– Сережа умер, – ответила тихо старшая горничная.
– Как это? – возмутилась мама. Она явно не ожидала такого финала. – Он же в четвертый раз женился!
– Да, и через полгода умер.
– Кошмар какой. – Настя утирала покатившуюся слезу. – А от чего умер?
– От новой счастливой жизни, которой не смог соответствовать, – горько пошутила Светлана Петровна. – Молодая жена, почти на двадцать лет моложе, сами понимаете… требует усилий. А Сережа хотел покоя. Вот и умер.
– Во время секса? Прямо на брачном ложе? От остановки сердца? – Настя точно воспринимала историю как сериал.
– Почему? В больнице умер. Инфаркт. На работе сердце прихватило. Он в нашем поселке ремонты всем делал. Свою фирму организовал, раскрутился, квартиру купил, – ответила Светлана Петровна. – Но не мальчик уже. Да и спал плохо – гипертония, плюс диабет. Вот сердце и не выдержало.
– Ужас какой, – заметила мама.
– Я ему говорила, чтобы поберег себя. Он еще на бессонницу жаловался. Спал плохо. Когда пил таблетки, жена возмущалась, что храпит. Если уходил в другую комнату, истерики закатывала, мол, не хочет ее. Молодая, дурная, что с нее взять? – пожала плечами Светлана Петровна. – Из родных мы вдвоем Сережу провожали – я и Ваня. Анжела на пять минут появилась, гвоздики на гроб бросила и ускакала. Но хорошо все было – друзья пришли. Сережа ведь здесь родился и вырос. Школу местную окончил. Всех знал, и его все знали. Даже последние алкоголики на похороны пришли. Не на поминки, чтобы бухнуть задарма, а на похороны. Трезвые как стекло стояли. Сережа хорошим был. Только слабым. Куда поведут, туда и идет. Ну и налево часто ходил…
– Так, я опять запуталась. – Настя будто собиралась пересказать краткое содержание предыдущих серий. – Сережа, получается, у нас хозяин, который уже умер, его сын работает в ментовке, пока его хрен знает какая по счету мачеха управляет отелем, пристраивая сюда своих протеже. А вы работаете здесь в память о первой жене своего бывшего мужа и главной хозяйке отеля, сто лет назад нанявшей вас официанткой, и подчиняетесь второй бывшей жене, которую считаете полной дурой. Вы же как третья жена ничего не получили от замужества, поэтому остались старшей горничной. И вы же ухаживали за первой женой, хоронили ее, потом бывшего мужа… И вас, типа, ничего не смущает. Вы норм и в ресурсе?
– Ну приблизительно так, – согласилась Светлана Петровна. Настя собиралась использовать крепкое слово, но ограничилась нейтральным «офигеть». – Не надо судить людей, пока сами не прожили их жизнь, – избыточно литературно заметила Светлана Петровна.
– Так, это все… очень эпично, – вмешалась мама. Иногда она использовала лексику, которая вынуждала возвращаться в реальность. На слове «эпично» я, видимо, вздрогнула, пошевелилась на стуле или издала еще какие-то звуки.
– Ой, надо позавтракать. Тася, сходи принеси завтрак на всех. Скажи, что нас здесь много и старшая горничная разрешила. Вы ведь разрешаете? – обратилась мама к Светлане Петровне.
– Мне сырники, – тут же сделала заказ Настя.
– А мне кашу, только если будет манная, не надо. И положи еще варенье. Без варенья ее есть невозможно. Если будет совсем сладкая, не бери. И фрукты возьми, – командовала мама.
– Для Леши – булочки и колбасную нарезку. Он любит бутерброды. И омлета две порции, – воодушевилась Настя, – и сыр еще. Надо же чем-то закусывать.
– Мне двойной эспрессо, – продолжила мама.
– А мне чай травяной, Леше – капучино.
– И как я все это донесу? – поинтересовалась я.
– Галя, ты как раз вовремя, помоги Тасе с завтраком, – велела Светлана Петровна.
Бедная Галя только вошла. В руках у нее была «просрочка» из номеров. Несла она немного – пару шоколадок, пакет орешков, так что ее появление было встречено без энтузиазма.
Следующие полчаса мы с Галей бегали, выполняя заказы: еще кофе, еще чай, еще фрукты и сыр. Кашу унесите, принесите десерт. Круассаны не берите, они позавчерашние. Сосиски тоже не надо – их варили в понедельник, а уже четверг. Просто переваривают несвежие и перемешивают со свежими.
– У вас тут, между прочим, человек пропал! А во дворе есть камеры видеонаблюдения. Может, для начала посмотреть записи? – уточнила вежливо я, устав бегать за кофе-чаем.
– Камеры уже три недели не работают. Ждем специалистов, по гарантии. Дело-то дорогое, – отмахнулась старшая горничная, щедро намазывая на булку сливочное масло.
– Народ! У нас гости! Заходите! – На пороге номера появился Леша. – Вот, все в сборе, как я вам и говорил. Полный террариум змей. Хоть гремучие, хоть удавы.
– Мася! А я тебе омлет и колбасную нарезку взяла. Вот еще капучино, – ласково заворковала Настя.
– Вообще-то это я принесла, – буркнула Галя.
– Разве это не входит в ваши обязанности? – тут же встала в позу разгневанного клиента Настя и принялась за мужа: – Так, подожди, это ты меня змеей сейчас назвал? Ты что, пьяный, что ли? Утро вообще-то!
