«Я же все равно никогда не хотел жениться на ней, – возвращаясь поздно вечером домой, утешался Георгий. – Что с нее взять, кроме ножек, готовых раздвинуться в любой момент? Это не мое».
Мама еще не спала.
– Я волновалась. Ну, слава богу, ты пришел, цел и невредим. Я ведь просила тебя хотя бы предупреждать о своих задержках.
Георгий хмыкнул и направился в свою комнату. Меньше всего ему хотелось разговаривать с матерью. В их отношениях наметилась глубокая трещина после замужества Нины Петровны и появления в доме Олега Викторовича. Георгий считал, что память отца попрана. Разве могут еще чьи-то руки касаться тела его матери? Разве может она с удовольствием готовить свои фирменные блюда для другого мужчины? Жизнь показала, что ответы на оба вопроса «да». Шло время, и охлаждение между ними становилось все очевиднее. Георгию было нестерпимо видеть отчима рядом с матерью. Главное, она при этом выглядела настолько счастливой, как будто только теперь началась ее настоящая жизнь. Ее цветущий вид действовал сыну на нервы настолько, что он, кажется, предпочел бы увидеть ее лежащей на смертном одре, чем улыбающейся и жизнерадостной. Одно огорчало Нину Петровну: Олег Викторович относился к ней прекрасно, пожалуй, лучше, чем Жоркин отец, но мальчишка не хочет этого замечать. Его протест виден в каждом слове, во всем, что касается отчима. Открытой дерзости нет, но откровенное неприятие не может оставаться незамеченным. Вот и сейчас он юркнет в свою комнату, закроет дверь, отгородившись от всех в доме.
– Жорик, мы с Олегом Викторовичем завтра собираемся на кладбище к папе. Пять лет, как… – Нина Петровна осеклась под взглядом сына.
– Что? Ты и туда пойдешь с ним?! – крепко сжав ручку двери, спросил он.
– Конечно, мы же цивилизованные люди. Неужели ты не понял, что за человек твой отчим?
– К чему мне это?
– Я принимаю твой юношеский максимализм и поматерински прощаю.
– Ты прощаешь меня? – Георгий не заметил, что перешел на повышенный тон. Сегодня все издеваются над ним.
– Не кричи, уже поздно. Ради бога, тише.
– Ну да, я ведь могу потревожить нашего нового члена семьи.
– Жора, умоляю, не надо. Я просто спросила, а ты. – Нина Петровна едва сдерживала слезы.
– Не надо рыдать. Надо всегда делать это вовремя. Например, на могиле отца. Ты была очень мужественна.
– Не кощунствуй! Ты не понимаешь, о чем говоришь!
– Куда уж мне, – Георгий сделал предупредительный жест. – Мне не надо напоминать дату смерти отца. Но с человеком, спящим на его кровати с его женой, я на кладбище не пойду!
– Тебе бы больше нравилось, если бы я, черная от горя, все эти годы загоняла себя в могилу? Так и было долгое время, только я старалась держаться при тебе, чтобы не ранить твою неокрепшую психику. Тебе было бы легче остаться сиротой? – Голос матери дрожал, сердце колотилось в груди, не давая нормально дышать.
– Да, представь себе! Тогда понятие предательства и лицемерия я бы не связывал с родной матерью. Спокойной ночи, – он закрыл дверь своей комнаты и, не раздеваясь, бросился на заботливо расстеленный диван.
От чистого белья пахнуло свежестью. Георгий до боли сжал кулаки. Сегодняшний день открыл ему еще одно доказательство призрачности понятия женской верности. Он сделал для себя вывод, что эта слабая половина человечества на самом деле никогда не открывает своих подлинных намерений. За маской кокетства, разговорами о любви, чести, невинности скрывается или ханжество, или хорошо прикрытая расчетливость. Они в силу своей природы не могут быть преданными. Разве что какое-то время для осуществления тайных замыслов. Посему его отношение к противоположному полу отныне станет потребительским. Он напустит на себя любой вид. Он будет таким, каким его хотят видеть, но при этом он не станет страдать от любви, ревности, тоски. Эти понятия автоматически исключаются. Женщины – как средство отражения гормональной атаки и только. Он всегда будет использовать их лишь для достижения своих целей.
Мартов лег на спину, положив руки под голову. Первой, на ком он решил оттачивать тактику, будет Светка Борзова. Ему не хотелось чувствовать себя подонком, гнусным соблазнителем. Он очарует девчонку и женится на больших перспективах. Она нужна ему вместе со всем барахлом, связями, которые имеют ее предки. Им он сумеет понравиться. Тем более, что если их дочь без памяти влюбится, проблем вообще не будет. Остается одно «но» – Степан. Кажется, эта белокурая вертихвостка ему действительно нравится. Он не стал бы говорить об этом ради красного словца. Прокол получается. А впрочем, Степка ей не подходит. Она должна блистать сама и иметь рядом мужчину, которого мечтала бы заполучить любая особа в юбке. Для Борзовой – это способ выражения, гордость обладания тем, о ком многие только мечтают. Он сумеет внушить ей мысли о собственной неповторимости. Тактично, ненавязчиво, изо дня в день, становясь частью ее тела, сознания. Когда она окажется в его объятиях, хода назад уже не будет. Это у Ларисы был ликбез, теперь он знает, как заставить женское тело трепетать. Она не сможет отказаться прочувствовать это еще и еще. Мартов закрыл глаза и попытался представить Светку обнаженной. Фигура у нее что надо, по крайней мере, закрыв глаза, он будет заниматься сексом с богиней.
