- А че напала-то?
- Да это я тебя за огурцами в гости зову.
- А позвонить не могла.
Смеемся. Смеемся c таких вещей, что раньше бы и в голову не пришло. Иногда мы думаем, что мы сошли с ума, но встретишь нормального, из ЛэНэРа или СССР, послушаешь, что говорят, и думаешь, как хорошо быть сумасшедшим. Поэтому смеемся, воспринимаем мир с чувством обостренного оптимизма.
Рассказывает:
- Представляешь, захожу в дом и вдруг прям рядом ...та-та-та-та-та, я аж присела, как рвану к подвалу, мой орет: “Успокойся, это в телевизоре!” Кино про войну смотрел. Вот, гад, ему значит, улицы мало. Я на него наорала, выйди, говорю, гад, залезь на крышу и смотри войнушку, я тебе еще попкорн куплю, шоб полное тебе 3D было...
...Сегодня морды гаубицы молчат. Может, потому что я огурцы у кумы забрала? И это даже не морды, нам кажется, что сам Мордор смотрит на нас своим черным глазом. Из-за этого мы не спим. Така любофф, как говорит моя кума.
Сегодня в магазине делали покупки вежливые люди, в камуфляже, без нашивок, шевронов и ленточек, сильно окающие и непривычно зашуганно оглядывающиеся. Наши так себя не ведут. А так как у нас, східняков, говор специфический, то многое они переспрашивали. Народ, не смотря на вежливость, проявил пылкую агрессивность. Думаю, любофф к военным — это теперь у нас надолго. Народ после трехдневной жизни под перекрестным огнем ГРАДАов, на телячьи нежности с военными не готов (тем более народ пришел без оружия), так и норовят “за поребрик” отправить. Сначала аккуратно, а потом уж, как на слово лягло, стали выяснять у пришлых, причины их дружественного пребывания в нашем поселке с военным визитом. Спросили по сути:
- Стрелять сегодня будете?
- Нет!
- А че вчера гатили?
- ЧавО?
- Стреляли вчера чего, спрашиваем, тут же русские люди, зачем убиваете?
- Мы по вашим военным стреляли.
- А наши военные такие же русские люди, чего стреляли? Кто вас прислал?
Молчат. Нервничают. В руках “Мивина”, хлеб, минералка, кефир.
- Нам сказали, что вы хотите жить в Новороссии, и все будет, как в Крыму, мы придем, вы проголосуете, и все. Мы стреляем,потому, что вы защищаетесь, — выдал военный, — почему в нас стреляют ваши люди?
Орали все. Даже те, кто ходил на референдум, даже те, кто, что-то там говорил о дружбе народов. Много матом. Много о том, что на референдум ходят с пивом и выходным днем, а не в бронежилете в под пулями. Спорили. Доказывали. Но в основном друг другу. Опять переругались, плюнули, помирились и опять поругались. Военные сдержано молчали.
И тут выдал Михалыч:
- Не, ну хлопци, молодцы, это ж що, фактично получается так: приходышь до дому, а твий сосед твою жинку жарить, а ты його за это дело не бить, а пивка холодненького налыть, чи як?
Военных отпустили. На ступеньках магазина, правда, долго рассказывали о дружбе народов, о том, что разбитую и почти уничтоженную шахту-гигант “Должанскую-Капитальную” строил весь СССР, что здесь живут и те, кто родом с Сибири и Казахстана, Удмуртии и Львова, Грузии и Молдавии, что Донбасс — это колыбель всех народов, так как строить шахты ехали со всей, тогда еще одной страны, что Крым, такой же наш, украинский, как и Донбасс, так как здравницы в Крыму строили тоже всем миром.
Военные не понимали, но и не спорили, но то, что в их глазах читался полный сбой программы, это факт. И, как сказал Михалыч, подытожив встречу дружески воюющих народов:
-Ты дыви, як нас завели, як ото собак, га. Стоїмо, загривки подняли, зубами скрегочемо, от жаль, не на тех спустили, треба ж було олигархив рвать, а не шахты бомбить да народ убивать.
Раскол по политически-цветовой гамме, идеям и интересам на нашем поселке произошел давно, еще в смутные и веселые времена, бередящих ум и тело наколотых апельсинов. Дебаты, политические дискуссии и, даже, политические бои вспыхивали на каждой улице. Мир, такой тихий и привычный, где, что сказал начальник или мэр, то и верно, приобрел четкие бело-голубые и оранжевые краски. Или-или, третьего не давно.
Люди, заборы, деревья выглядели, как новогодние елки. Креативщики из штабов В.Януковича и В.Ющенко соревновались, кто за ночь больше обгадит деревьев, навязав на них ленточек с цветом своего лидера. Ленточки были везде: на шляпках, в волосах, сумках, рюкзаках, руках. В маршрутках ездили так: в одну маршрутку садятся пассажиры с бело-голубыми нашивками, в другую — с оранжевыми, чтобы за время следования маршрутки народ не поубивал друг друга и шофера.
В городе возросло количество разводов по политическим мотивам. На поселках и в селах коров называли не иначе, как Федорович, Юлька и Витька. Пик политических страстей, конечно же история с апельсинами. Это вынесло мосх надолго. Местные газеты захлебываясь, иногда казалось, что писаки, прямо вываливаются со страниц, с пеной у рта, доказывая, что сами ели, вскрывали и видели след от иглы...
На рынке стояли грустные продавцы фруктов: апельсины покупали мало. Человек, подходивший к прилавку и, нарочисто громко, оглядываясь, как будто оповещая, говорил:”Мне, пожалуйста, 5 кг апельсинов, я смотрю они у вас такие оранжевые, упругие!”- вызывал взрыва мозг у окружающих и фактически превращал торговую точку в поле боя.
С моей подругой не разговаривал подъезд, так как у нее жили студенты-наблюдатели со Львова. Жиночка устроила истерику, что на рынке ей положили продукты в оранжевый полиэтиленовый пакет, чем, возможно, в умышленных целях, произвели их заражение. Предприниматели, активисты, общественники и просто те, кто верил в перемены, как их тут называли оранжисты (орангутанги, ющенки, бандеровцы) устроили салют и из апельсиновых корочек выложили оранжевое сердце возле главного штаба В.Януковича , тогда еще ГП “....антрацит”, руководство, которого загоняя шахтеров, как скот в теплушки, возило их в Киев...
Люди шли за хлебом, а приходили с подбитым глазом, поскольку в очереди не сошлись политические линии. После очередного трека в СМИ, поселок и город впадал в очередную истерику “все, обнесут колючей проволокой”, “кто будет говорить на русском убьют, а дом заберут”, “если съесть апельсин, то сразу начнешь любить Бандеру и Ющенко”...
Так над нами испытывали могущественное оружие: Слово. Играя подачей информации в пользу того или иного политика, раскачивали лодку всей страны. Информация не должна быть «за» или «против» . Информация не должна настраивать . Она должна быть по факту.
Так, что в далеком 2004 у нас на поселке зарождалось гражданско-политическое общество. Одни, как бабочки, выбирались из коконов совдепии, и, пытались расправить крылья, другие, цементировали кокон изнутри, желая остаться в своей нерушимой, непоколебимой вере в то, что наш, донецкий царь, будет лучший царь в мире. Ах, если бы, мы тогда знали, к чему это приведет... Ах, если бы, вынесли уроки разочарования в политиках и важности единения общества... Ах, если бы...
Разноцветно-политическое противостояние тогда сильно затронуло наш поселок. Два конкурирующих магазина, расположенных друг напротив друга, оказались и политическими конкурентами. Хозяйка одного подняла бело-голубой флаг, хозяйка второго — оранжевый. Продавцы, кто был не согласен, демонстративно уволились, на их место пришли сознательные. И началась монотонная война за умы и души посельчан. Я не буду писать названия, чтобы не привязывать магазины к местности, у нас тут (читать пост ниже), в магазины сейчас не только на танках приезжают за покупками, но и освобождать приходят.
На агитации тоже особо внимание заострять не буду, коротко скажу: оранжевый магазин, улыбался, на хамство отвечал “будь ласка”, “пожалуйста”, “приходите еще”, разложил газеты, листовки с проблемами поселка и путями их решения, листовки с адресами ведомств, телефонами куда нужно жаловаться на чиновников, как добиваться правды, помогал писать жалобы на ЖКХ, и водоканал, дорожников и газовиков, проводил уборки территории, субботники и концерты.
Голубой магазин сделал скидку на пиво и водку. В оранжевый магазин людей шло мало... Проклинали, плевались больше. Хозяевам было тяжело и морально и материально... Ведь жители поселка, ненавидя друг друга стали делать покупки только у своих... Хозяйка голубого магазина, обалдев от победы над оранжевым конкурентом взвинтила цены... и народ стал возвращаться в ненавидимый им оранжевый магазин и вздыхать, что, мол, вы хоть и политически неправильные, но “спасибо” у вас, и “до свиданье”, и “как здоровье, дедушка” и цены ниже ...
Закончились выборы, пришло разочарование, но листовки остались, добрые слова запомнились, дружба стала крепче, доверие больше. Стало традицией приходить сюда на посиделки и за советом. И уже не ругаться с проклятьями, а, поспорив, обращаться к всегда улыбчивой хозяйке, “щоб розсудыла, як умна жинка”. Голубой магазин закрылся, и остался у нас на поселке, как островок, единственный магазин, с улыбкой, пониманием, теперь подпольными листовками, украинской заботливой душой, но большим доверием граждан к информации. И когда пришла другая беда, оказалось, что все сделанное добро и сказанное слово, не исчезло, а осталось в душах. Может поэтому у нас на поселке больше тех, кто за Украину?
Жизнь ломает нас, вносит политические коррективы, политики играют словами и, чаще всего, заигрываются. Забываются политические цвета, втаптываются в пыль истории политические флаги, уходят с игровой доски политические фигуры, остаемся мы... моя кума, тетя Галя с утками, тетя Оля с рашатв, Михалыч да Петровичи, Раиса с железным кулаком и 30-летним стажем на выборке, тетя Люба да сотня других посельчан... Сейчас по политическим мотивам уже не разводятся, а разъезжаются. Опустел наш поселок. Удивительно, но первыми уехали самые отъявленные митинговальщики и ненавидельщики, стратеги и вояки, бояльщики попасть на органы и быть захваченными в плен бандеровцами. Они бросили все:престарелых родителей, иногда даже мужей (жен), дома, собак, скотину, работу, шахту...