. Но здесь ошиблось. Немцы ей не помогли. Все было ужасно. Деньги потрачены, здоровье пошатнулось — так, что взаправду замаячил призрак спровоцированной гормонами и стрессом волчанки. В общем, то, что все вокруг думали, что у меня проблемы в сексе, — это была такая ерунда по сравнению с тем, что действительно происходило с нами…
— Она вам не простила той неудачи? — быстро спросил Миша.
Шурик удивленно посмотрел на него. Глаза уже были без слез, но словно выцветшие, зрачки, обугленные по краям синевой…
— Той неудачи… Я понимаю, о чем вы. Но все же не совсем так. Она не простила мне другого. Однажды… она уже отошла от той истории, и у нее опять появились планы, она была воодушевлена, — она заглянула мне через плечо и увидела фотографию моей дочки с новорожденным младенцем. Моим внуком. Она не знала, что у меня есть дочь. Я и сам этого, можно сказать, не знаю. Мы разошлись с моей первой женой в такие незапамятные времена! Она и не слишком хотела, чтобы я общался с Юлой, и даже помощь принимала неохотно, трактуя ее как мои собственнические поползновения к ребенку… словом, в той истории свои тараканы, и сейчас не время. Я и не упоминал о ней. А тут вдруг узнал, что я дедушка. Ошеломился, конечно. Когда Марта увидела фотку, я хотел обратить это в шутку. Но… ей эта шутка не понравилась. Гордыня… Она не смогла справиться с тем, что мы оказались в неравных условиях. И вот тогда, я думаю, что она внутренне обвинила меня в своем детородном крахе. Сила моего природного зова иметь потомство оказалась недостаточной, энергии для воплощения замысла не хватило. Марта верила во всю эту эзотерику.
Миша растерялся от напора неожиданных откровений. Он уже был не в силах защищаться недоверием. Шурик, конечно, нарциссический хамелеон, но это не значит, что он в принципе не способен на спонтанную исповедь. Просто она захлестывает его нежданно и бесконтрольно… Доктор Айзенштат одернул себя, напомнив, что сегодня не стоит искать в собеседнике пациента. Даже если он им потенциально может стать! Надо вычленить из рассказа главное: опасность исходит не от Лериного милого друга Сержа, а от ее отца, который успокоил и «воодушевил» Марту ретролекарствами. Вот к этой версии Миша оказался совершенно не готов. Одно дело — бойфренд Серж, который по определению беглая координата. Как пришел, так и ушел. Если он убил Марту — значит, из-за денег, и Лера его интересует не более чем временное пристанище. Другое дело — отец-отравитель. С отцом не разведешься, не расстанешься… час от часу не легче! И как же можно оставлять там Катю? Лера, судя по всему, ничего не подозревает. И кто ей расскажет? Как говорится, чур не я!
Господи, каково девке живется: мать-алкоголичка, папа, как выяснилось, винтажный отравитель. Впрочем, если принять во внимание, что Валери — королева психодрамы, то самое оно, пожалуй…
Но грош цена любому доктору, если он не может грамотно перевести стрелки.
— Скажите, Александр, — Миша придал голосу доверительно-просительно-наивную интонацию, которая почти всегда срабатывала, — могло ли так случиться, что молодой муж Марты выведал у Святослава Борисовича нужные сведения о ретролекарствах и при случае отравил свою жену? В корыстных целях. Вы вообще хорошо знаете этого Сергея?
Шурик грустно улыбнулся:
— Так вот в чем дело… Вы хотите Сержа посадить, чтобы он не мешал вам с Лерой сойтись.
Реакция сработала моментально. Драчуном Миша никогда не был и считал мордобой дурным тоном, но была ему присуща вспыльчивость, дорогое удовольствие для психотерапевта. Всадив свой злополучный кулак Шурику в челюсть, он, еще не отдышавшись, начал зачитывать этому мелкому провокатору его права. В том смысле, что если он решит поднять шум, то Миша быстро вызовет санитаров и попросит вколоть ему сульфазин, галоперидол…
— Ну вы же, я смотрю, все грамотные теперь насчет ретролекарств! Не волнуйся, подыщу что-нибудь старинное и зверское, зато точно антиквариат.
Сбросив пар, доктор Айзенштат почувствовал долгожданное облегчение. Неподобающее, кто спорит, но все же как редко выпадает интеллигентному человеку удовольствие врезать хаму. Впрочем, дать определение этой пиявке по имени Шурик еще предстоит, а сейчас главным было поскорее завершить этот провальный день во врачебной карьере.
— Если ты сам такой червяк, что подставляешь людей для собственной выгоды, то не смей других марать в своем дерьме. А теперь пошел вон.
Шурик молча ушел. «Иисус Мария, хорошо, что я его покрепче буду, а то ведь если бы завязалась драка… Все висело на волоске, гнусный привкус этой истории растянется на годы. Какой склизкий тип! Пришел и изгадил все своим компроматом». А до искомого Сержа так и не дошло! Зато привалило новых загадок.
Катюху пока к Лерке ни в коем случае… Но что им обеим сказать?!
Или надо копнуть свои старые судмедэкпертные связи — и самому размотать этот змеиный клубок… Дверь вдруг с шумом распахнулась, и на пороге кабинета опять возник Шурик:
— Доктор, не ожидал я, что вы обыкновенный обыватель!
Он с клоунской нелепой бесстрашностью надвигался на Мишу, и его вдруг стало жалко, словно он из разряда малых сих, пациентов, что рыдают, пускают слюни и не выживут без ухаживающей родни.
— Марту бесило, что мы с Сержем не враждуем. И она хотела подлить масла в несуществующий огонь. А вообще Серж — статист в этой истории. Марта притащила его в свою жизнь и женила на себе, только чтобы насолить мне. Он никак не связан с Аптекарем, вообще!
Шурик стал тяжело дышать, и у Айзенштата сработал непобедимый докторский инстинкт усадить больного и для начала дать ему воды, потом померить давление, пульс, послушать сердце. Эти нехитрые манипуляции успокаивают и дают разуму отдышаться. В конце концов, от доктора получить в морду — это лечение, а не насилие. Рабочий, можно сказать, момент, будни психиатра… какие могут обиды и кодексы чести!
— Послушайте, Александр, я никого не собираюсь никуда сажать, я доктор. Вам необходимо это уяснить. Лера — родной мне человек. Она попросила у меня помощи. Не в том, чтобы посадить, а напротив — чтобы выгородить этого совершенно незнакомого мне человека. Но чтобы выгораживать, мне надо знать, что он не замешан. Он наследует что-то серьезное? Насколько я знаю, что Марта — женщина состоятельная…
Шурик с отвращением глотнул минералки из предложенного пластикового стаканчика.
— Зачем его выгораживать, если его ни в чем не обвиняют? — буркнул он недовольно. — А насчет его наследства вопрос не ко мне, вы и сами понимаете. Роль Святослава с его старыми лекарствами всего лишь в том, что он отговаривал Марту от еще одной экзекуции с искусственным деторождением. И я был этому рад, потому что моим уговорам она уже не доверяла. Она вообще всегда больше верила новой крови. Считала, что любая близость изнашивается. Аптекарь ее убедил, что с ее особенностями организма и с ее средствами гораздо здоровее идея суррогатного материнства. При всех минусах привлечения третьего лица! Марта очень тяжело, но смирялась с его словами, хотя ей все хотелось попробовать самой. Но ребенок не должен стать жертвой естествоиспытательской жажды. Да и… еще раз говорю, все, что касалось этой сферы, порождало в ней мрачный страх. Она боялась, что раз ее мама умерла фактически из-за послеродового осложнения, то с ней случится подобное. И тогда у нее созрел проект рождения ребенка… после собственной смерти!
— Это замороженные клетки, что ли? — Мишу уже вызывали в отделение, но он решил дослушать этот триллер до конца. — Дорогой проект, черт возьми! Ваша Марта просто Майкла Джексона переплюнула со своими экспериментами.
— В том и весь шик! На этом они и сошлись с Аптекарем. Он обещал ей информационную поддержку. И он должен был возродить былую кулуарную известность Мартиного деда — опального мэтра документалистики. Кстати, снимавшего фильмы о тогдашних достижениях медицины. И вот под этим соусом надо было выбить деньги под научный эксперимент — вот, дескать, чудесное рождение потомка режиссера, который всю жизнь посвятил популяризации передовых технологий. Марта, конечно, хотела немного другого — чтобы ее отпрыск родился, когда волчанку уже научатся лечить или хотя бы эффективно с нею бороться…
— Но сейчас это уже не приговор. До излечения аутоиммунных заболеваний, конечно, далеко, но рожать с грехом пополам научились. Как говорится в одном старом анекдоте, «ужас, но не ужас-ужас-ужас». Насчет наследственности… А что вы хотели? С чудесами пока напряженка, но бывают. Так, а на кого же была возложена отцовская миссия?
— На отборный сперматозоид. Но нейм, понимаете? Марта подумала и решила, что так будет лучше.
— Фантасмагория… И кто же должен руководить всем этим процессом? Кто будет следить за тем, чтобы драгоценный биоматериал был реализован как надо? Тем более если это проект будущего.
— Доктор, не берите в голову будущее. В этом проекте должны участвовать… вы! Я и пришел сюда за тем, чтобы вам это предложить.
На какой-то миг Мишу Айзенштата обуял неподдельный восторг. «Люблю психов! Умеют они удивить и, не мешкая, принять тебя в свое братство идиотов!» Но потом ему стало не до шуток, потому что во всем этом сумбуре он отчетливо уловил присутствие непонятного ему замысла. За всеми этими кружевами абсурда пряталась лукавая тривиальная правда. Вот только доктор Айзенштат ее не видел. Пока.
Прощаясь с Шуриком и спеша на вызов, Миша попросил у него прощения за агрессивный выпад и обещал подумать над столь лестным для него предложением. Всенепременнейше!
«Аптека тетушки Дороти»
Свят проснулся оттого, что кто-то заботливо задергивал тяжелые чернильные шторы, защищая его от безжалостного июльского солнца. Он терпеть не мог жалюзи, поэтому попросил, чтобы его кабинет был оформлен по старинке. Его разбудила верная помощница Римма, Риммочка Пална, без которой он как без рук. Редкая женщина! За свою безупречную работу ни на что, кроме зарплаты, не претендует. И чего он на ней до сих пор не женился?! Да как-то разговора не заходило даже о флирте. Все работа, работа…