Нужно недолго подержать ее на расстоянии вытянутой руки, расточая при этом флюиды обольщения. Потом познакомиться с Борзовыми-старшими, заранее очаровав бабушку, и все. Мартов улыбнулся. Ему стало спокойно на душе. Когда есть план, становится легче жить. А его план тянул на долгосрочную стратегию. Настоящих, глубоких чувств от общения с женщинами Георгий не ждал. Поэтому решил извлечь пользу из необходимости иметь их.
Надо сказать, Георгий мастерски воплощал свой план в жизнь. Можно было подумать, что ему не раз приходилось заниматься запудриванием мозгов слабому полу. Светлана попала на крючок сразу. Она словно находилась рядом с пылающим костром, увидеть который невозможно. Знаешь, в какой стороне огонь, ощущаешь его жар, а хоть одним глазком взглянуть не получается. Мартов блестяще очаровал, подчинил бойкую девчонку. Он всегда был и рядом, и на расстоянии одновременно. Он окружал себя кокетливыми однокурсницами и незаметно наблюдал, как бледнеет от ревности Светлана.
Степан не сразу понял маневры друга, а позднее махнул рукой. Еще раз проигрывалась ставшая для него привычной ситуация, когда объект его мечтаний увлекся другим. Доценко нравился девчонкам, но чаще тем, к которым сам оставался безразличным. На Жорку он не обиделся, но их общение сократилось. Во-первых, из-за того, что Мартов все больше внимания уделял Светлане, во-вторых, Степан больше не хотел углубления отношений. Зарождавшаяся мужская дружба, подкошенная традиционным треугольником, засохла, словно растение без воды.
Георгию не хватало веселой болтовни Доценко. Тот стал более молчаливым и ни единым словом не обмолвился об отношениях Мартова со Светланой. Когда, ради приличия, Жора попытался что-то объяснить, Степан остановил его:
– Все идет как идет. Было бы безумием надеяться на успех, имея такого соперника. Аполлон и Гефест.
– Доца, я думаю, ты себя недооцениваешь. Просто все вышло из-под контроля и понеслось.
– Имей совесть, Жорка, ведь теперь есть за что бить face, я по-прежнему не боевой петух, – Степан поднял на Георгия повлажневшие глаза и, устыдившись своих чувств, буркнул: – Ну, пока, больше об этом не говорим.
Однако история с Борзовой значила для него больше, чем он хотел показать. Когда он сказал Мартову, что однолюб, то вовсе не преувеличивал. Через два месяца, сразу после первой сессии, которую Доценко сдал на «отлично», прошел слух, что он перевелся на экономический факультет политехнического института. Мартов и вся группа узнали об этом только с началом нового семестра. Георгий был ошарашен.
– Жалко, Степка был такой компанейский, – пропела своим сахарным голоском Борзова. – Мне будет его не хватать.
Мартов удивленно поднял брови.
– Да что ты говоришь?
– То, что думаю. И странно, что ты, его товарищ, вместе с нами узнал о его переводе, а не раньше. Не могу в это поверить.
Ребята сидели в небольшой аудитории, ожидая профессора. Все разговоры стихли, и внимание переключилось на Мартова и его соседку.
– Ничего удивительного. У каждого крыша съезжает по-своему, – он начал злиться. Хорош Степан. Не вынесла душа поэта. И эта белявочка собирается по нему скучать. Когда был рядом и просил хоть каплю внимания, то был не нужен. Теперь ей будет не хватать его, вот лицемерка.
Вечером Георгий позвонил Доценко домой. Его мать, подняв трубку, поинтересовалась, кто звонит, узнав, резко ответила.
– Попрошу вас, именно вас, больше не звонить, – ее голос срывался, негодование передавалось отчетливо.
– Что за чепуха, тетя Марина? Жорка это, Жорка.
– Я узнала вас, юноша, – то, что с ним говорили на «вы», сбивало с толку. – Повторяю, забудьте наш номер. Я не приглашу к телефону сына.
– Мне все равно нужно с ним поговорить. Не позовете, поеду сам, еще лучше!
– Куда поедешь? – Казалось, она вот-вот заплачет.
– К политеху. Куда же еще?
– В больнице он. В больнице, понимаешь? Он пытался покончить с собой. Только посмей кому-нибудь рассказать! Из-за тебя, твоего каменного сердца. Когданибудь ты получишь по заслугам. И, конечно, тебя тоже сомнут, использовав, как ты это делаешь с окружающими людьми. Тебе тоже нанесут удар тогда, когда твое сердце будет готово любить по-настоящему. Господи, прости мне эти слова! Оставь нас в покое. Нам не о чем говорить, – в трубке послышались гудки. Мартов остолбенело продолжал держать ее возле уха. Монотонность звука притупляла впечатление от услышанного.
Неужели можно вот так сходить с ума от неразделенной любви? Стоит ли женщина того, чтобы, не получив ее, расстаться с жизнью. Георгий наконец отошел от телефона. Настроение испортилось. Он почувствовал, что Доценко гораздо счастливее его даже в этой ситуации. Пройдет время, и Степка полюбит другую, так же беззаветно, преданно. А ему, Мартову, пока не приходилось испытывать ничего подобного. Напротив, его собственная мораль исходила из того, что к женщине можно, как максимум, относиться снисходительно. Его сердце всегда стучит ровно. Он контролирует себя без особого труда. Наслаждение – видеть, как жеманные матрешки на каблучках, в сережках пускают в ход свое очарование. Он раздаривает авансы всем, не подпуская к себе никого. Только Борзова – исключение. На нее сделана важная ставка. Главное, не переусердствовать, не переиграть. Степа, Степа, что же ты в ней такого нашел, что без нее жизнь не мила? Хорошо бы она также влюбилась и, конечно, не в кого-нибудь, а в Георгия Мартова.