Каменный ход вел в глубь горы, и по всем признакам походил на одну огромную берлогу. Тем не менее свет проникал через многочисленные разветвленные отнорки, достаточный для волчьего глаза, да и факелы на стенах горели часто. Сквозняк гулял по полу, играя с полами плащей, напоминая хитрюгу Мэллина, и тоже по-родственному принес еле слышный аромат подснежников. Майлгуир на очередном повороте отступил назад, давая дорогу своему волку. Маленькое, почти незаметное колдовство — и Майлгуир обрел облик своего волка, а волк — облик владыки Благого мира.
Тот кивнул и пошел вперед за стражами северного клана, а Майлгуир заторопился по следу Мэренн.
Перед дверьми, не особо отличными от прочих, страж Северного дома постучал, доложил коротко — волчий король особо не вслушивался в происходящее там.
Ллвид вышел быстро. Судя по лохматым белым волосам, мятой камизе и легким штанам, оторван он был от важных дел прославления Луга и вид имел еще более недовольный, чем обычно. Жаль, с ними не было Джареда, он, хоть и был родственником весьма отдаленным, действовал на Ллвида успокаивающе, да и договариваться умел со всеми. Вот только сегодня Майлгуир не особо желал договариваться. Он коротко поклонился, не желая и любезничать без повода.
— Разреши поприветствовать, владыка… — Ллвид не сдержался. — Что тебе надо? У самого лугнасада нет, другим пришел испортить? Что тебе надо?
— То, что принадлежит мне.
— Майлгуир, ты переходишь все все границы!
— Здесь находится Мэренн.
— Здесь ее дом, — повел рукой Ллвид.
— Дом ее там, где ее муж.
— Быстро ты, — окинул взглядом Майлгуира Ллвид, повел тонкими пальцами, раскрывая кисть жестом, обозначающим таинство любви. — Но у Лугнасада свои законы.
Майлгуир молчал.
— Что? — не сдержался белый волк. — Может, она за пару дней поняла, что ошиблась? Трудно любить бывшего бога с сонмом грехов и проступков. А в Лугнасад она может уйти к другому…
— По доброй воле, Ллвид! — рявкнул Майлгуир. — Не понимаю, почему я стою тут и слушаю твои домыслы!
— Ты сомневаешься в ее праве? — скривил белый волк тонкие бледные губы. В полутьме ледяные глаза блеснули алмазами.
— Я не сомневаюсь. Я спрошу Мэренн сам. Если она ответит «да», то я покину Укрывище. Оставлю ее и не буду претендовать на роль ее супруга.
— По рукам, — кивнул Ллвид. — Но тебя проводят мои… О фомор меня подери!
Облик Майлгуира потек, возвращаясь к своему хозяину. Волк из Черного замка улыбнулся:
— Владыка услышал ваше решение. Он спросит свою волчицу.
Майлгуир отпустил магическое зрение. Хватит уже распылять силу! Ллвид, конечно, выговорит его волку за недостойное поведение и обман старейшины, но поскольку отвечал именно волчий король, все ограничится длинной ледяной нотацией. Майлгуира же сейчас интересовало лишь то, что разрешение здешнего хозяина у него есть. Он торопился по переходам Укрывища, еще боле запутанного, чем цитадель Черного замка. Его вел след Мэренн, но до чего же слабый!
Узкие бело-голубые лучи света резали проходы, сменяясь оранжево-алыми отблесками факелов.
Стражу волчий король, не желая больше ни разбирательств, ни откровенного столкновения, обходил магическим путем, пусть это было невежливо для Укрывища и неприятно для отдельных северных волков, словно застывавших во времени и выглядевших для него размытыми тенями. После того, как их уже миновал король, они встряхивались, ежились от колючего холода, оглядывались — однако Майлгуир был уже далеко. Только иней мог указать его след, но магический холод в мире без магии быстро стаивал.
Каменные палаты Укрывища были пройдены. Сумрак сменился обманчивым светом умирающей луны, в свете которой хорошо были видны отдельные невысокие домики, где так любили селиться волки северного клана.
— Куда?! — скрестила оружие стража. Майлгуир опомнился: он чем-то выдал себя. Чем — неважно, но теперь его не спутать с серой тенью. Калечить своих же волков не хотелось, хотя и доказывать разрешение старейшины не было ни времени, ни желания.
Майлгуир поднырнул под меч первого, прокатился по полу, зацепив за ногу второго.
Магическая склейка — и двое волков еще пару часов будут очень крепко привязаны друг к другу. Причем, немаловажно — молча.
Майлгуир пропустил несколько парочек, любующихся светом луны. Прокрался вдоль очередного дома, вдохнул запах подснежников и ввалился в него, ломая раму вместе со стеной.
Глава 7. Змейки и камешки
Мэллин оглядел советника. При всей своей занудности Джаред обладал бритвенно-острым умом, и если он решил, что Мэллину что-то не понравится… Нет, даже сам факт, что Джаред решил поделиться с Мэллином, уже говорил о многом.
Принц потер фибулу, чтобы ярче блестела и чтобы потянуть время.
— Лес? — навскидку забросил он имя главного противника Дома Волка на протяжении не одного тысячелетия. — Нет-нет, это было бы слишком просто для нашего доброго друга лорда Фордгалла!
