и с каторжанином, которого, волей судеб, переводят в другое место, за семьдесят верст. И наш влюбленный, без разрешения начальства, бегает по урочищам на свидания за семьдесят верст. А за ним, как за беглецом, охотятся, пока не простреливают ногу.
Есть в книге мимолетный, но прекрасный образ «Гретхен из Пскова», увиденной Антоном Павловичем в окошке одного из домов в поселке на Сахалине. Ее в 16 лет выдали замуж за надзирателя-старика. Нужно иметь в виду, что надзиратель на Сахалине величина большая. Чехов описывает белокурую тонкую девочку, с чертами мягкими, нежными. Он не пытается исследовать ее жизнь, но она и так очевидна, судя по этому долгому, бесцельному сидению у окошка. Возможно, что ее образ возникнет в каком-нибудь рассказе писателя, созданном после Сахалина.
Понятно, неволю не стоит идеализировать. Даже Чехов подчеркивает, что людям здесь плохо не от работы или тяжких условий, а от тоски по родине. Но, в отличие от нынешних литераторов (про всяких политиканов, депутатов и прочую шушеру не говорю), Антон Павлович верит, что «назначение тюрьмы кроме кары за преступления состоит в возбуждении нравственных добрых чувств у заключенных, особенно чтобы они в такой участи не дошли до совершенного отчаяния».
Стоит под занавес еще заметить, что два года после своего возвращения с Сахалина Чехов не мог написать ни строчки, настолько сильным было его потрясение от увиденного. А когда опубликовал свои главы, то раздалась, как это бывает в России, критика, где писатель упрекался ни более ни менее как в уходе от жизни и даже в том, что он исписался. А какая-то группка интеллигентов даже прислала с Сахалина опровержение.
Но вот что скажет о писателе знаменитый адвокат А. Д. Кони: «Книга носит в себе печать чрезвычайной подготовки и беспощадной траты авторского времени и сил. В ней за строгой формой и деловитостью тона… чувствуется опечаленное и негодующее сердце писателя…»
Чечня на пути к миру и согласию
Два основополагающих слова, поставленных выше, определяют суть нашего разговора: слово «мир» и слово «согласие». Но мы должны еще согласиться и с тем, что основной вектор происходящего сегодня в Чечне, как бы противоречиво ни складывались события, со стороны России и европейских стран направлен именно к умиротворению, а не к войне, и – второе: мы сегодня, по возможности, будем вместе искать пути, ведущие к этому миру. Согласие – ключ на этом пути. В знаменитом Толковом словаре Владимира Даля это слово обозначает такие понятия, как убедить, уговорить, упросить, устранить спор, уступить, о чем-то договориться. Вот и генеральный секретарь Совета Европы Терри Девис, пребывая недавно в России, произнес нечто подобное, заявив по приезде, что он не намерен вступать в конфронтацию, а постарается наладить диалог с целью совместного поиска путей решения наболевших проблем. Им же была определена платформа для такого диалога. «Я хочу подчеркнуть, что мы рассматриваем Чеченскую республику как часть России, – сказал он. – Мы точно так же, как российские власти, осуждаем сепаратизм, поэтому мы должны вместе выработать подход к решению этого внутреннего конфликта…» Стоит, наверное, обратить внимание на формулировку: «Внутренний конфликт». И далее: «Должен быть установлен диалог между разными политическими силами в Чечне, без этого не выйти из кризисной ситуации…» Несколько раньше об этом же говорил Президент Путин. Выступая 21 декабря на пресс-конференции в Германии, российский Президент рассказал о глобальном проекте «Чечня-Европа» и предложил политические переговоры с представителями ичкерийского руководства при посредничестве Совета Европы. Они должны состояться в конце марта. О практическом осуществлении встречи уже идут споры, но я хочу отметить главное: и Совет Европы, и Россия в заявлениях своих лидеров пришли к общему пониманию необходимости таких переговоров. Кстати, 21 декабря – дата в природе переломная, с этого момента длинные ночи суток, как известно, сменяются светлыми днями. Будем надеяться, что нечто подобное будет происходить и в наших проблемах с Чечней, а самые черные ночи уже позади.
