Будто почувствовав, что я сдаюсь, Уит убирает руку от моего лица, и я спрашиваю еле слышно:
– Как?
– Делая все, что я хочу, – отвечает он шепотом, пройдясь взглядом по моему телу, а потом снова смотрит мне в глаза. – Ты будешь принадлежать мне телом и душой. Когда захочу, чтобы ты была в моей комнате посреди ночи, ты прибежишь. Будешь умолять об этом. Когда я захочу минет, ты сделаешь его без вопросов. Если пожелаю вылизать твою красивую киску, ты предоставишь ее мне на гребаном блюдечке с голубой каемочкой, и я буду лакомиться ею часами. Когда захочу тебя трахнуть, ты не сможешь мне отказать, независимо от времени суток и места. Поняла?
По телу разливается тепло от таящихся в его словах обещаний, и я велю себе прекратить. Его предложение…
Унизительно.
– И как долго? – спрашиваю я, удивляясь тому, как спокойно звучит мой голос. Внутри царит безудержный сумбур. Быть у Уита на побегушках, когда он только пожелает, звучит не так уж плохо.
А значит, со мной что-то всерьез не так. Я уверена в этом.
– Столько, сколько я захочу. – Уит улыбается, и у меня замирает сердце. Обхватив мое лицо ладонью, он запрокидывает мне голову, наклоняется и шепчет мне в губы. – Моя личная шлюха, которую я могу использовать, как захочу и когда захочу. Будет весело, Сэвадж. Буду трахать тебя во все дырки, и ты пойдешь на это. Добровольно.
Внутри все сводит, трусики уже намокли.
– Нет, – говорю я, задыхаясь.
Он смеется.
– Ты сама знаешь, что хочешь этого. Я же вижу.
Уит прижимается ко мне, демонстрируя силу и полную власть надо мной, а я закрываю глаза и поджимаю губы, чтобы сдержать стон. Это совершенно ненормально. Что же с нами произошло, отчего мы стали такими испорченными? Я видела подобное в порно, в кино и даже читала о таком в книгах. Но никогда прежде не испытывала подобного в настоящей жизни. Никогда никому не позволяла контролировать меня настолько основательно, что соглашалась на любые требования, лишь бы быть с ним, пусть даже он смотрит на меня как на бесполезную игрушку.
– Ответь мне, Сэвадж. Мы договорились? Или мне сделать копии твоего дневника и раздать их всем в школе?
О боже, нет. Вот же унижение. Как только все узнают о том, что со мной случилось и что я наделала, мне грозят серьезные неприятности.
– Знаешь, ты можешь просто согласиться. Это здорово облегчит тебе жизнь. Я знаю, какой больной засранкой ты можешь быть. У тебя большой потенциал. – Его слова звучат почти как комплимент, и именно так я их воспринимаю, потому как непостижимо испорчена. Особенно во всем, что касается Уита. Он опускает ладонь мне на горло, напоминая о моменте, который мы разделили вчера в библиотеке. Водит пальцами, отчего у меня бегут мурашки, и я постанываю. – Больше никому не нравится, когда я так делаю. А тебе, похоже, нравится.
Если он сожмет мою шею чуть крепче…
Я ненавижу себя за то, что хочу этого. Хочу его.
Закрываю глаза, и у меня вырывается тихий стон, когда он наклоняется и проводит языком по моим губам, а потом прикусывает, впивается зубами и тянет за самую мягкую часть губы. Недостаточно сильно, чтобы порвать кожу, но все равно больно.
– Я не шлюха, – тихо отвечаю я, когда он отпускает мою губу и ухмыляется.
– Брось. Ты такая же, как твоя мать. Она разрушила мою семью и плевать на это хотела. А в отместку за ее грехи я уничтожу тебя. Единственное, что осталось ей дорого в ее жалкой жизни. – Он проводит рукой по моему боку, заводит ее за спину, чтобы схватить за задницу, и притягивает к себе. – Скоро ты станешь настолько зависима от меня, что тебя не сможет заполучить никто другой. Ты будешь жаждать все, что я могу тебе дать, а когда все закончится, когда я в итоге откажу тебе… – Уит снова прижимается ко мне, и я чувствую его возбужденный член под джинсами. Он огромный. Пульсирующий. – Я буду знать, что окончательно сломил тебя, и тогда ты сможешь забрать свой гребаный дневник. К тому времени я в любом случае узнаю все твои секреты, поэтому он мне больше не понадобится.
Он резко отходит, делает пару шагов назад и оставляет меня одну дрожать возле забора.
– Я ненавижу тебя, – говорю я со всей искренностью, на какую способна, потому что это правда.
Я ненавижу его сильнее всех на свете. Он ужасен.
Отвратителен.
– Я знаю. – Уит ухмыляется. – Ты и впрямь ненавидела меня прошлой ночью. Когда мой член был у тебя во рту и ты стонала. Или когда я кончил тебе на грудь.
– Ты мерзок. – Слова вылетают из меня, словно пули.
– Точно, особенно когда трахал тебя языком. Какой же я больной чокнутый ублюдок, правда? А когда ты кончала мне на лицо? – Он потирает подбородок. Облизывает губы, будто наслаждается воспоминанием. – Дважды, насколько я помню? В следующий раз надо попробовать трижды.
Трижды? Боже, не может быть, чтобы мне так повезло.
– Мы договорились? Или мне все же нужно начать делать копии?
