Он припадает к моим губам в грубом поцелуе, отпускает меня и идет к двери, даже не оглянувшись. Осторожно открыв ее, выходит и так же тихо закрывает за собой.
Его слова вновь и вновь проносятся в голове, и я понимаю, что он просто трепло. Он вернулся в кампус раньше срока только из-за меня. Не мог перестать думать обо мне. Он сам так сказал.
Я незабываема. Просто он пытается убедить себя в том, что это не так.
Уголки губ начинают приподниматься, и я прижимаю к ним пальцы, пытаясь сдержать улыбку, но тщетно.
Глупый, своенравный мальчишка.
Глава 20Саммер
Уит не замечает меня целых три дня.
Конечно, не замечает, он ведь уже делал так раньше. Теперь он трахает меня до полусмерти, а потом делает вид, будто меня нет в классе. В кампусе. В столовой. В коридорах. Это его привычная манера поведения, и я даже не обижаюсь. По крайней мере, все остальные меня по-прежнему не беспокоят.
Я позволяю ему вести себя как хочет. Получив желаемое, Уит становится как недовольный маленький ребенок, которому нужно устроить истерику. Наказывает меня молчанием, обращается со мной как с незнакомкой. Но он может прикидываться, сколько хочет. Мы так чутко чувствуем друг друга, что, клянусь, воздух потрескивает и искрится электричеством каждый раз, когда мы оказываемся рядом. На урок по государственному устройству Америки, он всегда приходит раньше меня и провожает взглядом, когда я прохожу мимо, отчего все мое тело вспыхивает.
Уит полностью выбивает меня из колеи, и, думаю, я делаю с ним то же самое. С каждым днем мы чувствуем друг друга все острее, и я становлюсь все смелее, когда он проходит мимо меня в коридоре или в классе. Открыто на него смотрю, не беспокоясь о том, кто это заметит. Да и кто что-то скажет? Уит тоже не в силах не смотреть на меня и сразу пробегает взглядом по груди. По ногам. Ради него я подворачиваю пояс своей юбки, подол теперь касается бедер, и я тихо надеюсь, что это сводит его с ума.
Как-то раз после урока французского вестибюль заполоняет толпа, и мы все движемся, будто единое целое. Уит приближается, на голову выше всех остальных, и не сводит с меня глаз. Поравнявшись, он на миг касается моих пальцев своими, так быстро, что, кажется, этого не было вовсе. Сгибает указательный палец и на мгновение обхватывает им мой. В один миг мы касаемся друг друга…
А в следующий его и след простыл.
Уит Ланкастер стал опасной одержимостью, и я не знаю, как выбросить его из головы. Из моей жизни. Он сказал, что переспит со мной и забудет обо мне, но как это возможно? С каждой нашей встречей становится только хуже. Он становится… чем-то большим.
Я невольно думаю, что влияю на него точно так же.
Посреди недели наступает жара. Остались последние дни лета, после чего нас настигнут морозные утра и резкие послеполуденные ветра. За ними нагрянут бесконечные дожди, и, наконец, вокруг будет один только снег. Все в кампусе при любой возможности выходят на улицу, стараясь ухватить последние крохи тепла и солнечного света. Во время обеда, во время окон и после уроков.
В четверг в обед я стою в очереди в столовой, расплачиваюсь на кассе, а повернувшись, чтобы выйти на улицу, налетаю прямо на Чеда, чуть не выронив на пол сэндвич и пакет чипсов.
Чед подхватывает меня под локоть, помогая сохранить равновесие.
– Ты как, нормально?
Я смотрю на него. Чед привлекателен. Хотя не так красив, как Уит. У него теплые карие глаза и густые каштановые волосы. Родом он из известной семьи, связанной с британской знатью: его тетя замужем за герцогом. А еще его семья часто появляется в журналах и на сайтах желтой прессы, благодаря его сестре, светской тусовщице, которая общается с Кайли Дженнер и ее компанией.
Но прикосновение его руки к моему локтю не вызывает у меня никакой реакции. Ни одной искры. Оно ничего не значит.
– Нормально. Спасибо. – Я отвечаю ему слабой улыбкой, но он вообще никак не реагирует. Убирает руку, кивает мне и уходит.
Я провожаю его взглядом, когда он направляется к своим друзьям, среди которых, само собой, Уит. Он пристально смотрит на меня с непроницаемым выражением лица, и я гляжу в ответ на этого красивого парня, который меня шантажирует. Парня, который обзывает меня, но вместе с тем прикасается ко мне так, будто ничего прекраснее в жизни не видел. А еще сводит меня с ума своими губами. Своими пальцами.
Боже, я терпеть его не могу. Он полностью заморочил мне голову.
Оставшуюся часть дня я ловлю на себе взгляд Уита, который наблюдает за мной едва ли не с отвращением. Или злостью. Не могу понять. Он безумно раздражает, и теперь уже я сама не удостаиваю его вниманием, преисполнившись решимости наслаждаться днем и прекрасной погодой, пока есть такая возможность. Близится вечер, и мы с Сильви сидим на газоне возле библиотеки, а наши бедра уже чешутся от травы.
– Надо было взять одеяло, – ворчу я, почесываясь.
Сильви смеется.
– Мне нравится зуд. Позволяет почувствовать себя живой.
Я кошусь на нее, но, похоже, она говорит совершенно серьезно. Порой она такая странная. Я размышляю, не врет ли она о своей скорой смерти, но Сильви всегда такая искренняя, когда упоминает о ней.
