— Это здорово, — с энтузиазмом произнес Дирк. — Мы с тобой наконец-то работаем вместе. Сколько себя помню, я всегда мечтал об этом.
— Я тоже рад. — Мэтт постарался подавить свое беспокойство. Разве он не пообещал Элизе, что на таком крохотном островке, как Тала, не может ничего случиться? Он надеялся, что самое плохое, что может сделать в таком месте Дирк, — это немного переборщить с выпивкой.
По крайней мере в те несколько месяцев, пока они будут вести съемки, Элиза сможет быть уверена, что ее сын оставил позади прошлое и сосредоточился на будущем успехе. И может быть — но только может быть, — они наконец смогут стать настоящей семьей.
— Отличное место для того, чтобы начать изучение морских растений и животных. — Касси и Кип собирали раковины на пустынном пляже и клали их в корзинку. — Все эти ракушки когда-то были живыми существами, Кип. Например, вот эта…
—…возможно, досталась вчера ночью мне на ужин.
Они подняли головы, услышав голос Дирка.
Со времени появления на острове он усиленно трудился, доводя свой загар до совершенства. Теперь, босой, одетый только в белые теннисные шорты, он подходил к ним, наслаждаясь впечатлением, которое производил на юную наставницу Кипа.
— Привет. — Касси совершенно забыла, что собиралась сказать. Этот красивый киноактер превосходил любого героя, которого она могла представить в своих мечтах. Высокий, светловолосый, мускулистый, который так и излучал вызывающую сексуальность, он совершенно ослеплял ее.
— Учительница, у тебя когда-нибудь бывает свободное время, чтобы просто поиграть?
— После уроков остается масса времени на игры.
— Прекрасно. Уроки окончены. Давай закругляйся. — Он взял из ее руки ракушку и отбросил ее прочь. — А теперь мне бы хотелось покатать тебя на лодке вокруг острова.
— Но я… — Она осеклась, не находя в себе мужества возразить настолько важному человеку. В конце концов, он не только кинозвезда, но и брат режиссера. Несмотря на предостережения Алекс держаться подальше от Дирка Монтроуза, Касси не могла остаться равнодушной к его обаянию.
— А мне можно поехать с вами? — спросил Кип.
— Эй, мне очень бы хотелось, парень. Но лучше тебе не ехать, — без запинки ответил Дирк. — Тебя ищет сестра.
— Алекс? — Мальчик просиял. — Она уже закончила съемки на сегодня?
— Да. — Дирк не отрывал взгляда от Касси. — Иди и найди свою сестричку. Мы с твоей учительницей отправляемся в плавание.
— Вы к ужину вернетесь?
Дирк обхватил рукой плечи Касси и двинулся вместе с ней в другую сторону.
— Может быть, — крикнул он через плечо. — Или может быть, мы найдем кое-что другое, чтобы удовлетворить голод.
Кип смотрел, как они шли по пляжу. Дирк вызывал у него нехорошие чувства. Что-то в этих голубых глазах было такое, что напоминало ему дядю Винса, что-то жестокое, темное и пугающее. Но он никогда не говорил о своих тревогах. В конце концов, Дирк брат Мэтта. А после Алекс Мэтт Монтроуз был самым важным человеком в жизни Кипа.
Он повернулся и побежал к дому, радуясь возможности провести время с сестрой.
В комнате Алекс царил полумрак, шторы были задернуты. Она металась по комнате взад и вперед, словно животное в клетке.
Каждый день противостояние между ней и Дирком нарастало. Он делал все, что только мог, чтобы подорвать ее уверенность в себе, пытался даже провалить их совместные сцены. И каждый день ей приходилось бороться, чтобы собраться, но постепенно она начинала терять самообладание. Она это знала, но ничего не могла поделать.
Сегодняшний день был самым плохим. Сегодня они с Дирком снимали первые любовные сцены.
Прикосновения его рук к ее телу были так ей отвратительны, что она содрогнулась. Но вместо того, чтобы остановить съемку, Мэтт приказал им продолжать, сказав, что сцена прошла идеально. С каждым прикосновением она нервничала все больше и больше, пока у нее не возникло чувство, что она вообще не сможет закончить эту сцену. В первый раз, когда они целовались перед камерой, она чувствовала такое отвращение, что вся задрожала.
И все время Мэтт просто наблюдал с тем отстраненным видом, который появлялся у него, когда он руководил съемкой.
В отчаянии Алекс придумала предлог, сославшись на слишком долгое пребывание на солнце. Только тогда Мэтт сжалился и закончил снимать, а она убежала в свою комнату.
Несмотря на жару, ее всю трясло. Она перестала ходить по комнате и стояла неподвижно, приказывая себе ни о чем не думать. Но невозможно было изгнать из памяти картинки, мучившие ее с тех пор, как она снова увидела Дирка: старика с широко раскрытыми глазами и с поднятыми руками в попытке остановить разрушительную силу, несущуюся на него, словно шаровая молния.
Мэтт сидел в одиночестве в маленькой видеокомнате и смотрел отснятый за день материал. Он прокручивал эти кадры снова и снова, пока не выучил каждый из них наизусть. Какими бы недостатками ни страдал Дирк (а их было порядочно), Мэтт вынужден был признать один неоспоримый факт: Дирк как актер сильно вырос. Он более чем подходил для этой роли. И Александра оказалась способной актрисой.
