Ривер увидела, как красный от ярости Клэйтон кричит на нее. И снова новая сцена. На этот раз за Клэйтоном стояли Всадники – молодые мужчины и Скай со стайкой девушек, которые следовали за ней всюду. И каждый из них с гневом и ненавистью смотрел на остальных членов Табуна, которые твердо стояли за Ривер и Анджо.
«Он и его сторонники не принесут Табуну добра».
Голос Анджо донесся до нее через видения, и в ту же секунду камень побелел.
Ривер поморгала и вернулась в настоящее. Она сжала камень предвидения в кулак и, опустив голову, прижалась к нему лбом в знак благодарности и уважения к могуществу, которым он с ней поделился. Положив камень на колени, она поймала взгляд Джаспера и сказала:
– То, что показал мне камень предвидения, укрепило меня в уже принятом решении. Через месяц, в последний день лета, Призрак будет участвовать в Забеге Жеребца, и я вместе с ним!
– Да! Ура! – раздался из-за спины Ривер голос Эйприл, и она захлопала в ладоши. Джаспер присоединился к ней, кивая и улыбаясь. Остальные Всадники тоже зааплодировали – кто-то с большим, кто-то с меньшим энтузиазмом.
Все, кроме Клэйтона. Он даже не шевельнулся. И отвел прищуренный взгляд от Ривер, лишь когда Призрак вскинулся на дыбы и торжествующе заржал.
Словно не замечая Клэйтона, Ривер улыбнулась Всадникам.
– До конца лета остался всего месяц, так что готовьтесь, Всадники. Вам предстоит состязаться с мощью превосходного жеребца и разумом Всадницы Старшей кобылы.
Она развернула Анджо легким нажимом внутренней части голени, и кобыла поскакала с поля; Призрак пустился за ней. Им не пришлось снова прыгать через ворота: Эйприл оставила их открытыми, когда присоединилась к сестре. Едва они оказались вне поля зрения Всадников, Ривер остановила Анджо, быстро спрыгнула на землю и подошла к Призраку, который рысью приблизился к ней, навострив уши.
– Анджо, спроси Призрака, правда ли он хочет участвовать в Забеге Жеребца.
Прежде чем кобыла успела передать его ответ, Призрак всхрапнул и встряхнул гривой. Ривер улыбнулась.
– Кажется, это значит «да».
«Верно. Призрак хочет победить».
– Спроси его, почему он хочет быть Жеребцом-лидером.
Призрак положил ей морду на плечо.
«Он говорит, что Табуну нужен защитник, и он достаточно силен, чтобы им стать. Он хочет защищать Табун – всегда».
– Хорошо. Тогда сделаем это! И начнем прямо сейчас. Анджо, сейчас я сяду на Призрака, и мне нужно, чтобы он слушался.
«Конечно! Он польщен тем, что ты станешь его всадницей, пусть и на время».
Золотистый жеребец изящно опустился на колени, и Ривер, впервые оказавшись у него на спине, торопливо заговорила с кобылой, и та принялась передавать ее слова жеребцу…
Позже Эйприл рассказала Ривер, что как раз перед тем, как она верхом на Призраке снова ворвалась в Амфитеатр, Клэйтон поднял шум, утверждая, что никто не знает, сможет ли Ривер вообще усидеть на Призраке. Видел ли кто-нибудь, как она на нем ездит? Хоть раз? Хоть кто-нибудь?
Когда никто не ответил, Клэйтон переключился на самого Призрака – буйного жеребца, от которого, пожалуй, следовало бы избавиться, прежде чем он станет опасен.
Но когда Призрак вылетел на поле с Ривер, уверенно сидящей у него на спине, на поле воцарилась тишина. Жеребец остановился, фыркая и пританцовывая на месте.
– Я чуть не забыла пожелать своим Всадникам удачи, – усмехнулась Ривер.
Даже в этой короткой поездке от скорости Призрака у нее закружилась голова. Ривер была абсолютно уверена, что ни один жеребец табуна Мадженти – ни один жеребец во всех табунах – не обладает такой мощью и скоростью. «И он еще позволял Анджо себя обгонять – умный мальчик!»
– Так вот: желаю удачи всем Всадникам, которые будут состязаться со мной и Призраком, но не обессудьте, что я не желаю вам милости Кобылицы – думаю, будет справедливо, если ее я приберегу для себя.
Она прищелкнула языком, и, словно она ездила на Призраке годами, а не несколько минут, жеребец развернулся и кинулся прочь. Из-под копыт на Всадников полетела земля и трава.
– Это было вовсе не обязательно, – сообщила ему Ривер, когда они вернулись к Анджо и она, спрыгнув на землю, ласково похлопала его по гладкой шее.
«Не обязательно, но весело?» – спросила ее кобыла.
Ривер подняла глаза на золотистого жеребца и ее прекрасную серебристую кобылу.
– Еще как. Анджо, мы победим их всех.
Голос Анджо искрился весельем.
«Ну конечно! Единственная лошадь, которая способна обогнать Призрака, – это я, и только тогда, когда он мне позволяет».
– Ты знаешь, что он позволяет тебе побеждать?
Фырканье Призрака подозрительно напоминало смех, и Анджо игриво ущипнула его за шею, прежде чем в голове у Ривер прозвучал уверенный ответ:
«Я Старшая кобыла. Я знаю все».
