слышать фантастический совет? То, что я сказал бы тебе, если бы деньги и семья не имели значения, а мы были обычными людьми?
Я киваю.
– Скажи.
– К черту подходящую родословную и знаменитые фамилии. Найди ту, что воспламеняет тебя каждый раз, когда ты на нее смотришь. Ту, с которой можешь обсуждать все на свете, ругаться и так же неистово трахаться. А как только найдешь такую женщину, не отпускай ее, – пылко говорит он.
Берет свой бокал, звеня льдом, и допивает остатки алкоголя.
– Ты можешь либо делать то, что полагается, и тешить свою семью, либо делать то, что хочешь, и послать к черту весь мир. Выбор за тобой, Уит.
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще или задать ему вопрос, отец выходит из комнаты и захлопывает за собой дверь.
Глава 19Саммер
Меня будит звук собственного имени, произнесенного шепотом в темноте. Сперва я подумала, что мне это приснилось. Голос звучал низко. Знакомо. Напомнил мне голос Уита.
Я снова слышу свое имя и ворочаюсь под одеялом, изо всех сил стараясь не просыпаться. Если в нем Уит, сон будет хорошим. Я не хочу ничего пропустить.
Крепкие пальцы сжимают мое плечо.
– Сэвадж.
Я открываю глаза и вижу темную фигуру, нависшую надо мной. Размыкаю губы, в горле зарождается крик, но облаченная в перчатку рука накрывает нижнюю часть моего лица, заставляя замолчать. Сердце рвется из груди, крик звучит приглушенно, и я пытаюсь вырваться из его хватки.
Он приближается лицом к моему лицу. Острые скулы. Квадратная челюсть. Мягкие губы и ледяные глаза.
Уит Ланкастер. Собственной персоной.
– Тише, – шепчет он, и в его голосе слышится угроза. Смертельная.
Я мечусь, поражаясь силе его руки, которой он прижимает мою голову к кровати. Запах дорогой кожи дурманит, и мне хочется укусить его пальцы через перчатку. Он тянется ко мне, удерживая другой рукой и накрывая меня своим телом, чтобы не дать пошевелиться.
– Что за хрень, Сэвадж?
Сердце бьется так сильно, что, кажется, готово вырваться из груди. Наверняка он это чувствует. Наверняка знает, как я напугана.
– Это я, – говорит он шепотом. – Успокойся.
Его тон звучит необычайно мягко, и я тотчас слушаюсь его. Тело замирает, а с ним и мои мысли. Я делаю судорожный вдох, что не так-то просто под его обтянутой кожаной перчаткой ладонью, и, будто почувствовав мою внезапную покорность, он убирает руку от моего рта.
Я громко выдыхаю, наблюдая, как Уит встает и начинает мерить комнату шагами. Он весь в черном. Черная толстовка с капюшоном и черные спортивные штаны. На ногах черные кроссовки, а волосы прикрывает черная шапочка.
– Почему ты так одет? – спрашиваю я хриплым ото сна голосом.
– Не хотел, чтобы меня увидели, – отвечает он, стоя ко мне спиной, подходит к окну, отодвигает занавеску и смотрит на улицу.
– Так попроси сестру взломать систему видеонаблюдения, – предлагаю я.
Он оглядывается через плечо.
– Ее здесь нет. Я в буквальном смысле слова пробрался в твое общежитие, держась в тени.
– Зачем? – спрашиваю я в неверии. – Сегодня суббота. Я думала, ты уедешь на выходные.
– Я рано вернулся. – Он упирается руками в оконную раму, выставив одну ногу вперед, и отвечает, не сводя глаз с улицы. – Не мог перестать думать о тебе.
Я сажусь на кровати и выпаливаю в ответ на его признание единственное слово, которое приходит мне на ум.
– Почему?
Уит отходит от окна, возвращается к кровати и, обхватив мое лицо ладонями, заставляет посмотреть на него.
– Кажется, будто все мои мысли поглощены только тобой. Вчера ночью я дрочил, думая о тебе. Сегодня утром снова дрочил с мыслями о тебе. Мы еще даже не трахнулись, а я, черт возьми, уже одержим.
Уит отпускает мое лицо, отскакивает от меня, как от чумы, и принимается снова расхаживать по комнате.
– Ты оделся, как будто собрался на ограбление, – мой голос дрожит. – Ты сильно рискуешь, прокрадываясь в мою комнату.
– Я вообще не рискую, потому что школа принадлежит моей семье, и у меня не будет неприятностей. Даже если меня застанут в твоей кровати, пока ты сидишь на моем члене, никто ни черта не сделает. – Он грозит мне пальцем. – Чем я сейчас рискую, так это своим будущим. Хотя тебе все равно плевать.
Я хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду.
– Какое я имею отношение к твоему будущему?
– Ты влезла в мою голову, а я вообще не должен был о тебе думать, Сэвадж. Ты мне никто.
Его слова жестоки, но за ними не кроется никаких настоящих чувств, поэтому я не обижаюсь.
– Тогда зачем ты пришел? – тихо спрашиваю я.
Уит запускает пальцы в волосы и убирает их со лба, изучая меня взглядом.
– Я не знаю. – В его голосе слышна явная мука.
В его мучениях – моя сила. Именно я делаю это с ним. Не вполне понимаю, что он имеет в виду под своим комментарием о будущем, но сейчас это неважно. Важно то, что он вернулся. Вернулся в кампус из-за меня. Ради меня.