Но Мэтт слишком долго общался с камерами, чтобы подозревать их во лжи. Он видел на экране мужчину и женщину, между которыми при каждом прикосновении проскакивали искры. Нельзя было отрицать существования вполне осязаемого напряжения между Дирком и Александрой.
Он остановил кадр их первого поцелуя и откинулся назад, делая над собой усилие, чтобы сохранить объективность насчет Александры и брата. Дирк уже давно посеял в сознании Мэтта семена подозрений, сказав ему, что они с Александрой провели ночь после вечеринки у Сиднея вместе. Могла ли быть хоть какая-то крупица правды в его словах?
Ревность. Для Мэтта это чувство было чуждым. Мэтт с трудом мог признаться в нем. Но правда заключалась в том, что она терзала его. Он не мог вынести вида любимой женщины в объятиях своего брата.
Сомнения мучили его. Они с Александрой теперь каждую ночь проводили вместе. Актерам и съемочной группе было хорошо известно, что они любовники. Существующие между ними чувства были подлинными. Такие чувства нельзя подделать. И все же во время каждой сцены между Александрой и Дирком так и проскакивали искры.
Как режиссер фильма, он должен был быть в восторге. Такие чувства гарантировали коммерческий успех фильму. Но там, где дело касалось Александры, он был не только режиссером. Он был человеком, который ее любит. И сейчас его посещали темные, мучительные мысли.
— Дирк. — Алекс постучала в дверь хижины Дирка, нервно ломая руки. В течение долгих недель съемок она молча страдала. Теперь, когда фильм подходил к концу, ей необходимо встретиться с ним лицом к лицу.
Хотя она тщательно продумала то, что хотела сказать, успокоиться она не могла.
Дирк открыл дверь.
— Ну. — Он внимательно посмотрел на нее, потом отступил, давая ей войти. — В чем дело, Алекс? Не говори мне, что хочешь порепетировать очередную любовную сцену.
— Мне… надо поговорить с тобой.
— Ладно. Говори. — Он сел и вытянул свои длинные ноги. Эта свободная, небрежная поза приводила ее в ярость.
— Хочешь выпить? — спросил он, поднимая хрустальный графин, наполненный янтарной жидкостью. На столе рядом с ним стояла бутылочка с таблетками.
— Нет. Я только… — Алекс облизала сухие губы, подошла к окну, обернулась. — Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не забывала о той ночи, когда ты вынудил меня поехать с тобой в машине.
— Вот как? — Он ухмыльнулся и сделал большой глоток. — Такова твоя версия? Я тебя вынудил?
Она сжала Кулаки.
— Ты знаешь, что ты сделал. Более того, ты убил того старика. Я прочла об этом на следующий день в газете. Его звали Фредди Трильби. И он умер.
— Ой-ой. — Он улыбнулся еще шире. — И ты не обратилась в полицию? Я бы сказал, это делает тебя соучастницей преступления. И что ты теперь на это скажешь, мисс Добродетельная Пара Туфелек?
Алекс отвернулась.
— Я собиралась, — призналась она, глядя в окно. — И пошла бы, но в тот день произошло нечто такое, что заставило меня забыть обо всем. В доме случился пожар, и моя Нанна…
Дирк так быстро шагнул к ней, что она не успела отскочить. Когда он схватил ее за руку, она отшатнулась, но он притянул ее к себе и, схватив ее за волосы, резко откинул назад ее голову. Дыша ей в лицо винным перегаром, он прошипел:
— Нечего утомлять меня всеми подробностями. Меня не интересуют твои грустные истории. И не думаю, что власти примут во внимание твои ничтожные оправдания. Все это уже в прошлом — и там и должно остаться. В моей жизни теперь нет места для всего этого. И ты не имеешь права ставить под угрозу мое будущее, вспоминая прошлое. Поэтому забудьте об этом, леди, — он так сильно дернул ее за волосы, что у нее из глаз брызнули слезы, — или я заставлю тебя пожалеть, что ты когда-либо меня видела.
— Ты не запугаешь меня. Дирк.
— Неужели? — Он улыбнулся ей медленно и лениво. — Знаешь, у тебя ведь есть младший брат.
Ее глаза широко раскрылись от страха, и он почувствовал прилив торжества. Он так и знал, что это ее слабое место.
— Ты ведь не хочешь потерять его?
Алекс попыталась вырваться, но он еще крепче стиснул ее руку. Она заставила себя смотреть ему в глаза.
— Суд уже никогда его у меня не отнимет.
— Я не имел в виду суд, леди. Этот малыш сказал мне, что не умеет плавать, поэтому я предложил научить его. — Он наслаждался ужасом в ее глазах. — Только я забыл его предупредить, что ему надо остерегаться акул. Они иногда подплывают к самому берегу и пожирают вкусных маленьких мальчиков, у чьих сестричек слишком длинный язык. Так вот, если тебе дорог твой младший братик, убирайся отсюда. — Он оттолкнул ее прочь так сильно, что она отлетела к стене. — И больше меня не беспокой.
— Оставь Кипа в покое, не то…
— Не то что? Ты заплачешь?
— Пойду к Мэтту, — ответила она в порыве отчаяния. — И все ему расскажу.
Дирк всегда отличался способностью быстро соображать. Подавив в себе гнев, он торжествующе улыбнулся ей: