– Как вы думаете, она ему нравится? Или он… – Она задумалась, подбирая слово.
– Играет с ней?
Бонни кивнула.
– Да.
– Не знаю, – честно сказал я. – Может, и то и другое. Знаю, я слишком предвзят, но Лила – в самом деле особенная девушка.
Бонни сощурилась сильнее, задумалась.
– Что страшного может случиться, если они начнут встречаться?
– Он разобьёт ей сердце, – ответил я.
– Спаси господь. – Она саркастически ухмыльнулась, ясно давая понять, на что намекает.
– Это другое, – сказал я, не желая, чтобы она вновь принялась обсуждать мою личную жизнь. – У меня просто нет на это времени.
– Чушь, – ответила Бонни. – Люди находят время на то, что для них важно.
– Мне всё это неинтересно, – сказал я. – Ничего нового я уже для себя не открою. Хватит с меня, спасибо.
– Ох, была бы Нина свободна, – пробормотала она себе под нос, но я услышал.
– К чему это вы? – спросил я, хотя прекрасно понимал, к чему это она.
– Мне кажется, она тебе нравится.
– Ну да, нравится, – ответил я невозмутимо.
– Я имею в виду – по-настоящему нравится.
Я закатил глаза, пытаясь вспомнить, что вообще рассказал Бонни о Нине. Что она красивая? Что она намного приятнее своего мужа? Что она хорошо отнеслась к Лиле? Ни слова о моих к ней чувствах.
– Не будьте такой засранкой, – выпалил я и тут же устыдился, что назвал пожилую даму засранкой. Хотя, может, Бонни это даже понравилось.
– Ты это отрицаешь? – спросила она.
– Да, чёрт возьми, отрицаю. Во-первых, она замужем.
– Ну и что? – сказала Бонни. – Кого это останавливало?
– Цинично, – ответил я, думая, что в жизни бы не коснулся замужней женщины.
– А во-вторых?
– А во-вторых, она – мать этого засранца.
– Того засранца, который пригласил на свидание вашу дочь?
– Я же вам уже сказал. Я хочу, чтобы Лила сама принимала решения. И потом, может, если они с Финчем подружатся, Нина сможет больше общаться с Лилой. Это пойдёт моей дочери на пользу, разве нет?
Бонни кивнула и ухмыльнулась.
– Что? – спросил я.
– Ничего.
– Да уж скажите.
– Ты вообще ничего не чувствуешь к этой женщине? Ни малейшего интереса?
– Это неподходящее слово.
– А какое подходящее? – спросила она. – Что означает твоё выражение лица, когда ты о ней говоришь? Ты заинтригован?
– Тоже сильное слово… Ну, может, мне немного любопытно.
– Что именно?
Я пожал плечами.
– Не знаю. Мне хотелось бы узнать о ней побольше… например, почему она вышла замуж за этого сукина сына.
Бонни потёрла пальцами, намекая на деньги, и приподняла бровь.
– Ну да. Может быть, – сказал я. – Но мне кажется, не всё так просто. Она не похожа на охотницу за миллионерами. Тут, по-моему, что-то ещё. Как будто она… не знаю…
– Думаешь, он её вынудил? – спросила Бонни.
– Нет. Это уж слишком зловеще прозвучало. Но всё равно что-то тут не так. Они с ним явно не на одной волне… ну вот, например, она вряд ли рассказала ему, что мы с ней встретились. Ну и вообще. У неё такой вид, как будто она в ловушке. И несчастна. Очень несчастна.
Бонни кивнула, потом предположила:
– А если у неё к тебе возникнет романтическое влечение?
– Это исключено, – отрезал я как можно непреклоннее и вместе с тем задумался, каково это было бы – поцеловать Нину.
Вернувшись домой несколько часов спустя, я заметил, что Лила надела платье без рукавов, которого я раньше не видел.
– Красивое, – сказал я. – Ты куда-то идёшь?
– Да, – ответила она, – на концерт Люка Брайана. Если ты, конечно, не против.
– А с кем? – спросил я.
– С Грейс.
– А куда?
– В «12th & Porter».
Я кивнул.
– На чём поедете?
– Грейс подвезёт. Вообще я поеду к ней пораньше, чтоб успеть накраситься.
– Почему нельзя накраситься у нас?
– У неё ванная побольше.
– Ладно. Но не забывай, домой в одиннадцать.
– Я знаю, пап. – Она тяжело вздохнула.
Я пристально посмотрел на неё, потом сказал:
– Ладно, Лила, веселись… но, пожалуйста, без глупостей.
Потом, когда Лила уехала с Грейс, а я сделал кое-какие дела по дому, мне захотелось немного отвлечься от мрачных мыслей, и я принял несколько заказов на такси, в том числе в аэропорт и обратно. Все пассажиры были молчаливы, как я люблю.
Ближе к десяти пришёл новый заказ. Следовало отвезти пассажиров от «404 Китчен», ресторанчика в районе Галча, до № 308, бара на Галлатин-авеню. По опыту я знал, что повезу или влюблённую парочку, или дамочек, которые хотят повеселиться. Если второе, они, скорее всего, не замужем, потому что замужние, как правило, предпочитали веселиться по будням, не по выходным. Как бы то ни было, они, очевидно, поднабрались, поэтому и заказали такси.
