На этот раз Уит готов. Он перехватывает руку Эллиота и со всей силы бьет его кулаком в живот. Они продолжают колотить друг друга, тошнотворный звук, с которым руки бьют по телу, раздается снова и снова, пока они пытаются разгромить друг друга. В итоге остается Уит, стоящий над Эллиотом, который лежит на земле, хватаясь за живот и свернувшись калачиком в попытке защититься.
– Гребаный ублюдок, – цедит Уит, тяжело дыша и смахивая мокрые волосы с лица. – Ты собирался ее избить.
– Сука, мать ее, заслужила… – начинает Эллиот, но Уит снова бьет его в живот, отчего тот стонет.
– Урод. Тебе конец. Все. – Уит плюет ему прямо в лицо. – Гори в аду, Эллиот. Тебе здесь больше не место.
– Брось, приятель. Она всего лишь маленькая сучка, которую ты хочешь трахнуть. Какая разница, что с ней будет?
– Скорее уж, она маленькая сучка, которую хочешь трахнуть ты. – Уит пинает его снова, дождь набирает силу и шумит так громко, что почти заглушает его слова. Нажимаю кнопку на своем телефоне и случайно снова включаю музыку. Из лежащих в кармане наушников тихо звучит песня «Streets» Doja Cat, но я слышу, как Уит кричит Эллиоту: – Даю тебе двадцать четыре часа. И больше никогда не желаю видеть твою рожу.
Затем обращается ко второму парню, который наблюдает за всем с перепуганным выражением лица.
– И твою рожу, черт подери, тоже. Проваливайте отсюда. Оба!
Эллиот встает и, морщась, потирает челюсть.
– Ты совершаешь ошибку.
– Моя единственная ошибка в том, что я вообще тебе доверял, – говорит Уит с легкой усмешкой. – Вали на хрен, кретин. Я готов рискнуть.
Я, затаив дыхание, наблюдаю, как они сверлят друг друга взглядами. Боюсь, что снова начнут драться. Я в спешке вставляю наушники обратно в уши, чтобы не потерять их, и смотрю, как парни ведут дуэль взглядов.
Но, в конце концов, Эллиот неторопливо уходит прочь, и второй парень следует за ним, пока они не исчезают в темноте. Как только они уходят, я оборачиваюсь и внимательно рассматриваю Уита, подмечая, как он обхватывает себя рукой, придерживая ребра.
Он ранен.
Богатенький сынок. Роскошный принц выстоял после того, как отбился не от одного, а от двух напавших на меня парней.
Наверное, я должна быть благодарна. Возможно, стоит сказать ему спасибо.
Уит стоит ко мне спиной и следит, как Эллиот с приятелем удирают прочь. Ливень промочил его одежду, отчего белая рубашка стала совсем прозрачной. Ткань прилипает к его телу, подчеркивая рельефные мышцы, и я смотрю во все глаза, не в силах отвести взгляд. Затем гляжу на его профиль и шумно вдыхаю, когда вижу синяк, который начал проступать у него на щеке. Ссадину на челюсти.
Я замираю, обдумывая свой следующий шаг. Надо бежать. Могу сделать вид, что не видела сегодня ни его, ни Эллиота и вовсе не была свидетельницей никакой драки. Мы можем и впредь вести себя так, будто ничего не случилось. Я уже готова двинуться с места, как вдруг Уит поднимает голову, задрав нос, будто чувствует мой запах, как дикое животное.
Я застываю. Как статуи вокруг нас. Обездвижена и дрожу от страха. Сегодняшний день и так уже был невыносим. Мне слишком многое пришлось пережить, и завершить все это ужасной встречей с Уитом Ланкастером…
Не знаю, сумею ли это вынести.
Его невероятные голубые глаза смотрят в мои. Мы встречаемся взглядами, и я не могу отвести свой. Не может и он. Песня продолжает играть, мою голову наводняют слова, очень подходящие для этого момента.
Как ты, как ты,
Как ты, о-о-о,
Мне было трудно найти такого, как ты.
У него порез в уголке рта. Я вижу, как кровь течет по подбородку. Уит полностью поворачивается ко мне лицом, и я ахаю, зажав рот ладонью.
Уит всегда напоминает мне статуи в садах кампуса. Красивый. Безупречный. Холодный.
Бессердечный.
Но сейчас этот недосягаемый бог среди нас, смертных, ранен… истекает кровью.
Человечен.
Он, пошатываясь, идет ко мне. Невероятный. Могущественный, несмотря на причиненный ему вред. Правый глаз начинает заплывать. На острой скуле виднеется кровоподтек. Его губы шевелятся, будто он говорит со мной, и я вынимаю из уха наушник, но успеваю услышать только последние несколько слов.
– …тебе не стоило быть там одной. Ты как, нормально? Чертов Эллиот. – Уит сплевывает слюну красного цвета.
Я тут же прихожу в ярость. Кто он такой, чтобы указывать мне, что делать? Вести себя так, будто ему не все равно? Значит, примчался меня защитить и получил по лицу. Серьезно?
Ему плевать на меня.
Уит признался, что он зачинщик издевательств надо мной, которыми занимается вся школа. Они все агрессоры, но он самый главный.
– По крайней мере, не я залила кровью всю тропу, – отвечаю я, махнув на него рукой.