Он с наслаждением потирает руки, как будто ему не терпится обнародовать мой дневник, чтобы его прочла вся школа «Ланкастер».
– Да, – отвечаю я еле слышно. Голос звучит хрипло. Горло болит. Все тело болит. У меня нет выбора.
Придется согласиться.
Довольный, Уит снова подходит ко мне, обхватывает мой подбородок в своем излюбленном жесте и оставляет поцелуй на моих губах.
– Какая умница, – едва ли не напевает он, касаясь губами моих губ. – Такая покладистая, когда хочешь. Хотя такая дерзкая, когда чувствуешь себя загнанной в угол.
Сердце замирает от его комплимента, и я закрываю глаза, убеждая себя, что нельзя попадаться в его ловушку. Я не могу позволить, чтобы еще один парень пытался меня контролировать. Эта ситуация отличается от всех прочих, правда? Теперь я сильнее. Я могу с ней справиться.
Могу справиться с ним.
– Мне нравится, когда ты оказываешь сопротивление, – продолжает Уит, снова прильнув к моим губам, будто не может устоять. Я открываюсь перед ним, и он, просунув язык, касается им моего. Тянется к моим волосам и дергает за косичку так сильно, что я отрываюсь от него и восклицаю:
– Ай!
Уит отступает со злобной улыбкой.
– Буду на связи.
Я молчу, когда он уходит прочь. Смотрю ему вслед, пока он не сворачивает за угол на главную улицу. И только тогда я расслабляю плечи, опускаю голову и гляжу себе под ноги, считая удары сердца из страха, что оно может вырваться из груди.
Что же я наделала?
Глава 15Уит
Я не общался с Саммер Сэвадж четыре дня. Ни разу с того вечера, когда прижал к изгороди это беззащитное дрожащее создание. Она смотрела на меня большими карими глазами, обмякнув всем телом, пока я зажимал ей рот ладонью. Я мог трахнуть ее прямо там, и она бы мне позволила. Наверное, даже молила бы меня о большем. Я намеренно не обращаю на нее внимания. Испытываю ее. Испытываю себя. Всепоглощающее желание, которое наполняет меня, стоит на нее взглянуть, слишком велико, и мне нужно научиться контролировать свои порывы.
Она пробуждает их все. Вся тьма, что живет во мне, всплывает на поверхность, когда я рядом с ней. Я хочу причинить ей боль. Хочу утешить ее. Хочу почувствовать ее вкус. Хочу быть в ней.
Я жажду поглотить ее. Сделать своей и только своей. Первобытные, незнакомые порывы пронизывают меня, распаляя кровь и заставляя сердце грохотать в груди.
Мне сложно это понять. Еще сложнее не замечать. Но я переживал и худшее. Я смогу выдержать… что бы между нами ни было. Не могу допустить, чтобы она увидела, что делает со мной.
Я должен быть хозяином положения. Всегда.
Вместо того чтобы сразу заговорить с ней, как мне того хочется, я изо всех сил игнорирую ее на двух совместных уроках, глядя мимо, будто ее вовсе нет. Я чувствую на себе ее сердитый взгляд каждый раз, когда захожу в класс. Сразу же ощущаю ее присутствие. Чувствую ее запах. Я словно животное, отчаянно желающее спариться с единственной самкой, которая воспламеняет меня, но все же отказываюсь к ней притрагиваться.
Это проверка самообладания. Я заставляю себя оставаться равнодушным к ней. Я что-то доказываю. Себе.
И ей.
Я сразу же отозвал свое стадо, сказав им, что травля Саммер Сэвадж окончена. Они недовольны, но делают, как я велю. Нельзя сказать, что теперь ее принимают в кампусе, но хотя бы больше не избегают. Отчасти я ожидал услышать от нее благодарность за возможность снова дышать свободно, но, конечно же, она ничего мне не говорит. Тоже игнорирует меня в ответ.
Это сводит с ума. Она сводит с ума.
А что же Эллиот? Он изо всех сил старался поговорить со мной в субботу вечером, желая объяснить, почему так поступил. Запинающийся, бубнящий идиот, полный оправданий и извинений, с таким же побитым лицом, что и я.
Но объяснения были ни к чему. Я понимал, почему он меня подкараулил. Я смутил его и в некотором смысле поддержал девушку, которая унизила его, ударив по яйцам. Якобы продемонстрировал свою привязанность, и его это разозлило. Пожалуй, не могу его винить.
Но этот тупой урод зашел слишком далеко. Его нападение на Саммер, а потом и на меня, окончательно уничтожило его в моих глазах. Я сделал пару звонков, и уже в воскресенье утром директор Мэтьюз устроил специальную встречу с Эллиотом. К вечеру он уже собирал вещи, а ко времени ужина его родители приехали на стареньком «рендж ровере» и забрали его домой.
К понедельнику его и след простыл.
Вот как легко я могу выгнать из кампуса того, кто мне не нравится. Изгнание Эллиота было посланием скорее для маленькой мисс Сэвадж, чем для всех остальных. Мой отец принял ее в кампус, но мне ничего не стоит ее отсюда отослать.
Честно говоря, это было бы даже слишком просто.
Сейчас я сижу на уроке по государственному устройству Америки, и мой взгляд, как и всегда, устремляется к Саммер. Гладкие темные волосы собраны в хвост, ведет она себя сдержанно. Плечи сгорблены, будто она пытается уйти в себя.
«Я вижу тебя, – хочется мне сказать. – Тебе от меня не спрятаться».