— Сегодняшнюю ночь мы проведем в Укрывище, — произнес Майлгуир, оторвавшись от Мэренн.
— А Кайсинн, как он? А… Гранья?
— Я его обнимаю! — воскликнула Гердис, обернувшись к Мэренн и Майлгуиру. — Я его обнимаю, а он не вздрагивает! Благодарю вас, мой король! Если вам нужна будет моя жизнь…
— Не надо разбрасываться жизнью, — тяжело произнес Майлгуир. — лучше используйте ее во благо, пока не закончился Лугнасад. Гранье смерть уже не грозит. Пойдем, — позвал он за собой Мэренн.
Та поднесла к лицу окровавленные ладони, только что сжимавшие плечи Майлгуира — и мир завертелся перед глазами, полыхнул мириадами огней, а потом и вовсе померк.
Глава 14. Кто качает Колыбель
Когда Мэллин произнес свою безумную идею о спуске, Майлгуир даже не очень удивился. В Черном замке брат всегда находил проходы, так почему бы и тут не найти? Антэйн кивнул согласно, и король подумал, что раз этому волку известны подобные места, значит, он не такой уж и зануда. Как хорошо бы они смотрелись вместе с Мэренн, отчаянно красивой хрупкой, льдистой красотой. Волчий король подавил ревность, полыхнувшую в душе, и полез вверх самым последним.
Выждав оговоренное время, Майлгуир упал в темный, отвратительно скользкий лаз, к тому же невероятно узкий, решив не рисковать и уменьшить скорость падения двумя кинжалами. Правда, стенки оказались твердыми настолько, что где-то к середине клинки треснули, а сами рукояти окончательно вырвались из рук. В паре весьма неприятных поворотов Майлгуир живо ощутил, что его плечи шире, чем у прочих волков, а Змеиный зуб явно вознамерился уменьшить их до стандартных размеров, стесывая уже не кожу, а мышцы. До утра заживет, главное, не напугать и не расстроить Мэренн. Уже вылетая из до зубной боли надоевшего останца и падая на растянутую материю, волчий король подумал, что ничем особо не выделял жену среди прочих, словно она была всего лишь одной из многих волков или волчиц. Ей это должно было быть обидно, но она молчала, слишком гордая для просьб о милости или повышенном к себе внимании. И Майлгуир, поднявшись с земли, первым делом подошел к жене. Бледная до синевы, она вглядывалась в него потемневшими серо-зелеными глазами, кусая вишневые губы. Внезапно потеряв дар речи, он просто поцеловал ее, вложив в это прикосновение все, что мог. И щемящую душу нежность, и стремление защитить от всего, и то, что он не хотел бы обозначать — о, как бы сильно не хотел! — но это притяжение тела, уважение ума и тягу сердца можно было назвать одним почти забытым словом. Но произнести его Майлгуир не успел, потому что обнявшая его Мэренн поднесла к глазам свои ладони, испачканные в его крови, закатила глаза и тихо осела на землю.
Антэйн отвел руки Лагуна, что-то бурчавшего о его поведении, глядя, как их король подхватывает упавшую Мэренн.
— Все хорошо, все хорошо, — донесся оттуда голос лекаря, которого сразу закрыли спины волков. — Просто переволновалась. И вы, мой король, выпейте…
Раздался шум — видимо, король решил сначала отнести жену, а потом принимать лекарство и дозволять до себя дотрагиваться.
Антэйн опустил глаза. Если у него и были какие-то сомнения в том, что связывает Майлгуира и Мэренн, то они растаяли окончательно. Как она смотрела на волчьего короля! Как он смотрел на нее!..
— Эй, ты вроде цел, да? — раздался с другой стороны развеселый голос. — И не покалечен. Это Майлгуиру придется ночку вылежать на земельке.
— Я в полном порядке, мой принц, — ответил Антэйн, оборачиваясь к нему.
— Надо кое-что занести Гранье, — весело подмигнул Мэллин. — Проклятье да проклятье иногда дают не два, а ни одного. Скажи-ка мне, новый королевский волк, если вдоль берега да волчьей рысью…
— К утру успеем, — прикинул время и расстояние Антэйн. — Вы хотите успеть, пока не закончился Лугнасад?
— Заодно и подлечимся, — хихикнул Мэллин.
— А король… — начал недоверчиво Антэйн.
— Король одобрит. Наперегонки?..
Обернувшегося волком Антэйна порадовало, что он, устремившийся за легконогим черным зверем с раскосыми глазами, не увидел полный печали и огорчения взгляд Лагуна. А может, начальнику стражи Ллвида и всего Укрывища, занятого потерявшей сознание Мэренн и покалеченным королем, и не было дела до своего подопечного. Бежать днем оказалось не слишком удобно — солнце неимоверно жгло глаза, лапы вязли в песке, однако догнать Мэллина оказалось весьма сложно. Но Антэйн смог, куснул за плечо и порысил чуть дальше от берега, между зарослей невысоких деревьев, и вскоре они очутились на натоптанном тракте, а потом мыслей не осталось. С Мэллином он почти никогда не сталкивался, в походах уж точно, и считал его невыносимо заносчивой родней Майлгуира, балованным отпрыском королевского рода, не соответствующим ни своей должности, ни родству крови.
