Торопливый и резкий женский голос представился Диной и задыхающимся полушепотом просил о срочной встрече. По поводу убийства Марты Брахман! От шока Лера три раза забывала адрес, куда следовало приехать. Всякий раз повторяя координаты, папина подруга заверяла ее, что оплатит дорогу, и это почему-то казалось самым подозрительным. Господи, она тоже знает неистовую Марту?! Только потом Лера сообразила, что обязана была узнать, что с отцом и почему он не ответил сам… Может быть, эта Дина — и есть убийца? Вот как всегда этот папаша! Он ведь как Родина в известной песне, к сволочи доверчив…
Вся туча роившихся вопросов рассеялась, как только она приехала в укромное кафе рядом с отцовской работой. Навстречу ей из-за столика в глубине зала поднялась миниатюрная брюнетка из тех, что умеют сохранять магическую элегантность даже в дачном сортире. Вся в пастельно-летяще-свободном, но свобода эта аккуратная, тщательно дозированная. Был в Дине и надлом, и смущенная радость от встречи, что немного удивило. И конечно, Лера сразу ее узнала: это была женщина, которую однажды Шурик приводил в «Психею». Теперь понятно, откуда ее знакомство с убитой. Но Дина жестом остановила все вопросы, пообещав все рассказать.
— Для меня это и так было грузом… только не осуждайте меня раньше времени, а то я буду сбиваться и… мне будет легче сразу оговорить себя и уйти. С Шуриком… то есть с Сашей Фомичевым… мы давно не встречаемся. Единственный раз за последние полгода, когда он захотел прийти ко мне — это на днях, после смерти его жены Марты… извините, я оговорилась, но он долгое время называл ее своей женой. Она и была, по сути, его единственно возможной женой. И вот ее убили. Шурик уверен, что ее убили. И его могут сделать крайним, потому что слишком странная у него была роль в этой истории. Извините, что я обрушила все это на вас, да еще и в день рождения вашего папы…
— Кстати, где он? — только и спросила испуганная и увязающая в сюжетных переплетениях Лера. — Он жив?
Дина вдруг так тепло расхохоталась, что вся ее элегантность была легко сорвана, словно бумажная подарочная упаковка. Конечно, он жив, с ним все в порядке, а она, глупая курица, даже не объяснила, что человек просто уснул. Укатали сивку юбилейные чествования в редакции!
— Папа просто тихо прикорнул на диванчике в своем кабинете. Будить его было бы кощунством. Там за ним присмотрят — на ночь остались сотрудники, аврально сдающие номер. Не волнуйтесь, Лера! И еще раз простите меня. А хотите — пойдем в редакцию, вы удостоверитесь! У вас же, наверное, есть пропуск…
Никакого пропуска у Леры не было.
— Вы позвали меня, чтобы… извиниться? За то, что хотите усидеть на двух стульях. Но из Шурика «стул» никудышный. Зато с папой вам удобно.
Она в ту же секунду пожалела, что сказала это. Вот уж, кроме всяких шуток, бес попутал! Дина как будто еще уменьшилась от подросткового отчаяния, потухшего в ее глазах. Она молчала. И именно это молчание расставило все по своим местам. Лера пошла на попятную — ведь у нее нет прав на обидные предположения. Она зря погорячилась.
— Простите меня! Я просто вижу во всей этой истории какой-то дьявольский ребус. Просто не могу понять, как вы с папой познакомились?! Вот уж не думала, что наши круги общения настолько тесно пересекаются…
— Это из-за меня. Я слишком много ему плакалась. — Дина снова улыбнулась, но той особой улыбкой, которой улыбается побежденный игрок, пожимая руку победителю. — Очень долгое время мы были просто добрыми знакомыми. Я звала его к себе, кормила его домашними обедами, а потом выкладывала ему все как на духу. Если уж мы затеяли процесс правды, то… меня бросил лучший друг твоего отца. И так вышло, что в роли исповедника оказался Слава.
Чужие всегда называли папу Славой. Свои, и мама в том числе, — Свят. Полное имя Святослав позволяло эту горделивую игру смыслов. Получалось, что у него было имя внешнее и имя для посвященных. Когда-то Лера так угадывала степень приближенности к отцу. Потом это правило размылось, но сейчас ее резануло: что-то все-таки не то в этих отношениях. И при этом Дина, кажется, нисколько не играет. Они не живут вместе, и ей, похоже, не особенно хочется. Это значит, что ей с ним скучно. Слава-исповедник?! Абсурд. Это Шурик мог быть исповедником, а отец совершенно не умеет противостоять женским истерикам. Они его испепеляют. Похоже, все это ложь, милая Дина.
— Все же я так и не поняла, зачем вам сегодня понадобилась я. Мы с папой еще сто лет не виделись бы. Что за спешка с нашим знакомством — не понимаю. И совершенно не мое дело, встречаетесь ли вы с Шуриком или нет! — Лера почувствовала усталость и уже почти не скрывала желания отчалить по направлению к дому.
— Понимаете, встреча — это скорее моя инициатива. Я хотела попросить вас… обратиться к вашему другу Сергею. Он ведь был мужем Марты Брахман. Он мог бы своими показаниями повлиять на следствие. Фомичева действительно подозревают. Из-за его двусмысленного положения в доме Марты. Тот редчайший случай, когда власть имущих можно понять, — я вот тоже не могла понять его статус. Короче говоря, ему шьют убийство из ревности. А мы-то с вами знаем, что он на него не способен. Так теперь к ревности добавилось кое-что поэкзотичнее! Выяснилось, что Марта завещала Шурику… свою яйцеклетку!