– Вы и сами не очень-то трезвая, – заметила Галя. Ей очень понравился Леша. И она никак не могла понять, как такой хороший и красивый парень мог жениться на этой дурище? Если бы еще внешность была какая-то выдающаяся. А так уже вся переколотая. Пошлая блондиночка. И ладно бы добрая. Есть ведь дуры, но добрые. Так нет же. Эта еще злобная, противная, дорвавшаяся до хорошей жизни. Хамка. Сама небось из деревни Кукуево, а ведет себя так, будто с серебряной ложкой во рту родилась.
– У вас тут как вообще с клиентами разговаривают? – завопила возмущенно Настя.
– Обычно так не разговаривают, но ситуация… сами понимаете, неоднозначная, – ответила вежливо Светлана Петровна. Если бы она умела читать Галины мысли, то полностью с ней согласилась бы. Настя – та еще штучка. Последняя жена Сережи тоже была такой – никаких мозгов, зато запросы о-го-го. Ни спасибо, ни до свидания. И все им должны.
– Так, давайте сейчас все замолчим и сосредоточимся. – Иван говорил строго. Все тут же замолчали. – Меня зовут Иван Сергеевич Отрадный. Я следователь по этому делу. Пострадавшая приходила в отделение полиции и предупреждала, что ей поступают угрозы. Подробностей не сообщила, но достаточно ясно дала понять, что угроза исходит от постояльцев и сотрудников этого отеля. У меня есть ее показания. – Иван похлопал по папке с делом.
– Как от сотрудников? Такого не может быть, – ахнула Светлана Петровна.
– От постояльцев? Она что, звезда какая-то, чтобы мы ее хотели убить? Это она нам всем угрожала! – хмыкнула Настя.
– То есть нет тела, нет дела, получается? Человек к вам пришел, сообщил об угрозах, а вы и пальцем не пошевелили? Теперь же обвиняете всех нас в убийстве! – возмутилась мама.
– Я пока никого ни в чем не обвиняю, – терпеливо ответил Иван. – И попрошу вас воздержаться от голословных обвинений в адрес полиции. Пальцем, как вы выражаетесь, мы пошевелили. Именно поэтому я здесь.
– Ванечка, я сама собиралась тебе звонить! Но трое суток еще не прошло. Она позавчера пропала. Ведь в розыск не подают, пока трое суток не прошло, да? – Светлана Петровна подошла к старшему следователю, хотела его обнять, но тот отстранился.
– Так она пропала? А это что на ковре? Кровь? – Иван аккуратно переступил пятно, осматривая номер.
– Там еще телефон ее, но он запаролен, мы его не трогали. Только Настя и Светлана Петровна, – доложилась Галя.
– А можно посмотреть, что она там написала? В этих показаниях? – вдруг заволновалась мама.
– Не положено, – отрезал Иван.
– То есть на ковре все-таки кровь? Убийство произошло в этом номере? Где мы сейчас сидим? – тихо прошептала Галя, после чего снова завопила. Она и в детстве умела кричать так, что сбегался не просто весь дом, а еще из соседних приходили. В те годы она танцевала в ансамбле народного танца и только ей доверяли вскрики «ииих» и «аааах». Хороводный шаг Галя толком не смогла освоить, но в «Калинке-малинке» и «Вот за что люблю Ивана» кричала так громко и пронзительно, что весь зал вздрагивал и те, кто решил вздремнуть, просыпались.
– Что? Что случилось? – В номер ворвались Наташа и Славик. Славик тут же наступил на вроде как кровавый след. Галя, тыча пальцем в Славика, завизжала еще сильнее. Славик замер на месте.
– Хватит! – отрезал Иван, перекрикивая визг горничной.
– Вызывали? – вежливо уточнила у Светланы Петровны администратор Наташа.
– Ага, пару часов назад, – ответила та, решив строго поговорить с Наташей после того, как все это закончится.
– Теперь, кажется, все в сборе. – Следователь Иван сверился с бумажками в своей папке.
– Толика нет, – заметила Галя.
– Толик. Официант, – кивнул Иван.
– Только его сейчас бесполезно искать. То есть искать известно где, но вызывать бесполезно, – сказала Наташа.
– И где же он? – уточнил Иван.
– Так в фургоне. Уложили мы его… Светлана Петровна, надо бы ему на несколько дней замену найти. Лицо у него… В общем, я бы не стала его выпускать в зал, – объяснила Наташа.
– Так и найди ему замену, – прикрикнула Светлана Петровна, – ты у нас администратор. И Толика ты, между прочим, привела.
– А что с ним? – уточнил Иван.
– Ну нос, кажется, сломан. Отоспится – отправим его в травмпункт. Получил красиво. Прям аккуратно, – ответил Славик. – Тот, кто бил, знал, что делает. А я чё, в крови стою? Бли-и-и-ин…
– Это не кровь, – успокоила его Светлана Петровна. – Пока экспертиза не подтвердила, это может быть что угодно. Да, Ваня?
– Да, – кивнул старший следователь.
– Не, это точно кровища, – заметил Славик, разглядывая собственные кроссовки. Что я, кровищу от кетчупа не отличу?
– Это может быть арбуз, – заметила Светлана Петровна. – Давайте не будем делать поспешных выводов.
– Ну да. Еще скажите – дыня, – хохотнул Славик. – Кровь это. Слушайте, можно я пойду отмоюсь, а?
Все это время я сидела в кресле и писала заметки в телефоне, снова став бессловесной тумбочкой. Я единственная знала, что произошло на самом деле, но мне было интересно, как поведут себя остальные. Считайте, что наблюдала за персонажами. Да, возможно, это выглядит издевательски. Но если меня никто не считает за человека, то почему я не могу считать всех остальных героями романа, например? Мне просто любопытно, в какой момент каждый из них покажет истинное лицо, – так, кажется, пишут в классических произведениях? Нет, лицо мне было неинтересно, а вот до какой степени идиотизма они смогут дойти, даже очень.