Однако даже когда Антэйн, с тайной гордостью считавший себя одним из лучших волков в Укрывище, начал подумывать об остановке, Мэллин оборачивался, вываливая язык, и всем своим видом говорил: что, слабо? Антэйн порыкивал, радуясь, что в облике волка может это делать без вреда для своей чести и выдержки, и бежал вперед с новыми силами, пока солнце не сменила луна. Тогда он рыкнул посильнее, и Мэллин понял, остановился. В ши они перекидываться не стали, сберегая силы, но от души напились из чистого ключа, где вода считалась целебной. Мэллин пил быстро и как-то смешно, словно торопясь, а потом махнул лапой по воде в сторону Антэйна. Он, не терпевший брызги, ощерился грозно, а юркий волк, казавшийся серебряным в свете луны, разулыбался довольно от уха и до уха и вновь рванулся вперед — а ведь Антэйн надеялся на привал! Но не тут-то было. К середине ночи, когда кусты, деревья и тени сплелись в один усталый серо-черный комок, они уже были у выхода из Укрывища. Антэйн еле сдерживал свои невыносимо кровожадные мечтания укусить этого верткого, быстрого и вредного волка. Мэллин будто не знал слова «усталость», умудрялся бежать быстрее него, порыкивать что-то и, оборачиваясь, скалиться на ходу с самым довольным видом. Правда, собственные обреченно-печальные раздумья о погубленной судьбе и порушенной чести тоже остались где-то позади. Хотелось жрать, кусаться и жить.
Мэллин и в облик ши умудрился обернуться самым невероятным образом: не замедлив движение, перекувырнулся через голову, ударился о землю — и поднялся уже развеселым принцем Дома Волка. Посмотрел на луну — и не успел Антэйн его остановить, как переливчато и вдохновенно взвыл. Выбежала стража, и Антэйн утащил Мэллина за кусты.
— Ты что творишь?
— Расчищаю дорогу, — теперь Мэллин дернул за собой не успевшего даже толком отдышаться Антэйна. — А ты, походу, решил дождаться Ллвида, нижайше попросить разрешения навестить Гранницеллу, наткнуться на отказ, проторчать до вечера в ожидании Майлгуира и зазря потратить целый день?!
— Ну-у-у, — пока Антэйн придумывал достойный ответ, они уже торопились по темным переходам, освещенным только бликами факелов, в самый центр, туда, где обитала несчастная дочь старейшины.
— Угу, привыкли, что король все решает, — в сторону бросил Мэллин.
В особо темных местах, где даже Антэйн не сильно помнил, куда сворачивать, Мэллин шел не глядя, словно повинуясь внутреннему компасу, и вскоре они очутились перед покоями Граньи, откуда неожиданно запахло так, что молодой и очень голодный волк сглотнул слюну. Принц толкнул дверь и вошел внутрь, не захотев расслышать: «Куда вы?» от Антэйна.
В углу лежала до блеска начищенная кираса, горка песка и полоски жесткой кожи для правки клинков. В лезвие меча и кинжала определенно можно было смотреться или ловить солнечные зайчики. На столе лежала кабанья нога и дивно пахла. А еще стояло вино и целиком поджаренный барашек, все совершенно нетронутое.
— Дорогая госпожа Гранья, привет вам от того, кого вы чуть не сгубили своей опрометчивой и неверной любовью, — раскланялся Мэллин и вошел туда, где ни разу не был сам Антэйн и никогда не осмелился бы зайти вот так, сам, без приглашения.
— Что вам нужно? — недовольно прохрипел ворох тряпья, из которого показался острый нос, а потом блеснул один глаз, оглядел Антэйна и прищурился. — Поди прочь!
— Прочь мы не пойдем, вот никак не пойдем, ни я, ни этот волк. А нужна нам, знаете ли, веревочка, — продолжая балабонить, подошел к постели Мэллин. — Вернее, ее конец. Знаете ли, я очень люблю плести узелки, а вот тут не хватает…
— Мэллин, прекрати, — поморщилась волчица, и Антэйн мимоходом удивился, откуда она его так хорошо знает. А потом разозлился, потому что Гранья добавила: — Притащил на этот раз самого скучного волка из Укрывища.
«На этот раз», — ладно, мало ли что принц мог принести до этого. Но титул «самого скучного»!..
Кровь все еще бежала по венам бурным огненным потоком, не желая стихать или прекращать гореть, и Антэйн расхохотался. Мэллин лениво похлопал, а Гранья вылезла из своих бесчисленных накидок и уставилась так, словно увидела нечто забавное и определенно новое.
— Разрешите представить вам нового королевского волка, — отвесил принц изящный поклон.
— С чего это наш король Майлгуир, — Гранья произнесла это имя с придыханием, — раздает подобные почести?
— Хм-хм, дай-ка подумать, — возвел Мэллин глаза горе и потер подбородок. — Может, с того, что Антэйн помог спасти Кайсинна, который благодаря твоему эгоизму чуть было не кинулся со Змеиного зуба? — бросил быстрый взгляд на заинтересованную Гранью, сразу обиженно поджавшую губу.
— Мэллин, — предостерегающе произнес Антэйн, намекая, что многие подробности не для ушей дочки лэрда.
— О, нет! — замахал на него руками Мэллин и тут же сверкнул глазами с новым задором. — Наверное, когда он спина к спине отбивался с ним от баа-ван ши?
— Баа-ван ши?! — глаза волчицы расширились.
— Конечно же, нет! Верно… — взгляд раскосых глаз смерил Антэйна, и не успел молодой волк задохнуться от негодования, как принц выдал: — Видно, когда этот юный волк выкрал королеву, чтобы украсть у мира ночь любви!