– Что с тобой случилось? Раньше у тебя была честь. Ты был порядочным человеком! – закричала Ривер. Ее сердце обливалось кровью при виде юноши, которого она когда-то любила как брата. Они с Бардом были всего в нескольких ярдах от них. Покрытые пеной жеребцы стояли друг к другу лицом и хрипели.
Вместо ответа Клэйтон вонзил каблуки в бока Барда и закричал:
– Пошел! Пошел! Пошел!
Вороной жеребец кинулся вперед.
Призрак скакнул на месте, порываясь последовать за ними, но Ривер удержала его, рывком открыла седельную сумку и достала аккуратно свернутое одеяло. Она встряхнула его, быстро и осторожно обернула вокруг острых, как ножи, колючек и сунула назад в сумку. В этот момент в паре ярдов от них пронеслись Хоббс и Рэд.
– Есть! А теперь давай выиграем гонку!
Призрак вызывающе заржал и, взрывая землю копытами, ринулся за тремя жеребцами, петляя вокруг деревьев с такой скоростью, что Ривер оставалось лишь вцепиться в него покрепче и пригнуть голову, чтобы не задеть низкие ветви.
Редколесье сменилось зеленым простором Жеребячьей долины, граничащей с горами. Оказавшись в долине, Ривер разглядела далеко впереди пеструю толпу, ожидающую на финише с пурпурными флагами, которые развевались на ветру, указывая на конец состязания.
До Барда было по меньшей мере семь корпусов, а Хоббс и Рэд шли рядом в трех или четырех корпусах, быстро сокращая разрыв.
Копыта Призрака застучали по траве, а его шаг немыслимо удлинился. Ветер хлестал Ривер в лицо, из глаз ручьем лились слезы, но она только наклонилась ниже, подбадривая жеребца.
Хоббс оторвался от Рэда и догнал Барда первым. Несколько секунд они шли вровень, а потом Хоббс обошел измученного вороного жеребца и вырвался вперед. Ривер увидела, как Клэйтон вздрогнул и выпрямился, вынуждая Барда сбиться с шага. Клэйтон сунул руку под тунику и, сорвав с пояса толстую палку, безжалостно ударил Барда по крупу.
Ривер не нужна была связь с Призраком, чтобы понять, что он чувствует. Могучий жеребец взревел от ярости и, каким-то чудом ускорившись еще больше, за считаные секунды обогнал Рэда.
Теперь они догоняли Барда. Клэйтон продолжал хлестать коня, и тот отчаянно пытался набрать скорость, но Ривер видела, что он близок к изнеможению, и, когда они поравнялись с Бардом, Ривер направила Призрака ближе к Клэйтону.
Клэйтон посмотрел на нее. Его лицо было красным от злости, а рот кривился в зверином оскале.
На секунду Ривер задержала на нем взгляд. Потом она закричала: «Давай, Призрак! Давай!», и жеребец нашел в себе новые силы и вырвался вперед – и тогда Ривер оглянулась и плюнула в багровое лицо Клэйтона.
После этого она отвернулась от него – и навсегда закрыла от него разум.
Под вопли толпы она прижималась к шее Призрака, хватаясь за его серебристую гриву обеими руками, и с верой, любовью и радостью умоляла его двигаться вперед.
Они догнали Хоббса так быстро, что она едва успела увидеть ошарашенное лицо Региса, когда Призрак пронесся мимо, – а после этого впереди не осталось ничего, кроме широкой равнины и ревущего Табуна.
Призрак не замедлил шаг. Будто бы черпая силы в приветственных криках, он продолжал мчаться вперед, и когда они с Ривер пересекли линию финиша, между ними и Хоббсом был тридцать один корпус.
Ривер выпрямилась и под крики Табуна вскинула руки в победном жесте. Она ласково похлопала Призрака по шее, чтобы тот замедлился, и повела его на широкий круг мимо горного перевала.
Чужаков она заметила не сразу; она увлеченно гладила Призрака по шее и рассказывала ему, до чего он великолепен. Она не почуяла неладное, даже когда Призрак резко остановился и вскинул голову, раздувая ноздри и принюхиваясь.
Она почувствовала, как все его тело напряглось, а потом он торжествующе заржал, и звук этот был полон абсолютного счастья.
Ривер рассмеялась и, наклонившись, обняла его потную шею.
– Да! Ты победил! Ты Жеребец-лидер!
Но вместо того, чтобы вернуться к ликующему Табуну, Призрак вдруг сорвался в галоп, да так, что Ривер пришлось вцепиться в него изо всех сил, чтобы не съехать с седла.
– Тише, все закончилось. Все хорошо, – попыталась она его успокоить, сдавливая каблуками бока.
Он ее словно не заметил.
«Чужаки!»
Голос Анджо взорвался в ее голове, и Ривер оглянулась на свою кобылу, которая неслась к ней с Эйприл на спине. Сестра кричала и показывала на горы.
Сперва Ривер не поняла. Щурясь против заходящего солнца, она всмотрелась в горы, к которым скакал Призрак, и тут ее глаза уловили движение, а потом она увидела, как группа людей – человек тридцать или сорок – хлынула через перевал – и Призрак помчался прямо на них.
Радость и изнеможение в равной степени охватили Мари, когда Стая, спотыкаясь, проделала последние шаги по перевалу Скалистых гор. Крутая тропа выходила в долину – зеленую, как лес, который они оставили так далеко. Вид обширной изумрудной равнины придал им сил, в которых они так нуждались, и они взволнованно сгрудились вокруг Антреса.