Глава 23
Перевал Скалистых гор – Стая
На то, чтобы привыкнуть к постоянному подъему, у Стаи ушло две недели. Мари решила, что путь через горы был бы проще, не будь они нагружены припасами, из-за которых на плечах и бедрах, там, где крепились ремни носилок, образовались новые волдыри, которые постепенно превратились в твердые мозоли. К счастью, руки у всех загрубели от месяцев работы веслами, так что привыкнуть к новому способу перемещения было нетрудно. И все – даже Данита и Голубка, которые искренне полюбили воду, – были рады оказаться на твердой земле.
Через две недели пути они достигли снежной линии и наконец могли без опаски разбивать лагерь на земле, а не прятаться на ветвях сосен-великанов, завернувшись в дорожные плащи, которые в Племени называли плащами-коконами. У снежной линии Антрес объяснил, что о жуках и других хищных насекомых вроде волкопауков беспокоиться больше не нужно, потому что они не выносят морозов. Даже на такой высоте вокруг них зеленели леса, а дни были не слишком холодные. Ночами подмораживало, но они быстро сообразили, что лучше размещаться вокруг костра, сбившись в кучу, чтобы сохранять тепло. Антрес научил их мастерить временные шалаши из дорожных плащей, которые Землеступы так старательно ткали всю дорогу. Плащи защищали от ночного ветра и помогали переносить морозную темноту. Всем, кроме Антреса, спать под открытым небом – не в пятидесяти с лишним футах над землей и не в уютной норе под ней – было в новинку.
Наутро третьей недели шалаши припорошил снег, хотя небо было ясное, а солнце окрасило его в нежно-акварельные лиловые и желтые тона.
– Сегодня нас ждет опасный участок пути, – объявил Антрес после того, как они поприветствовали солнце, позавтракали и собрали носилки в дорогу. – Рельсы пойдут по краю крутого обрыва, а потом нам предстоит перейти через мост.
– Железный мост? Как он до сих пор не обвалился? – спросил Ник.
– Это не тот мост, по которому раньше проходил Железный Путь, – те мосты давно обрушились. Проводники построили подвесной мост там, где обрывается дорога, и закрепили его на другой стороне ущелья, где она возобновляется. Он достаточно широк для носилок, но идти придется гуськом. Я очень вами горжусь. Мы двигаемся быстрее, чем я рассчитывал. Если продолжим в том же духе, то минуем горы всего через пару недель, к концу лета, и у нас будет достаточно теплых дней, чтобы построить укрытия на зиму, как мы и планировали.
Стая радостно загалдела и двинулась в путь. В этот день Мари и Ник шли рядом с носилками, на которых расположились одиннадцать щенят Марии и их отец, Кэмми – Мари решила, что, хотя его иссеченные лапы и обрубок хвоста хорошо заживали, он достаточно набегался по земле. Мария полностью оправилась после родов, и теперь тренированная овчарка присоединялась к щенкам на носилках только для того, чтобы их покормить.
– Они начали открывать глаза! – Мари взяла на руки одного из пшеничных щенков, который заморгал на нее, как крот, и поцеловала его в нос. Ригель заскулил, и Мари наклонилась, чтобы он мог обнюхать и лизнуть щенка, прежде чем она вернула его на носилки. – Этот щенячий аромат… никогда не привыкну к тому, какой он восхитительный.
– И Ригель, кажется, тоже, – ухмыльнулся Ник, глядя на молодого пса.
– Когда-нибудь из моего Ригеля получится замечательный отец.
Лару заворчал, и Ник расхохотался.
– Не обижайся. Все знают, что ты у нас уже отличный отец.
– Запах щенков опьяняет, да? – оглянулась на них Клаудия. Они с Дэвисом оснастили свои носилки ремнями и теперь тащили их вдвоем.
– Думаю, так они выживают, – сказала Голубка, шагавшая по другую сторону от носилок. Одна ее рука лежала на боковой рейке. В другой была длинная палка, которой она водила перед собой, нащупывая сучья. – Они же совершенно беззащитны, пока маленькие.
– Ну, не знаю. Мне кажется, они такие красивые, что мы любили бы их и заботились о них, даже будь они вонючками, – застенчиво сказала Лили. Голубка становилась все уверенней, но Лили предпочитала держаться рядом с бывшей госпожой. Девушки непринужденно болтали и явно были близкими подругами.
– Они и правда очень милы, – сказала Мари. – Жду не дождусь увидеть, какими они вырастут.
– Ты хотела сказать, на кого они будут похожи, – улыбнулся Дэвис. – На Кэмми или на Марию.
Кэмми, который уютно устроился на носилках в окружении одиннадцати отпрысков, согласно залаял.
Мари рассмеялась.
– Думаю, мы уже можем предположить, кто унаследует внешность отца. – Она ласково коснулась мягких щенячьих головок. – Вот этот, этот, этот и этот светленькие и мельче остальных. Могу поспорить, они будут копией своего храброго отца.
– Я на это надеюсь. – Клаудия оглянулась и с улыбкой посмотрела на Кэмми.
Мария, которая шла рядом со своей спутницей, довольно фыркнула.
– О, как хорошо! Вот ты где, Лили! – Роза подскочила к ним с одним из щенят Фалы на руках. – Ты не могла бы присмотреть за ним вместо меня? Его сестры давно спят, а он никак не успокоится. Он всегда был самым любопытным из помета, а сегодня почему-то особенно разошелся. Мы с Фалой хотим пойти вперед и поохотиться, а он еще слишком мал, чтобы идти с нами.