Нельзя не обратить внимания на тот прогресс, который произошел в оценке общего состояния дел в Чечне в суждениях западных депутатов, осуществляющих политику Совета Европы. Еще недавно встречаясь с ними за круглым столом в Берлине (его проводил депутат Госдумы Анатолий Куликов), на наши тревожные призывы об угрозе террора нам в цивильных, но обтекаемых выражениях глаголили о законности и правах, которые при борьбе с террористами нельзя ущемлять. Да кто же спорит, терроризм есть производное от либерализации и демократизации нашей жизни. Он подобен крысам, которые существуют, пока существует цивилизация. Но защищаясь от насилия крыс, мы ведь не предлагаем уничтожать их вместе с собственным жильем. Мы не должны никоим образом, защищаясь от терроризма, разрушить великие ценности, привнесенные демократией. Иначе придется согласиться, что идеологи терроризма достигли своей цели. Но в то же время трудно уравнять в правах жителей кантонов горной Швейцарии и горной Чечни, где над головой сегодня еще свистят пули. Издалека, может быть, это не слышно. И мы так же озабочены противоправными действиями странной гвардии молодого Кадырова, которая своим количеством чуть ли не превышает федеральные войска, как и бесконечными похищениями людей, в участии в которых руководитель Оперативного штаба контртеррористической операции на Северном Кавказе Аркадий Авдеев обвиняет руководителей правоохранительных органов, федеральные силы и лидеров банддвижений. «Сегодня мы имеем доказательства вины всех трех сторон, – говорит он. – Я сейчас не говорю про криминальные структуры или бытовые мотивы похищений». Сейчас их насчитывается около 1600 человек. Но одновременно хотелось бы отметить объективность таких европейцев, как комиссар ПАСЕ г. Роблис и ему подобные, которые побывали не раз на Кавказе и смогли в натуре наблюдать, что происходит в России и в Чечне. И может, благодаря им в октябрьском докладе на сессии ПАСЕ замечено, что возросшее число террористических актов против граждан России «привело к ответным действиям российских сил…» Выделив десятки самых трагических моментов, тут и Моздок, и театр на Дубровке, и взрывы самолетов и т. д., доклад справедливо отмечает, что «кульминацией этой страшной серии террористических актов стали события сентября 2004 года, когда сотни детей, родителей и учителей были захвачены группой чеченских повстанцев в школе в г. Беслан… Более 330 человек, многие из них – дети, погибли. Ужас Беслана с его ни в чем не повинными жертвами потряс Европу – ничего подобного она просто не ожидала увидеть. Преднамеренное нападение на детей во время праздника начала учебного года стало свидетельством невиданной прежде беспощадности мирового террора против всего человечества…» Последние слова о беспощадности мирового терроризма против человечества хотелось бы поддержать особенно, внеся лишь поправку в упоминание о «чеченских повстанцах». Недавно Басаев огласил состав нападающих, и подтвердилось, что группа боевиков была интернациональной, более десятка представителей народностей, в том числе один русский и один украинец, но мы будем точны, если определим их просто как бандитский интернационал. В своей статье «Золотые ангелы», посвященной трагедии Беслана (она была опубликована в газете «Ди Вельт» прошлой осенью), я рассказал, как в 44-м году, во время трагических событий депортации народов Кавказа, свидетелем которых я был, так же бесчеловечно был уничтожен наш детский дом, а мне чудом удалось избежать гибели. Об этом написана книга. Совпадают ли мои впечатления тех лет с тем, что происходило в Беслане? Да, совпадает многое. Поразительные бессердечие и жестокость, проявленные к детям и там и здесь. У меня в повести распяли ребенка, в Беслане, как известно, женщину. Одна из девочек, почти как я, несколько дней пряталась от страха на огороде. Нас, одичавших от страха, тоже вылавливали в зарослях кукурузы. «Ну а при чем тут дети? Почему они?» – спросите вы. Но нас бьют в самое чувствительное место, чтобы не могли опомниться, защитить себя и свое будущее.
Но событие в Беслане потрясло не только Европу, оно во многом изменило Россию, хотя на расстоянии это не столь заметно. Я тогда же написал, что нас ждет трудное, тяжкое привыкание к новым условиям войны. Но опыт показывает, что люди привыкают ко всему, если возникнет внутренняя установка на выживание. Я не только о нашей стране, мы уже стали привыкать к этому, но выживать придется и Европе, и Америке. И мы уже видим на примерах США, как это уже происходит.
Ну а какое место во всех этих событиях занимает Кавказ?
Басаев, который носит полное имя аммира бригады шахидов Абдаллах Шамиль Абу-Идрис, не скрывает, что его программа – создать исламскую республику на Северном Кавказе. Она вполне вписывается в планы международного терроризма. Их цель – это наркомиллиарды, наркобизнес. Хочу напомнить, что Россия сегодня прикрыла собой Запад от наркосиндикатов на Востоке и в Афганистане. Именно из этих источников поступают на Кавказ средства и оружие. События в Беслане очевидны: разжечь вражду осетин и ингушей, втянуть в конфликт соседние народности и дестабилизировать обстановку на Кавказе. Но тут сподручнее еще привести мнение живого классика французской литературы Мориса Дрюона (газета «Фигаро»). «Проблема Чечни, – пишет он, – появилась не вчера, и создал ее не Путин. Этой проблеме 220 лет – с тех пор как Россия решила защитить свои южные границы… Огонь разгорелся с еще большей силой, соединив самые современные технологии уничтожения с самым отсталым исламским фанатизмом. Пламя этого пожара уже лижет соседние территории. Думаем ли мы, что произойдет, какой степени хаоса мы подвергнемся, если оно распространится на все мусульманские республики Азии?..» И далее: «Чем порицать, лучше поможем России – насколько мы можем – победить терроризм, который постепенно добирается до всех нас».
Тут для меня главная мысль: Кавказ – это только малая часть, куда протянул свои щупальца международный терроризм. Это совпадает с мнением российского конфликтолога и социолога Сергея Переслегина. «В чем чеченцы ошиблись с самого начала? – спрашивает он. – Дело в том, что положение России на Кавказе чрезвычайно интересно и важно как для нее, так и для Кавказа и для мирового сообщества. Россия – естественный арбитр ситуации на Кавказе. Кавказ – это народы и народности, находящиеся в доиндустриальной фазе развития… Эти народы находятся в условиях достаточно регулярных столкновений. Наличие арбитра, причем независимого, нейтрального и уважаемого всеми сторонами, – единственное, что сдерживает кавказцев от непрерывной войны всех против всех. Каковая там и шла в XVI–XVII веках до прихода армии Ермолова… Отказаться от этой роли Россия не может, даже если очень этого захочет…»