Я откидываю одеяло, встаю на колени и берусь за край безразмерной футболки, в которой ложилась спать. Одним плавным движением снимаю ее и отбрасываю в сторону. На мне одни только трусики, и взгляд Уита устремляется к моей груди, а глаза вспыхивают. Я встаю на четвереньки и ползу по кровати, пока не оказываюсь на самом краю. Он останавливается прямо передо мной, опускает руку под мой подбородок и приподнимает голову, пока у меня не остается иных вариантов, кроме как подняться на колени.
– Предлагаешь мне себя? – спрашивает он обманчиво мягким голосом, его глаза блестят.
Прохладный воздух окутывает меня, вызывая дрожь. Соски твердеют почти до боли.
– Если хочешь меня, то да.
– Тебя я хочу всегда.
Я смотрю на него, шокированная его признанием, явной жаждой в его глазах, пока он всматривается в мое лицо. Уит проводит рукой по моей шее, по ключицам. Гладкая черная кожа перчатки ощущается мягкой и прохладной на моей разгоряченной коже, и я закрываю глаза. У меня перехватывает дыхание, когда он ведет костяшками по груди.
– Ты заставляешь меня желать то, что я не могу иметь.
Уит прищипывает сосок между большим и указательным пальцами, а затем тянет. Заставляет меня вздрогнуть. Он проделывает то же самое со вторым соском, выкручивая его, пока у меня не вырывается вскрик. А потом отпускает его, наклоняется и ласкает языком пульсирующий участок кожи, но вовсе не так долго, как мне того хочется.
Уит отступает от кровати, не отводя взгляда от моего блестящего соска.
– И какого хрена мне всегда хочется причинить тебе боль?
Его голос звучит измученно. Будто он пытается запугать меня, но ничего не выходит.
Я обхватываю грудь, лаская себя.
– Ты не сможешь.
– Почему это? – хмурится он.
– Потому что мне слишком сильно нравится, как ты прикасаешься ко мне. – Я провожу большим пальцем по влажному соску, между ног становится мокро от тепла его взгляда, с которым он наблюдает за каждым моим движением. – Мне даже нравится боль.
Его глаза темнеют от возбуждения.
– Ты такая же ненормальная, как и я.
Я киваю.
– Мы стоим друг друга.
Уит с усилием сглатывает, дернув кадыком, а потом произносит:
– Засунь руку в трусики.
Я послушно запускаю пальцы в бледно-розовые трусики. В них нет ничего особенного. Но Уит смотрит так, будто я специально для него надела дорогое нижнее белье. От этого взгляда я становлюсь вся мокрая, и пальцы легко скользят между складок. Я такая мокрая, что уверена, он это слышит.
– Дай мне свою руку, – велит он, и я вынимаю ее из белья с блестящими от влаги пальцами. Уит делает резкий вдох, его грудь вздымается и опускается, а затем, потянувшись к моему запястью, он подносит руку ко рту.
Высовывает язык и медленно проводит им по каждому пальцу. Мое дыхание становится поверхностным, взгляд прикован к его языку, и я возбуждаюсь от того, как он облизывает мои пальцы, будто наслаждается вкусом.
– Сделай так снова, – тихо говорит он, уткнувшись в мою ладонь. Я встречаюсь с ним взглядом, и он целует мою руку. – Дай мне услышать, как сильно я тебя возбуждаю.
Я снова опускаю пальцы между бедер, оттягивая розовый хлопок рукой. Клитор пульсирует, пока я тру его, увеличивая темп, и комнату наполняют влажные хлюпающие звуки. Уит наклоняется, обхватывает мое запястье и останавливает меня. Мы оказываемся лицом к лицу, его дыхание овевает мои губы.
– Сегодня я тебя трахну, – шепчет он.
Я киваю, хлопая округлившимися глазами.
– Но сначала хочу, чтобы ты кончила, – продолжает он, крепче сжимая мое запястье. – Ты хочешь этого?
– Да, – выдыхаю я, не колеблясь.
– Не двигайся, – говорит он.
Я лежу неподвижно, когда Уит отпускает мое запястье и забирается на кровать позади меня. Ложится и опускает голову между моих ног, пододвигаясь ко мне лицом.
– Убери руку, – велит он, и я вытаскиваю ее из трусиков, задыхаясь от предвкушения.
Уит по-прежнему полностью одет, облаченные в перчатки руки надавливают на внутреннюю поверхность моих бедер, раздвигая их шире. Он осторожно отодвигает трусики в сторону, обнажая меня, и я наблюдаю, как он рассматривает мою киску, разомкнув губы и высунув язык в уголке рта.
– Такая мокрая, черт возьми.
Мои бедра дрожат, все тело дрожит, пока я жду, когда он что-то предпримет. Уит приподнимает голову, а его рот оказывается прямо у меня между ног, когда он утыкается в меня носом. Дразнящими, легкими движениями, от которых у меня кружится голова, а сердце норовит вырваться из груди.
– Сядь мне на лицо, – шепотом велит он, но я не делаю этого. Вдруг я его задушу? А что, если…
Уит сжимает ладонями мою задницу и притягивает, так что мне ничего не остается, кроме как сделать, что он требует. Он высовывает язык, лижет мои складки, клитор. Кружит им, исследуя меня всю. Его пальцы скользят все ближе к моему влагалищу, поглаживая, дразня меня, пока я попросту трусь о его лицо. Мы встречаемся взглядом, и меня завораживает пыл в его глазах, внимание, с которым он наблюдает за мной, пока поглощает губами.