– Как ты себя чувствуешь?
– О, я в норме. – Она отмахивается от моего вопроса. – Мама нашла мне нового врача.
Нахмурившись, я пощипываю травинки.
– Для чего?
– Никто не может разобраться, что со мной не так. Когда врач не дает ей ответов, которые она хочет услышать, мама находит нового. – Сильви пожимает плечами. – Таков уж ее метод. Она хочет удостовериться, что мне оказывается лучшая медицинская помощь, а мы уж точно можем себе это позволить.
Могу только представить, сколько денег уходит на поддержание здоровья Сильви.
– Ты чем-то больна?
– Ой, у меня полно болезней, названия которых я даже не могу выговорить, и почти все они неизлечимы. – Она складывает ладони, будто в молитве, и виляет пальцами. – У меня есть копия моей медицинской книжки, если хочешь как-нибудь взглянуть.
– Не думаю, – говорю я, и она снова смеется. – Ты поэтому уезжала на выходные? Была с матерью?
– Откуда ты знаешь, что я уезжала? Я никому не говорила. Мама заехала в пятницу утром и сказала, что нам надо ехать. И быстро увезла меня на своем «роллс ройсе». Мамуля всегда путешествует с шиком. – Сильви прищуривается, рассматривая меня. – Погоди минуту. Ты говорила с Уитом? Это он сказал тебе, что я уехала?
– Нет. – Когда речь заходит о брате Сильви, я наотрез все отрицаю. – Мы не разговариваем.
Мы и правда не разговариваем. Во всяком случае, не так уж много. Говорим гадости. Раздеваемся. И дарим друг другу оргазмы. С тех пор как мы перешли к полноценному сексу, я больше ни о чем не могу думать.
Мне не терпится сделать это снова.
– Ну конечно, – говорит Сильви полным сомнения голосом. – Он смотрит на тебя так, будто хочет съесть.
Щеки горят, и я понимаю, что они наверняка покраснели.
– Вовсе нет.
– А вот и да. Он с тебя глаз не сводит каждый раз, когда ты проходишь мимо. Даже голову поворачивает и смотрит тебе вслед, а он никогда так не делает. Тебе необязательно подтверждать или опровергать это, потому что я и так уже знаю. Вы с ним вместе. – Она смеется при виде пристыженного выражения моего лица. – Мама будет в ярости, и я уверена, что он делает это ей назло, так что наслаждайся, пока можешь.
Ее слова сильно ранят, хотя она вовсе этого не хотела. Уит использует меня, чтобы расстроить мать? А я должна наслаждаться им, пока могу?
Боже, какой же он мудак.
Сильви поднимает ладонь над глазами, озирается вокруг, и ее лицо озаряется, когда она кого-то замечает.
– Эй! Сюда! – Она поднимает руку и машет.
Я гляжу туда, куда она смотрит, и вижу, что к нам идут Спенс и Уит. Сердце ухает куда-то в живот, пока я наблюдаю, как он неторопливо подходит со скучающим, как и всегда, выражением лица. Будто он предпочел бы быть где угодно, но только не здесь. Не рядом со мной.
– Дорогой братец. Спенсер. – Сильви кивает им, и они отвечают тем же. – Чем вы, джентльмены, заняты в этот прекрасный день?
– Ищем, с кем бы потрахаться, – говорит Уит, глядя только на меня.
Сильви издает раздраженный вздох, а Спенс неловко посмеивается.
– Я уже говорила, что не хочу слушать о твоих последних завоеваниях, дорогой братец. – Она смотрит на меня, слегка улыбаясь. – Ты просто пытаешься шокировать мою подругу своей грубостью.
– Не уверен. Сомневаюсь, что Сэвадж легко шокировать, – говорит Уит с мерзкой ухмылкой.
Я сердито смотрю на него, жалея, что не могу ударить.
А еще желая, чтобы он ко мне прикоснулся.
Спенсер снова неловко посмеивается, чем привлекает взгляд Сильви.
– Ты тоже ищешь, с кем потрахаться, Спенс?
– Э-эм. – Его щеки краснеют. Он явно смущен, и мне это кажется милым. А еще он не такой уравновешенный, как Уит. Того ничто не задевает. Ну конечно, парень же каменный, поэтому я не удивлена.
Воздух рассекает звонкий смех Сильви, когда она вскакивает на ноги, подходит к Спенсу и останавливается прямо перед ним. Он высокий, намного выше милой малышки Сильви.
– Пойдем съездим за мороженым.
– Нам нельзя покидать кампус, – замечает он.
Она, цокнув, хлопает его по груди.
– Я Ланкастер, Спенс. Могу уходить, когда захочу. Идем. Поведешь?
Спенс выпячивает грудь, не сводя с нее карих глаз.
– Конечно, Сил.
Уит толкает друга в плечо, а потом тычет пальцем Спенсу в лицо.
– Тронешь хоть один волос на ее голове, и я тебе все кости переломаю.
Спенс закатывает глаза.
– Расслабься, придурок. Твоя сестра не интересует меня в этом плане.
– Какой же ты засранец, Уит. Оставь его в покое, – возмущается Сильви и переводит взгляд на меня. – Жаль вас покидать, но нас ждет мороженое. Пока!
Я смотрю им вслед, остро ощущая на себе взгляд Уита. И только, когда они скрываются из виду, осмеливаюсь на него посмотреть.