Один из российских социологов, Валерий Тишков, к приведенной нами истории добавляет, что «урегулирование конфликта может произойти быстрее, чем это предсказывают некоторые аналитики. Главное, закончить войну там, где она началась, – в наших головах. В Чечне никогда не было антирусских настроений, были антифеодальные, антифедеральные, но никогда антирусских, иначе бы чеченцы выехали бы в Турцию, Азербайджан – туда им дорога открыта. Так называемое 400-летнее противостояние Чечни и России является мифическим. Чечня не больше была в состоянии войны или вражды с Россией, чем, скажем, Кабарда, Дагестан, Черкесия или другие народы. Я против того, чтобы создавать из чеченцев образ гордых дикарей, которые никогда ни по каким законам не жили, никому не подчинялись и они – какая-то особая нация…»
Но вернемся к Беслану, он сейчас для нас безусловно высшее выражение бесчеловечности и жестокости. Недавно был уничтожен в своем бункере подданный Саудовской Аравии Абу Дзейт, так называемый эмир бандгруппы «Халифат» и эмиссар «Аль-Каиды». В его бункере кроме оружия и готовых к употреблению взрывчатых устройств найдены аудио-, видеодокументы. Из них выяснилось, что именно Абу Дзейт планировал теракты, в том числе захват школы в Беслане, он же осуществлял финансирование и поступление средств от экстремистских международных организаций. Уже цитируемый мной Переслегин в своем докладе тоже предполагает, что «бесланский теракт, возможно, является не чеченским по происхождению… Если мы имеем дело не с отчаявшимися партизанами, которые, в общем, тоже понимают, что они уже ни за что воюют, а воюют лишь потому, что ничего другого не умеют, а если мы имеем дело с серьезной чужой тактикой, вот тогда можно говорить о войне…» Ну а что это за «чужая тактика», как не объявленная нам международным терроризмом война? И при этом главный организатор убийства детей Басаев публично возглашает (взято из его последнего интервью): «Хотя это может выглядеть цинично, мы продолжим планировать и осуществлять эти операции… Граждане России являются соучастниками этой войны, хотя у них нет оружия в руках…» Бесцельная, ничем не подкрепленная война против народов России, против гражданского населения, в частности детей… Как ее можно иначе назвать, как не самым жесточайшим террором?! Вот и в упомянутом выше докладе Совета Европы говорится, что «перечисленные нападения на территории Российской Федерации… дают представление о масштабах угрозы… Граждане России переживают глубокую травму, они справедливо требуют от властей принятия срочных и эффективных мер, которые защитили бы их от террористического насилия. Поэтому российскому правительству должна быть оказана вся необходимая поддержка в его борьбе с терроризмом. Добьется ли он успеха в этой борьбе – вопрос решающий для безопасности не только России, но и всей Европы и всего мира…»
Золотые слова. От террористов следует защищаться всем миром. Но вот недавно священник отец Тихон в своем интервью заявил так: «Западное общество слабое, упадочное, особенно в Европе, не способно справиться с вызовами, которые представляет агрессивная культура, нацеленная на мировое господство…» Что он там нашел культурного в террористах – не знаю. Если культура и нацелена на какое-то господство, то только души человека. И если говорить вообще об исламе, тут важно провести границу между идеологами терроризма и, скажем, духовными лидерами ислама. Это не всегда одно и то же. Как любят выражаться в России: мухи отдельно, а котлеты отдельно. Можно даже полагать, что именно вторые, из тех, кто не придерживается крайних взглядов, могут быть успешно использованы для борьбы с первыми. С ними надо договариваться. То же и в противоборстве с ваххабитами и боевиками Чечни. Они давно не представляют интересов своего народа. Это разрозненные вооруженные группы, состоящие из профессионалов войны, которым безразлично, где и за что воевать, и подростков, из массы безработного и бедствующего населения, которые не учились в школе, они дезориентированы и плохо отличают правду от лжи. Но, пройдя военную подготовку, которая для них достаточно умело организована в сопредельных республиках, они могут заработать от пятисот и более долларов, выполняя задание боевиков. А что мы можем сегодня предложить им взамен?
В документах, полученных мной от Госсовета Чеченской Республики (он заменяет до выборов парламент), указано, что только зарегистрированных граждан, не имеющих работы, на сегодняшний день более двухсот тысяч. А по некоторым данным, их около полумиллиона. Работой обеспечены только 112 тысяч. В тех же документах можно увидеть, что из объектов стройиндустрии за год возведен лишь один, а из муниципального жилья построено 32 дома и т. д. И это на всю порушенную войной республику. Правда, обнадеживает, что ныне в школах обучаются почти 212 тысяч детей и в вузах 10 тысяч студентов. Этому поколению предстоит возрождать новую Чечню, восстанавливать не только промышленность, но и культуру. Сейчас эти цифры почти не помнят, но я записал, когда посещал во время «первой» войны разрушенный Грозный, что в результате так называемых точечных ударов с воздуха были уничтожены многие культурные центры, национальная библиотека им. Чехова, национальный архив, республиканский музей, где хранилось 460 уникальных живописных полотен русских и западноевропейских мастеров XVII–XIX веков, погибли археологическая, этнографическая, историческая и т. д. коллекции; в огне войны навсегда утеряны около ста тысяч предметов искусства и культуры.