— Что-о?!
Сонную раздражительность Леры как рукой сняло.
— Да, вы не ослышались. Марта хотела быть бессмертной. Я поневоле очень много думала об этой женщине. Иногда она казалась мне очень несчастной, но чаще монстром. Порой глупой, бездарной, ленивой, похотливой. Словом, весь набор «приношений» сопернице. Однако ей нельзя было отказать в изобретательности и нестандартном подходе к… чему угодно. Она не хотела детей при жизни, но она придумала способ, как родить их после смерти. Благо, средства у ее семейки имеются, и можно себе позволить широкий спектр выкрутасов. Согласитесь, необычный подход! Какой экстравагантный подарок нашему Шурику!
— А что он с этой яйцеклеткой должен был сделать? — От изумления и абсурда Лера даже осипла. — Оплодотворить, найти суррогатную мать и вырастить ребенка?! То есть вы хотите сказать, что Марте Брахман настолько не хотелось брать на себя родительские хлопоты, и поэтому она их полностью спихнула на своего верного пажа. Нелепость какая-то… Но зачем ей вообще ребенок как таковой? Детей либо хотят, либо не хотят. А эта фантастическая схема — для чего она? Вы считаете, что для реализации неистребимой тяги к продолжению рода? Это вы называете бессмертием?
Дина вздохнула со смущенной досадой:
— Я не настаиваю на своей версии, но мне кажется, что Марта этим футуристическим завещанием хотела убить двух зайцев. Да, экстравагантное бессмертие, безусловно, входило в ее планы. Продлить себя почти непорочным зачатием, осветить свою посмертную выходку в прессе — все это было бы в ее духе. При этом, заметьте, она не собиралась умирать. Я, как и Шурик, не верю в ее самоубийство и случайную передозировку. Я думаю, это завещание могло даже частично презентоваться… без указаний на то, кому завещан августейший биоматериал… Просто вот такой финт ушами, а кому будет завещано — секрет! Старайтесь, мальчики. Игра, столкновение лбами, понимаете?
— Вы думаете, мужчины мечтают о таком капитале? — брезгливо парировала Лера.
— А вот тут мы подходим к самому интересному — собственно, к капиталу, — победно-саркастически улыбнулась Дина. — Из того, что мне рассказывал Шурик о своей драгоценной супруге, и о том, что творилось в ее доме, я не все принимала на веру. Но кое-какие представления у меня сложились. Тех, кто там обретался, всех этих гостей-приживалов, мужчинами назвать было трудно. Но тот, кто был бы удостоен роли биологического отца, конечно, не был бы совсем обделен деньгами Брахманов. Скромное вознаграждение он бы заслужил. То есть вот что получается: я подозреваю, что сейчас следствие пытается найти того, кто был материально заинтересован в смерти Марты Брахман. А этого человека просто еще нет в природе! Это и есть тот ребенок, который должен вылупиться из завещанной яйцеклетки. Ему все и завещано. Но, скорее всего, будет неплохо обеспечен и тот, кто его будет растить. Наверняка первым опекуном назначен отец Марты, но он уже в возрасте. Нужен человек во цвете лет. Но главное — надежный и верный! Вот почему мне кажется, что биологический отец и опекающий — не одна и та же фигура. А если быть точнее, то биологическим отцом Марта как раз и хотела сделать вашего Сергея…
«Вашего Сергея»! Лере резануло слух. Она хотела было возразить, что он не «наш», но спорить было нелепо. Дина тщательно подбирала слова, излагая свою готическую фантасмагорию современной династии Брахманов. Она слишком щепетильно соблюдала правила игры: Серж — для Леры, Шурик — погряз в извращенных играх со своей почившей госпожой, а Дина — с человеком, которого она называет Славой и которого совсем не знает. Всем сестрам по серьгам…
— Отличное журналистское расследование… — Лера пыталась пошутить, ибо отвечать всерьез на услышанное было выше ее сил. — Только «нашему», как вы выразились, Сергею подобных предписаний не поступало.
— И не должно было! — с жаром парировала Дина. — Уж этого, естественно, в завещании не было. Думаю, что все предписания были получены Шуриком лично. Он — хранитель и распорядитель ее генофонда. Тайная почетная роль для него, преданного служителя своей далеко не Прекрасной Дамы. Это абсолютно невероятная чепуха для вас, Лера, но для меня она очень многое объясняет в поведении человека, которого я пыталась разгадать в течение нескольких лет. Я наконец-то поняла смысл этой странной привязанности. Шурик не способен вписаться в социум. Систематически трудиться, получать за это оклад или гонорар — все это видится ему чудовищным посягательством на его свободу. Я думаю, это какой-то глубинный ущерб психики, но не буду сейчас тратить время на пояснения. А быть на побегушках у столь же патологичной личности, как он сам, — вот это для него в самый раз! Мы все ищем единомышленников — и мы их находим. Шур нашел Марту. А я-то, глупая, все пыталась его образумить, в то время как он весьма неплохо устроился. Пожизненная рента, в сущности, ни за что… Рай для бездельника.