Так и оказалось – подъехав к ресторану, я увидел двух женщин средних лет, сильно навеселе. Они обе не слишком грациозно плюхнулись на сиденье, и я окончательно убедился, что они пьяны, по всем отличительным признакам, в особенности шумному, громкому, глупому, без конца повторяющемуся диалогу. Я быстро понял, что дама постервознее была замужем, а вторая, симпатичнее, но, видимо, поглупее – то ли не замужем, то ли разведена. Я всё это узнал не потому, что вслушивался в их разговор, а потому, что их невозможно было не услышать. Они обсуждали какого-то типа, на которого наткнулись возле ресторана.
– Ты же поняла, кто это был, да? – спросила Замужняя.
– Неа. Кто?
– Гендиректор «Хедберга». У него куча денег и жена недавно умерла. От рака, – сказала она таким тоном, будто сообщала прогноз погоды на завтра.
Разведёнка вздохнула и сказала:
– Это тааак грустно.
– Ага. Значит, ему надо как следует утешиться. – Замужняя фыркнула.
– Джеки! Ты ужасна! – воскликнула Разведёнка, но, судя по всему, не слишком возмутилась, потому что обе сразу же переключили внимание на свои мобильники, точнее сказать, селфи, которых наделали возле ресторана.
Ну понятно, подумал я. Сейчас начнутся дебаты, что удалить, а что оставить.
И, разумеется, тут же услышал предсказуемую дискуссию:
– Удали!
– Почему тебе не нравится? Ты тут такая классная!
– Нет, у меня жирные руки! Удали сейчас же!
– Я могу обрезать.
– Только если обрежешь и моё бледное лицо.
– У меня есть отличное приложение…
И так далее, и так далее, пока Замужняя не заключила, а очевидно более фотогеничная Разведёнка не согласилась с большой неохотой, что ни одну из фотографий выкладывать не стоит. Поэтому они сразу же принялись поправлять причёски и макияж, готовясь к новой фотосессии и попутно обсуждая свои достоинства. Секунду спустя меня ослепила вспышка.
– Блин! – пробормотал я.
– Ой, простите. – Разведёнка придвинулась ближе и похлопала меня по плечу. – Мы вам мешаем?
– Да всё нормально, – ответил я, зная, что как раз такие женщины обычно ставят одну звезду[25].
– Может, ему нравится, – предположила Замужняя, как будто я не слышал. Вопреки здравому смыслу, я взглянул на них в зеркало заднего вида как раз вовремя, чтобы увидеть её выпавший из декольте бюст, столь же неимоверный, как вонь парфюма, которым обе дамы щедро себя облили.
– Сэр, в вашей машине часто делают селфи шикарные женщины? – с апломбом поинтересовалась Разведёнка.
Ну понятно, снова подумал я, готовясь к полноценному общению. С такими пассажирами всегда всё или ничего – они или в упор тебя не замечают, или пускаются в расспросы о моей жизни, что, в общем-то, лишь прелюдия к тому, чтобы обсудить со мной свою собственную.
– Реже, чем мне бы хотелось, – ответил я на автопилоте.
Обе рассмеялись, Замужняя наклонилась вперёд и сжала мою руку чуть пониже плеча.
– Простите, как вас зовут?
– Том, – ответил я. Она медленно протянула, можно сказать, пропела моё имя, потом сказала:
– Вы такой сильный. Вы за рулём накачали такие мускулы?
– Джеки! – пробормотала Разведёнка. – Ну конечно, он ходит в тренажёрку. Правда, Том?
– Вообще-то нет, – ответил я. Тем временем Замужняя принялась массировать моё плечо и шею.
– Джеки! – вновь сказала Разведёнка. – Не мешай ему вести машину.
– Но он такой классный! Почему ты не хочешь с ним пообщаться? Том, вы женаты?
Я ответил – нет, понимая, что в любом случае стал для них игрушкой.
– В разводе? Или никогда не были женаты? Расскажите свою историю, – потребовала Замужняя.
– У всех есть своя история, – сказала Разведёнка. – Правда, Том?
– Нет, – ответил я. – У меня нет никакой истории.
– О боже! – вдруг ахнула Разведёнка, и я на секунду подумал – может быть, она меня узнала. Может, я работал у неё дома или делал ей какую-нибудь мебель на заказ. Но потом увидел в зеркало, что она смотрит в телефон. – Кстати о женатых – знаешь, кто мне сейчас написал?
– Кто?
– Кирк Браунинг. Боже, у меня сейчас сердце выпрыгнет из груди.
Я крепче сжал руль. Мне часто приходилось становиться невольным свидетелем обличающих разговоров на заднем сиденье машины, и порой они касались лично меня. Но не сейчас. Это не имеет ко мне отношения, сказал я себе. Ни малейшего.
– Ой. Так у вас всё в силе? – спросила Замужняя.
– Ничего не в силе. Мы просто друзья, – сказала Разведёнка. – Он хочет поговорить, только и всего.
– А, ну понятно, – ответила Замужняя.
– У него сейчас трудный период. Вся эта история с Финчем и мексиканской девчонкой… ты же слышала?
Я закусил губу так сильно, что почувствовал вкус крови. Нет, это имело ко мне отношение.
– Слышала, конечно. И фото видела. Бедный Кирк.
– Почему бедный? – спросила Разведёнка, и на секунду я подумал, что она сейчас выскажется в защиту Лилы. Но она сказала: – Потому что у его сына проблемы? Или потому что женат на такой суке?
По всему моему телу прошла волна ненависти. Замужняя рассмеялась и ответила:
– Да уж, сука она редкостная. Что она о себе воображает? Как будто это её деньги, а не его.