В недавнем выступлении по проблемам Кавказа полномочный представитель президента в Южном федеральном округе Дмитрий Козак признал, что бесконечными финансовыми вливаниями (а их было за последние 4 года 64 млрд. рублей – то же, что 2 млрд. евро) республику «не успокоить и не восстановить… Без развитых институтов гражданского общества немыслимо ни политическое, ни экономическое развитие республики…» А чтобы граждан для такого общества должным образом готовить, нужно создать по крупицам чеченскую интеллигенцию.
Прекрасные слова, только это потрудней, чем восстановить город или завод. Вот недавно для чеченских детей общество «Мемориал» перевело на чеченский язык и выпустило книгу сказок народов мира. Возродится ли от этого интеллигенция, не знаю, а обожженные души детей, которые научились с малолетства вместо книжек держать автоматы Калашникова, от чуда, от красоты, явленной в сказках, я думаю, будут понемногу оттаивать и заживать. Нужно вернуть им и классиков (переводы существуют) – Пушкина, Лермонтова, Толстого.
Путь к умиротворению и строительству гражданского общества в Чечне труден и долог. Но возможен. Я люблю эту прекрасную землю, с которой связано более полусотни лет моей жизни, его мужественный, красивый и талантливый народ. И я верю, что общими усилиями, вместе с европейскими друзьями из разных стран мы должны помочь Чечне обрести себя и восстать из пепла к новой жизни.
Вопросы к самому себеВыступление в Берлине перед участниками круглого стола по вопросам противодействия терроризму
УВАЖАЕМЫЕ КОЛЛЕГИ!
Я, наверное, единственный из присутствующих, кто знает из первых рук, что творилось на Кавказе в 1944 году. Имеются в виду трагические события депортации народов, которые тогда осуществил товарищ Сталин. В моей повести (она выходила и на английском, и на французском, и на немецком, и на многих других языках, включая японский) описаны события, когда в огне насилия был уничтожен детский дом, мне чудом удалось избежать гибели. В конце 80-х, когда снимался фильм по этой повести, мы стали невольными участниками осетино-ингушского конфликта. Киногруппу – в ней работали ингуши – забросали в ущелье камнями, и только чудом никто не погиб. Пришлось мне дважды побывать на Кавказе и во время военных событий 90-х годов, как на территории Чечни, так и в Ингушетии, и в Дагестане. История Кавказа последней половины столетия буквально прошла через мою жизнь, и я по праву считаю его второй родиной. Когда произошли события в Беслане, я выступил с обращением к общественности и дал десятки интервью. Моя статья в газете «Ди Вельт» называлась «Золотые ангелы». Так называют чеченцы своих детей. Я тогда еще верил, что детей можно спасти. Но, когда произошло самое ужасное, я не смог уже выступать. Я сказал, что надо поступить, как это сделали римляне, которые в память о погибших в Беслане молча вышли на улицу с зажженными свечами скорби.
Сейчас, как многие люди, я задаю себе вопросы, на которые ищу ответы, и вовсе не уверен, что эти ответы знаю. Итак:
Вопрос. Можно ли было спасти детей?
Ответ. Можно. То, что нам это не удалось, наша вина.
Вопрос. Что такое терроризм?
Ответ. Это антицивилизация, антигуманизм, антижизнь.
Вопрос. Существует ли специфика борьбы с террором в разных странах?
Ответ. Думаю, что нет. Корни, истоки терроризма, судя по всему, одни и те же. Несчастье, которое он приносит людям, тоже. Да и способы террора не слишком отличаются друг от друга, это в основном фанаты-самоубийцы, а взятые ими заложники – способ достижения цели.
Вопрос. Есть ли у терроризма национальность?
Ответ. Думаю, все-таки нет. Это бандитский интернационал. Уголовники объединены точно таким же образом. Террористы не имеют народных корней. Они волки без роду и племени, сбившиеся в стаю, так легче совершать преступления.
Вопрос. Какова цель преступлений? Нажива? Власть? Самоутверждение? Отмщение?
Ответ. Скорей всего, попытка незаконным варварским способом, опасным для окружающих, достигнуть какой-то цели. Иной раз политической, а иной – почти фантастической, нереальной.
Вопрос. Можно ли в таком случае утверждать, что исполнители психически больные люди?
Ответ. Полагаю, что нет. Психиатры утверждают, что в террористы вербуют людей вполне управляемых, о которых известно, что они точно исполнят задание.
Вопрос. А их главари?
Ответ. Вопрос чрезвычайно интересный. Если мы сможем ответить, кто идеолог террора, кто планирует и руководит и приводит в действие организацию террористов, мы научимся противодействовать террору более, чем сегодня.