ер расслабилась и наслаждалась тишиной, пока Скай наконец не заговорила.
– Я хотела предупредить тебя о Клэйтоне.
Слова Скай не удивили Ривер. Она знала Клэйтона давно, и за это время уверенный в себе, дружелюбный ребенок превратился в самодовольного и замкнутого юношу.
Два главных постулата Табуна звучали просто: не навреди лошади, не навреди Всаднику. Наказанием за нарушение закона было изгнание из табуна, но для этого Всадника должны были застать за преступлением, и, в отличие от Испытания Кобылицы, где за участницами незримо наблюдали судьи, на протяжении пятидесяти миль забега следить за происходящим было некому.
Для Клэйтона это был шанс нанести удар Призраку или Ривер – или обоим сразу.
– Тебе придется объяснить, что ты имеешь в виду, – сдержанно произнесла Ривер. Она ожидала, что Клэйтон попытается помешать им во время Забега, но не думала, что об этом ее предупредит Скай.
Девушка кивнула и сделала глубокий вдох, прежде чем заговорить, а когда заговорила, Ривер услышала в ее голосе слезы.
– Он говорит, что Призрак – единственный серьезный соперник Барда. Он считает несправедливым, что Призрак будет участвовать.
– То, что говорит и считает Клэйтон, не имеет значения. – Ривер изо всех сил старалась сдержать злость, которую вызвали в ней слова Скай. – Совет Кобылицы оставил это решение за мной. Они не возражают против участия Призрака.
– Я знаю. Все знают, даже Клэйтон и Всадники, которые его поддерживают, – но они не согласны. Я слышала, что они говорят. Клэйтон сказал, что готов на все, лишь бы победить Призрака, – даже если для этого придется причинить ему вред.
Руки Ривер замерли.
– Так считает не только Клэйтон. Другие Всадники тоже.
Скай кивнула и вытерла слезы.
– Большинство Всадников жеребцов тебя поддерживает, кроме… – она замолчала, не в силах произнести ужасные слова.
Ривер закончила за нее:
– Кроме кучки гордецов, которые смотрят Клэйтону в рот. У него есть план? Ты знаешь, что он хочет сделать Призраку?
Скай шмыгнула носом и беспокойно повела плечами.
– Я знаю только, что он попытается выставить все как несчастный случай.
– Но это глупо. Я буду знать, что это не несчастный случай, – и Призрак тоже.
Скай не ответила, и до Ривер дошла страшная правда.
– Клэйтон рассчитывает, что мы с Призраком не переживем Забег.
– Я… я не знаю.
– Нет, знаешь. Просто не хочешь признавать. – Голос Ривер стал жестче. – Чего еще ты не знаешь? Любая мелочь может иметь значение.
– Он не обсуждает своих планов со мной. Все замолкают, когда я оказываюсь рядом, но он много времени проводит на равнинах – прорабатывает все возможные маршруты Забега.
– То есть он может придумать несколько способов избавиться от нас.
Скай кивнула.
– При мне Клэйтон говорит лишь о том, что он сделает, если они с Бардом не смогут победить Призрака.
– Обогнать или убить, – уточнила Ривер.
– Да. – Скай вытерла заплаканное лицо рукавом. – Если он не победит, он попытается расколоть Табун. – На последнем слове голос Скай сорвался.
Ривер кивнула, продолжая заплетать гриву Призраку.
– Спасибо, что рассказала. Я это ценю.
– Ты как будто не удивилась.
– Так и есть. Скай, я выросла с Клэйтоном. Мы были близки, как брат и сестра. Я всегда знала, что он способен как на великую доброту, так и на великое честолюбие и даже жестокость. Нет, я не удивлена, что он готов причинить вред жеребцу и погубить свою Старшую Всадницу. Это лишь подтверждает то, в чем я все больше убеждалась последние годы, – что Клэйтон не способен служить нашему Табуну, тем более в качестве Всадника Жеребца-лидера.
– Тогда почему ты не выступила против него?
– За что? За то, что он ведет себя как капризный ребенок? Нет, Скай, это только обеспечит ему внимание, которого он добивается. И еще больше расколет Табун. До этого дня у меня не было доказательств, что Клэйтон намерен нарушить закон Табуна.
Затравленный взгляд Скай метнулся к Ривер.
– Ты ведь не запретишь ему участвовать в Забеге?
– Нет, Скай. Но я сделаю так, что он проиграет. Жестоко. Перед всем Табуном.
– Но тогда он уйдет!
– Именно.
– Нет, Ривер!
– Зачем ты пришла ко мне, Скай? Почему предупредила о планах Клэйтона?
Скай опустила голову и мягко тронула шелковистую шкуру жеребца.
– Потому что я обязана тебе и Призраку жизнью. Я не такая сильная, как ты, но, если с тобой что-то случится, я не смогу жить, зная, что могла тебя предупредить.
– И чего ты от меня ожидаешь? Позволить Клэйтону, худшему из возможных Старших Всадников, победить Призрака? – недоверчиво спросила Ривер.
– Я… я не знаю.
– Послушай меня, Скай. Я никогда не позволю Клэйтону стать Старшим Всадником этого табуна. Будет только лучше, если он и те, кто его поддерживает, покинут Табун. Когда Забег закончится, я непременно подниму этот вопрос.
– Ты позволишь им создать новую ветвь табуна Мадженти? – Голос Скай просветлел и наполнился надеждой.