Как бы Джаред ни сдерживался, тень скользнула по его лицу. Скользнула и пропала. Лесной лорд редко действовал сам, а вот подставленные им игроки часто лишались земель, чуть реже голов. Если за похищением королевы и стояли лесные, это можно было определить лишь по легкому шевелению ветвей, но никак не по прямым действиям.
— Может, все же сам Антэйн решил подставиться так сильно и прямо? — постучал по губе Мэллин, рассматривая колонны, уходящие во тьму потолка. — Вряд ли бы он стал слушать прямые наветы, но пара песен об истинной любви, для которой не преграда любые трудности, а где «любые», там и нелюбовь женщины. Или Ллвид? Твоя светлейшая беленькая родня решила досадить Майлгуиру? — тут же ответил за Джареда: — Вряд ли. И Лугнасад на исходе.
— Я нашел лунные камни, — тихо произнес советник, разжимая ладонь. — Уже лишенные магии.
Овальные голыши светились, ясно доказывая, какой дом тут может быть замешан.
— Мой принц, я слышал, в начале этого Лугнасада была сломана ваза, подарок от Дома Камня. Причем сломана именно вами, — Джаред склонил голову набок. — Вам есть что сказать по этому поводу?
Мэллин хмыкнул и задрал голову вверх, раздумывая, какую часть правды из случившегося в первый же день этого Лугнасада выдать советнику.
— И принцесса Камня на тебя жаловалась. Жениться не собрался? — начал допрос Майлгуир не далее как пару дней назад.
— Э, нет! Разве я романтик?
— Мэллин, — тяжкий вздох, — ты козел просто.
— Посуди сам, лучше я, чем кто-то другой!
— И почему это?
— Ну, потому что мне надо было развеяться, получить удовольствие, новый виток вдохновения для песен, не понимаю, — валяясь на спине, болтал Мэллин, — что не так? Она попросила, я не мог отказать! Слов любви не говорил, в свой дом не звал, в ее тоже не ухожу. Что не так?
— Все не так, Мэллин! Остолоп! — присел рядом Майлгуир.
— Нужно было сказать слова любви? — вскинулся с интересом.
— Нужно было держаться подальше от принцессы, — назидательно произнес король, обреченно как-то на Мэллина глядя.
— Я держался подальше, честно! Это она решила поближе! А ты сам говорил, — нахмурился посерьезнее, покачал наставительно пальцем, — дамам не отказывают!
— Мэллин, глянь на осколки. Сознавайся, это ты разбил?
На кровать прицельно упал узнаваемый кусочек парадной посуды Дома Камня, темно-серый с яркими прожилками.
Подарок волчьему королю на столетие мира, заверение в лучших намерениях, материальное выражение благодарности.
Мэллин вздыхает снова и косится на короля внимательнее: брат определенно зол, растрепан и знает еще не все поводы для расстройства. Может быть, имело бы смысл попридержать парочку новостей, но для брата и королевства явно будет лучше поделиться. Поэтому Мэллин самым небрежным образом перекатывается по покрывалу.
— Ой, я, что ли? То есть, и кто же разбил эту вазу? — удивленно раскрывает глаза.
— Хочешь сказать, не ты? — Майлгуир враждебно прищуривается. — Я не сказал, что это была именно ваза.
— Пф-ф-ф, да брось! У нас в замке на двоих ши приходится примерно шесть изысканных предметов посуды, пять из которых — точно вазы!
Волчий король недоверчиво оглядывается, но как назло натыкается на предмет и тут, в покоях Мэллина, где ему теоретически неоткуда взяться.
— Я же говорил! — произносить это приятно, но опасно для здоровья, отчего Мэллин вставляет фразу избирательно и оттого с большим, чем могло быть, удовольствием.
— Пустое, как все твои слова, — Майлгуир смурнеет ощутимее. — Признавайся, Мэллин, не то хуже будет!
— Вот точно, в любом случае, будет хуже, Майлгуир, так и стоит ли оно твоего беспокойства? — недомолвки Мэллин обожает, а брат ведется на них, как на свежий след.
— То есть как это, еще хуже? Мэллин, если тебе есть, что мне сказать, кроме вазы, говори немедленно!
Все-таки плохо, что у брата рядом нет советника — некому подсказать какие-нибудь очевидные вещи, вроде того, что Дом Камня не собирался длить перемирие, а в той вазе прелестным образом сидели каменные змеючки с проклятыми зубками, призванные очаровать первого попавшегося волка.
Мэллин советовать не умеет, он умеет решать проблемы, но способ Майлгуиру тоже не нравится. В общем, легче вообще не сознаваться.
— Да так, мы вот недавно расстались с принцессой Камня, знаешь, не думал, что их, каменные, сердца можно разбить!
— Мэллин, — голос Майлгуира падает на октаву, трудно не подхватить кларсах, чтобы подобрать в голосах струн подобный переход. — Мэллин, что ты сделал?
— Вот честно, я старался ничего не делать! А она решила, будто я романтичный, будто у меня какие-то к ней, знаешь, ну, вот эти, которые хлопотные… Чувства, во!
И что принцесса Камня имела вполне определенные виды на него, принца Волка, брату тоже знать не обязательно. Ну подумаешь, ну схватила, ну попытала чуток в каменном мешке, зато потом он перевел разговор в иную плоскость, а там все пошло по другому сценарию, более понятному и менее травматичному. Опять же — в чем-чем, а в любви он этой камнеедке не клялся, а что она там себе напридумывала поверх его спасительных — очень хотелось спастись из каменного мешка! — слов, так за то Мэллин не в ответе.