Уит ухмыляется. Его зубы все в крови, отчего он напоминает мне красивого дьявола. Падшего ангела. Будто прочитав мои мысли, он разводит руки в стороны, словно может взлететь. Такая поза только подчеркивает, как сильно промокла его рубашка, и я вижу сквозь нее его тело. Темные очертания сосков. Мышцы и жилы. Как вздымается и опускается его грудь от прерывистого дыхания.
Кожу покалывает от тревоги, и я мысленно велю себе прекратить.
– Однажды твой язык доведет тебя до беды, Сэвадж, – говорит он все с той же безумной ухмылкой. – Даже не можешь поблагодарить за то, что я тебя спас. Надеюсь, ты знаешь, что эти двое собирались избить тебя до полусмерти.
– Наверное, ты сам натравил их на меня, а потом прибежал их прогонять в надежде, что я поверю, будто ты мой спаситель, – набрасываюсь на него я. – Я тебе не доверяю.
– Надо было оставить тебя им, – говорит он, и его улыбка медленно меркнет.
– Мудак, – бормочу я и прохожу мимо него, желая скорее убежать и забыть о случившемся.
Но мы оба знаем, что я не могу не замечать его, а он меня. Я не могу оставить его здесь одного, даже если он и подстроил всю эту сцену. Нас слишком многое связывает.
Уит хватает меня за руку, когда я прохожу мимо, и останавливает.
– Куда это ты собралась?
– Как можно дальше от тебя. – Я пытаюсь вырваться, но он крепче сжимает пальцами мое предплечье. – Отпусти меня.
– Погоди минутку, – он морщится и пошатывается, и я хватаю его за вторую руку, чтобы помочь устоять на ногах. Другой рукой он все так же придерживает живот с мрачным выражением лица. – Черт, похоже, этот урод сломал мне ребро.
Шок охватывает меня вместе с потоками дождя. Его травмы серьезнее, чем я думала.
– Зачем ты это сделал?
– Что именно? – переспрашивает Уит в изумлении. – Спас тебя от двух уродов, которые собирались порвать тебя на части посреди бури? Даже не знаю. Думал, ты обрадуешься моему появлению.
– Что ты там делал?
– Должен задать тебе тот же вопрос, – парирует он.
– Ты на мой так и не ответил, – напоминаю я спокойным голосом, хотя в голове царит настоящий хаос.
Мы пристально смотрим друг на друга, а дождь все идет и идет. Я моргаю, смахивая капли с ресниц и не свожу глаз с Уита, когда он переминается. Морщится. Я тянусь к нему, касаюсь пальцами его губ, и он отворачивает лицо, отпрянув от моего прикосновения.
– Неважно. Со мной все будет нормально. – Уит не отвечает мне, а от того, что он так близко, зависим от меня, нуждается во мне, чувствую, как меня захлестывает паника. Он не нуждается ни в ком. Он выше всего этого.
Выше меня.
Но даже бог этой школы истекает кровью, и сейчас я стала этому свидетелем. Дождь смывает кровь, но я вижу, как Уиту больно. Фингал у него под глазом будет жутким. Как он это объяснит?
– А с виду не скажешь, – говорю я. – Может, тебе стоит сходить к медсестре…
– Нет, – перебивает он. Голос тверд, глаза холодны. – И даже не вздумай никому рассказывать о том, что видела. Поняла? Это останется здесь. Между нами.
Да кем он себя возомнил? Господи, как же он бесит.
– Какой же ты мерзавец, – кричу я.
– Никогда не забывай об этом, Сэвадж. – Он отшатывается от меня, спотыкается и с громким стуком приземляется задницей на тропу. – Черт, – стонет он, лежа на спине посреди тропы и раскинув руки в стороны.
Уит не шевелится. Просто лежит с закрытыми глазами под проливным дождем на мощеной дорожке среди луж, которые постепенно превращаются в грязь. С мгновение я изучаю его, во мне бушует битва. Я могла бы подать ему руку и помочь встать. Проводить до его роскошного жилья, которое даже не является частью общежития, и забыть о том, что эта встреча вообще случалась.
Или могу оставить его здесь и позволить самому думать, как он вернется в свою комнату. Все равно Уит никому не скажет о том, что я его оставила. Он вообще не захочет, чтобы кто-то знал о случившемся.
Приняв решение, я разворачиваюсь и иду к своему корпусу общежития.
– Куда ты, черт возьми, собралась? – кричит он сквозь шум дождя.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он опять сидит, согнув колени. Его ноги покрывает грязь.
– А тебе какое дело?
– Вернись! – велит он.
– Иди к черту. – Я иду прочь, но меня гложет чувство вины. Снедает изнутри. Терзает мое сердце.
Мою душу.
Уит – худший человек на свете. Превратил мою жизнь в настоящий ад, как только я поступила в эту дурацкую школу. Заставил всех мучить меня каждый день и не прекратит это делать. Не прекратит, пока не получит то, что хочет.
А хочет он…
Меня.
Чтобы я встала перед ним на колени, подчинилась ему. Позволила меня унижать. Принуждать меня ко всяким сексуальным пошлостям, от которых я, несомненно, получу удовольствие, но потом, когда все закончится, погрязну в чувстве вины. Он больной, ненормальный засранец. Травмированный. Сломленный.
Но Уит задевает что-то внутри меня. Что-то непостижимое. Он заставляет меня чувствовать. Момент, что мы с ним разделили, когда нам было по четырнадцать, длился не дольше пятнадцати минут, но навсегда запечатлелся в моей памяти. Мне хочется знать, каково было бы поцеловать его сейчас. Прикоснуться к нему.