– Нет. Клэйтон не получит награды за раздор, который посеял. Если он не захочет уйти добровольно после того, как проиграет, я заставлю его уйти. Он не сможет взять имя Мадженти и снова носить пурпур.
– Ты разобьешь ему сердце.
– Своими речами он уже растоптал самые священные из наших законов и отказался от права считаться частью табуна Мадженти. Он и его сторонники вольны создать свой табун. Найдут ли они кобыл, которые согласятся уйти за ними, я не знаю. И уж тем более, найдут ли они Всадницу Старшей кобылы.
Скай не ответила, и Ривер, всмотревшись в ее лицо, прочла невысказанный ответ.
– Ты уйдешь за ним.
– Да.
– Почему? Ты ведь не хочешь покидать табун Мадженти. Что скажет твоя мать? А сестры? Как ты можешь их бросить? Что скажет Скаут?
– Она посылает мне ужасные картины одну за другой. Она не хочет уходить, и я тоже не хочу оставлять Табун и родных. Ривер, мне бы не пришлось уходить, если бы ты позволила Клэйтону создать новую ветвь Мадженти!
Ривер прекратила вычесывать гриву Призрака и взяла холодные руки Скай в свои. Она заглянула в глаза девушки и произнесла медленно и ясно:
– Я никогда не позволю Клэйтону нести имя Табуна. А если он поднимет шум, я передам его Совету Кобылицы и расскажу им все. Расскажу, как он все эти годы сознательно сеял раздор. Расскажу, как он решил расколоть Табун. Я расскажу, что он хотел убить жеребца и Всадницу Старшей кобылы.
Скай побледнела. Она знала, что это значит. Совет Кобылицы был справедлив и милосерден. Но входившие в него женщины были Всадницами Старших кобыл в своих табунах, и, узнай они, что кто-то из Всадников намеревался убить одну из них, их возмездие было бы быстрым и жестоким. Этот день стал бы для Клэйтона последним.
– Будь мудрой, – продолжила Ривер. – Клэйтону придется расплачиваться за свои ошибки, и, к сожалению, его жеребцу тоже. Я надеюсь, ты пришла сюда потому, что ты будешь мудрее него.
Скай отняла руки.
– Ты не понимаешь, потому что никого не любишь.
– Это неправда. Я люблю многих людей и лошадей. Я люблю Анджо, Призрака, Эхо, Дейнос, Эйприл и других. Я люблю мать, сестер и друзей. И, самое главное, я люблю Табун. Не думай, что я не знаю, что такое любовь, только потому, что никогда не влюблялась.
– Тогда ты должна понять, почему я ухожу с Клэйтоном. Я его люблю.
– Это не любовь, Скай. Это нужда, одержимость, помрачение. Любовь не требует предавать идеалы. Ты сказала, что ты не сильная, – но ты можешь стать сильной. Не все сразу. Ты сделала первый шаг, когда пришла ко мне сегодня. Сделай следующий – не уходи за Клэйтоном.
Стай встала.
– Мне пора. Я сделала то, ради чего пришла. Ты знаешь, чего ждать. Мы в расчете. Если ты повторишь кому-нибудь мои слова, пусть даже Совету Кобылицы, я буду все отрицать, – сказала она и выскочила из шатра.
Анджо и Призрак подняли головы, едва она скрылась из виду.
«Кажется, она забыла о нашем присутствии. – Голос Анджо сочился сарказмом. – Совет Кобылицы поверит Старшей кобыле и ее Всаднице».
– Скай знает, насколько пусты ее угрозы. Просто она видит меня через призму собственной слабости. Скорее всего, она считает, что я не переживу Забег, а если и переживу, то не осмелюсь выступить против Клэйтона.
«Скай ошибается».
Призрак презрительно всхрапнул, и Ривер отодвинулась, чтобы лошади могли встать. Жеребец повернулся и положил морду ей на грудь.
«Призрак тебя не подведет. К заходу солнца он будет Жеребцом-лидером».
– Я знаю. И ему не придется жульничать, чтобы победить, – сказала Ривер.
«Никогда!» – сказала ее кобыла.
– Никогда, – повторила Ривер.
Призрак вскинул голову и с вызовом заржал.
– Ну вот, теперь ты разбудил весь Табун, – улыбнулась Ривер, поглаживая его по золотистой шее.
«Долг жеребца – предупреждать Табун о грозящей опасности».
– Это правда, – сказала Ривер, глядя в его умные глаза. – А долг Всадницы Старшей кобылы – прислушиваться к его предупреждению. И сегодня я буду делать именно это.
– Ты точно хочешь взять весь этот груз? – спросила Эйприл в последний раз перед тем, как они покинули шатер и присоединились к выстроившимся в линию жеребцам и их Всадникам, ожидавшим восхода солнца и сигнала к началу Забега.
– Я вешу вдвое меньше некоторых Всадников. Да и Анджо говорит, что Призраку совсем не мешает седельная сумка, – сказала Ривер, затягивая последнюю петлю на сумке, привязанной к потнику Призрака. – И потом, я не знаю, что задумал Клэйтон, и должна быть готова ко всему.
Она похлопала по сумке, в которой лежал мех с водой, сушеные фрукты для нее и зерно для Призрака, а еще целый арсенал вещей, необходимых для выживания: нож, бинты, кожаный метательный ремень, несколько легких дротиков – ровно такой длины, чтобы поместились в сумку, – аккуратно свернутое легкое одеяло, которое одним движением пристегивалось к сумке, и все, что могло понадобиться для разведения костра. Напоследок она обернула вокруг деревянной луки седла веревку.