– Это правда они? Равнины Всадников ветра? – спросила Данита.
Антрес обнял ее за плечи.
– Да.
– Ах, Голубка, как бы я хотела, чтобы ты это видела, – выпалила Лили.
Они с Голубкой шли в начале колонны, потому что с того момента, как Дэш выбрал Лили, она предпочитала идти рядом с Зорой и Мари; ей нравилось обсуждать с Зорой щенят, а с Мари целительство. Теперь Голубка и Лили стояли рядом с Мари. Она только что закончила поверять лубок на лапе Дэша и, к радости Лили, объявила, что ему осталось носить его всего пару недель.
– Не сомневаюсь, что тут очень славно. – Раздраженный тон Голубки застал Мари врасплох. На протяжении всего долгого пути Голубка была бесконечно добра ко всем. Мари никогда не слышала, чтобы она срывала на Лили раздражение, но, всмотревшись в лицо слепой девушки, Мари отметила его необычайную бледность. Она была ужасно напряжена – и даже расстроена.
– Чтобы меня жуки съели! Это Всадники ветра? – О’Брайен указал на край долины.
– Да! Я вижу лошадей! – сказал Антрес.
Из долины до них донеслись радостные крики, и взгляд Мари метнулся вправо.
– Ты знаешь, что они делают? – спросила она Антреса. – Там целая толпа.
– Похоже, у них какое-то состязание. Что ж, судя по всему, времени подготовиться к встрече у нас не будет.
– У нас было полно времени, – возразила Данита. – Мы несколько месяцев…
– Мне нужно вниз, – перебила ее Голубка. – Сейчас же. Лили, отведи меня. Быстрее. Быстрее!
Лили непонимающе уставилась на подругу.
– Но зачем тебе…
Вместо того, чтобы спорить, Голубка зашарила в воздухе в поисках руки Мари.
– Мари! Жрица Луны! Мне нужна твоя помощь.
Мари взяла ее за руку.
– Я здесь, Голубка.
– Помоги мне. Прошу. Мне нужно в долину.
– Ты можешь объяснить, зачем? – спросила Мари.
– Я… я не знаю. Но я знаю, что мне нужно туда. Сейчас же.
– Голубка, мы все идем туда, – попытался образумить ее Антрес, как и Мари, обеспокоенный резкой переменой настроения Голубки.
– Слишком медленно! Мне нужно сейчас! Быстрее, чем идет Стая. Прошу тебя, Жрица Луны! Умоляю тебя!
Мари обменялась взглядом с Зорой, и вторая Жрица пожала плечами.
– Хорошо, Голубка. Я тебя отведу. Возьми меня за локоть. Местами тропа довольно крутая, и тут корни, о которые можно споткнуться.
– У меня есть палка. Не думай, что из-за меня тебе придется идти медленней.
– Хорошо. Тогда пошли.
– Я пойду с вами, – сказал Ник. – И Ригель с Лару тоже.
– Я не против, – кивнула Мари.
– Мало кто из Всадников видел собак, но они знают об их существовании. Мне не нравится, что вы так спешите вниз вместе с ними, – нахмурился Антрес. – Поэтому я пойду с вами. – Он оглянулся на остальных.
– Мы спустимся сами, – заверила его Зора. – Иди!
Мари чувствовала напряжение, охватившее хрупкое тело Голубки, которая тянула Жрицу за собой, заставляя ее то съезжать, то бежать по расширяющейся тропе.
Они спустились в долину, когда одна из лошадей – золотистая, скачущая впереди трех других – остановилась, повернулась к горам и огласила воздух громоподобным ржанием.
Голубка дернулась и сдавила руку Мари так отчаянно, что та подумала: назавтра там будут синяки.
– Отведи меня к нему! – закричала Голубка.
– Но это же лошадь. И на ней кто-то сидит, – растерянно сказала Мари.
– Похоже, это уже неважно. Он бежит сюда, – сказал Ник.
– Ник, Мари, держите Ригеля и Лару рядом, – предупредил Антрес.
Мари отправила овчаркам мысленную команду, и тут золотистый конь свернул к ним, а следом за ним – белая лошадь с темной гривой и хвостом; на ней сидела темнокожая девушка не старше Голубки. Они двигались быстро, пытаясь догнать золотистую лошадь, – а еще дальше за ними скакало сразу несколько лошадей под всадниками.
Со спины золотистой лошади спрыгнула другая девушка, пожалуй, чуть старше всадницы белой лошади, с такой же красивой темной кожей и копной черных кудрей с пурпурными лентами вроде тех, что украшали гривы лошадей.
Теперь Мари видела, что шкура золотистого великана блестит от пота. Его бока высоко вздымались; он тяжело дышал. Девушка держала руку на его плече и что-то втолковывала ему с озабоченным выражением лица, но он, казалось, вовсе ее не замечал. Он кинулся вперед – прямо на Мари и Голубку.
– Не двигайтесь! – приказал Антрес.
– Призрак! – завопила девушка и побежала за ним, но тут ее догнала белая лошадь, и девушка остановилась как вкопанная, потрясенно распахнув глаза.
Время словно замедлило ход. Мари видела, как девушка помладше спрыгивает со спины белой лошади, и та падает на колени, чтобы вторая всадница могла на нее залезть. А потом они помчались за золотистым эквином, который в эту секунду остановился перед Голубкой.
Никто не шевелился. Никто не произнес ни слова. Тишину нарушало только затрудненное дыхание золотистой лошади и приближающийся топот копыт белой.